Самое древнее зло (СИ) - Лагно Максим Александрович (читаем книги онлайн .TXT) 📗
— «Показывай, а не рассказывай» — вот девиз фулелей, фабрикующих рулли умобразов, — вспомнила я.
— Верно, Бленда. Хотя ты осилила скучнейшее повествование косноязычного Скро Мантиса без увлекательных картинок, хо-хо.
Перед нами возникло изображение древнего города. На горизонте узнала силуэт Щербатых Гор, но выглядели они едва знакомо.
— Это произошло две тысячи семьсот семилуний тому назад, — начал Лорт-и-Морт. — В эту эпоху те, кто рождались магами, не понимали своего дара, не развивали его. Академий тоже не было, знания изредка передавались от одного мага к другому. А, как известно, если не начать обучение в детстве, то к двадцати семилуниям дар игры на магических струнах выветривается. Маги существовали сами по себе. Они были так редки, что считались выдумками.
Умобраз развернулся на весь стол, показывая древний город в деталях:
Люди в старинной одежде возделывают поля, используя примитивные орудия. Нет даже человекоподобных слоггеров, которые в наши дни трудятся на самых грязных работах, будучи сами созданы из камней, грязи и простецкого заклинания синтеза.
— Не было ни Голдиварского Тракта, который связывает все города нашего мира, ни Голдиварского Объединения Наций, — продолжал Лорт-и-Морт.
— М-м, но мы же знаем это из уроков истории?
— Говори за себя, Слюбор, — крикнула Аделла Лью. — Я слишком часто пропускала занятия.
— Тогда перейду к главному. — Лорт-и-Морт замолчал, словно размышляя, не добавить ли «хо-хо». Но продолжил без смеха: — Был один маг… Имя его проклято и забыто. Он первым осознал, что Вселенная связана магическими струнами, которые и являются основой всего сущего. Он был умён и упорен. Скоро он овладел наукой игры на этих струнах. Даже не овладел… а создал её с нуля.
Мы перевели взгляды с Лорт-и-Морта на картинку умобраза.
В умобразе отображается какая-то деревня. Над ней возвышается гигантский человек в тёмном плаще. Лицо закрыто капюшоном. Взмах руки: небеса раскрываются, образовывая знакомое свечение Портала Переброски.
Вылетают полчища драконов. Пикируют к земле, раскрывают пасти, поливая деревню огнём. Люди и деревянные хижины вспыхивают, как сухая трава. Вода в реке испаряется. Драконы разлетаются, оставив на месте деревни выжженное пятно с редкими чёрными пеньками и комочками горелых людей… Уцелевшие бегут в лес, но драконы настигают их, сжигая вместе с деревьями.
Картинка умобраза была такой реалистичной, что мы не могли смотреть на смерти и мучения людей. Хадонк отвёл глаза. Аделла украдкой утёрла слезу. Слюбор отвернулся, прикрыв рот рукавом. У меня же лицо было мокрым от слёз…
2
Отметив, что мы едва держимся, Лорт-и-Морт остановил умобраз. Драконы и пламя замерли.
— Пфуй, — выдохнула Аделла. — И почему люди, приобретя безграничную силу, начинают творить мерзости?
— Хо-хо, а ты, номасийка, что собиралась творить, приобретