Сказки человека, который дружил с драконом - Ефимов Дмитрий Георгиевич (читать книги онлайн полностью без регистрации .TXT) 📗
Юноша висел растянутый на цепях. Было видно, что он страдает. Когда человек мучается, его лицо искажено болью. Его же лицо, напротив, приняло какое-то удивительно спокойное и умиротворённое выражение — как будто он наконец обрёл покой. Изредка по нему облачком пробегала тень боли, подобно волне по зеркалу пруда, а затем всё вновь успокаивалось. Его лицо напоминало именно поверхность пруда — одновременно спокойное и что-то скрывающее от посторонних глаз там — в глубине. Этот внутренний покой бесил и одновременно пугал мучающих его демонов. Они осязали, что причиняют ему боль, но этой болью нельзя было питаться. Она каким-то необъяснимым образом трансформировалась во что-то внутри него и утекала из их власти по невидимому лучу.
Властелин не находил себе места. Боль миллионов пленников, густыми тучами висевшая у его трона, стала ему не нужна. Ему стала нужна боль лишь одного человека. Но именно её он заполучить и не мог. Он метался подобно Фаусту, которому он когда-то построил город его мечты, в котором не захотели жить лишь два человека. Но если Фауст нашёл выход своей ярости — убив их, то Властелин был лишён и этого. Он не мог убить пленника и не мог вырвать из него боль. Ярость, бушевавшая в нём, подобно одному из его демонов, начала грызть и рвать его изнутри. К вечеру девятого дня даже самому глупому слуге стало понятно, что Господин попал в свой собственный Ад.
На десятый день Властелин завыл. Такого воя не помнили с того боя, когда он потерял левую ступню. В ужасе обитатели Тьмы забивались в самые тёмные уголки. И даже страшная личная четвёрка телохранителей не осмеливалась приближаться. Перед заходом солнца он порвал какую-то подвернувшуюся под руку мелкую нечисть. Это не лезло ни в какие ворота. Властелин не любил своих слуг, но берёг. Зло не плодится. Ни на одного Тёмного не стало больше с того мятежа, когда они были низвергнуты с небес. Однако экзекуция позволила хоть частично вылить ярость и восстановить контроль. И Властелин повелел позвать Дьяволицу.
— Вырви из него боль! Или проклятие! И в награду — проси чего захочешь!
— Всё чего захочу?
— Всё чего захочешь! И ещё Я добавлю от себя. Только вырви из него проклятие. Тогда он мой.
Когда она вошла, их оставили одних. Лицо Юноши никак не изменилось. Только взгляд стал каким-то сосредоточенным. Словно он старался что-то запечатлеть в своей памяти.
— Здравствуй! — улыбнулась она, обнажая клыки.
Юноша ничего не ответил.
— Нечего сказать?
— Нет! — вымолвил он спокойно. — Просто пытаюсь запомнить каждый твой жест и каждую улыбку. Ты так красиво улыбаешься. А ведь, может быть, я никогда тебя больше не увижу.
— Неужели ты ни о чём не жалеешь?
— Я бы всё повторил вновь! Зная всё заранее. И ничего бы не изменил. Никогда в моей жизни не было столько Света, сколько Ты мне подарила.
— Света? Я подарила?
— Просто Ты никогда не знала, что такое настоящая Любовь, — с грустной улыбкой ответил он. — Я бы очень хотел, чтобы тебе когда-нибудь послали полюбить. И Ты бы узнала, что такое Счастье. И Любовь. И Свет.
— И Ты меня не проклинаешь?
— Нет! Я желаю тебе Полюбить и быть Любимой. Домика на берегу моря с любимым человеком, к ступеням которого приходили бы в гости — заря, заход солнца и прибой.
— Я желаю тебе Счастья — С Утра до Вечера, Каждый День, Через Всю Жизнь!
И она почувствовала, что в это мгновение ей не нужны были ни его Страдания, ни его Боль.
И ушла, не дожидаясь Господина.
Властелин метался раненым зверем. Чёртову суку никак не могли найти. Нехорошее предчувствие ныло у него в груди. Кое-как взяв себя в руки. Он вызвал свою личную четвёрку.
— Приволоките её, — тихо-тихо, почти шёпотом прошипел он. И от того, как это было сказано, от этого «тихо-тихо» — веяло ледяным ужасом.
Дьяволица сидела на вершине скалы, нависающей над морем, и любовалась заходящим солнцем. Лёгкий ветерок с моря тёплым потоком шевелил перышки её крыльев, и она расправила их под его поглаживаниями. Впервые красота этого мира не вызывала в её душе ярости, а наполняла душу покоем и гармонией — чего она никогда ранее не испытывала. И ко всему этому примешивался лёгкий оттенок грусти. Грусти и оттого, что никогда ранее не замечала она красоты этого мира, и оттого, что никогда ранее не испытывала этого чудесного состояния души… и оттого, что вскоре всему это- му суждено будет закончиться.
Нет — она не испытывала страха перед грядущим, а именно Грусть — как воин, который вместо того, чтобы винить себя в том, что слишком долго шёл он к цели, радуется, что в конце концов всё-таки дошёл. Дьяволице было всё равно, какая участь ожидает её впереди, но никогда бы более не сделала она того, что привело Юношу в Ад… Хотя — для себя ей теперь хотелось бы повторить всё вновь.
И ещё Дьяволица чувствовала, что в груди появился неведомый ранее комок. Этот комок тревожил её, сильно пугал и одновременно почему-то был ей очень дорог.
Тёмные чувствуют тёмных издалека. Она ощутила личную четвёрку Господина, когда те были ещё в верхних слоях Сумрака. И всё поняла. Бежать было некуда, да и незачем. Не было страха в её душе, только — печаль. Печаль оттого, что ей так и не суждено досмотреть свой первый и одновременно последний заход солнца. И когда их взгляды, словно пиявки, впились ей в спину, она даже не обернулась. Ей не хотелось пропустить ни одного мгновения уходящей из её жизни красоты. Красоты, которой она так долго не замечала.
А заходящее солнце, наконец, коснулось кожи воды. Вдруг пиявки взглядов отпустили её. Она почувствовала сначала их смятение, а потом даже не страх, а скорее животный ужас. В удивлении она обернулась и увидела, как сверху, наперерез Тёмным падает боевая четвёрка ангелов. Ангелы пикировали, развернувшись в линию, и в лучах заходящего солнца блестели короткие кривые клинки мечей со смещённым к жалу центром тяжести. Она слышала об этих мечах. Такие мечи были лишь у ангелов-разведчиков из специальной гарроты, предназначенной для проникновения во Тьму. Тёмные называли их «крадущимися». Глядя на атаку крадущихся она поняла, почему одно упоминание о них вызывало у Тёмных страх. Даже ужасные личные боевики Властелина могли вчетвером напасть лишь на одного, но никогда на двух. О бое четверо на четверо и речи быть не могло. Властелин лишился бы своих лучших демонов. Никакого боя бы не было — просто резня.
Демоны развернулись и врассыпную бросились вниз — в спасительный Сумрак. Крадущиеся не стали их преследовать. Подобно боевым истребителям они сделали суперсложный синхронный переворот через крыло и прямо из пике взмыли в её сторону. Как ни странно, её это не испугало, а скорее обрадовало. Сегодня она предпочла бы смерть от рук Светлых. Сама мысль о том, что жертва достанется не Господину, вызвала в её душе злорадное удовлетворение. Она расправила плечи, развернула крылья, лёгким движением головы закинула назад шикарные чёрные волосы, и они рассыпались по спине тёмным водопадом. И приготовилась встретить Её Величество — Смерть.
Ангелы, подлетев, вместо того, чтобы напасть — замерли неподалёку. Дьяволица ждала — и ждали Ангелы. И лишь когда она поняла, что перед ней не враги — старший почтительно приблизился. Каждый его жест подчёркивал уважение. Он походил на рыцаря, обращающегося к королеве.
— Нас послали за вами. Вас ждут.
— Кто? Меня некому ждать!
— Вы знаете кто! — Ангел из деликатности не произнёс слова «Бог», опасаясь, что это слово для неё пока ещё может быть болезненным.
— Но почему? Я же… — она осеклась.
— Ответ в вашем сердце. Я думаю, вы сами чувствуете в нём то, что вы не ведали ранее. Кроме того, Он молился за Вас. Каждое мгновение Там — он молился. Он даже свою боль научился превращать в молитву. И его молитвы оттуда — достигли небес. Двери Рая открыты для вас, — и Ангел протянул ей руку.
Шагнув во врата Рая, Дьяволица испытала как бы легкий разряд тока, пронзивший её с ног до головы, и что-то почти неуловимо изменилось. Тело и лицо остались прежними — невыразимо прекрасными и соблазнительными одновременно. Когти на ногах и клыки втянулись, а крылья сложились и превратились в легкую шёлковую ленту, которую сорвало и унесло налетевшим ветерком.
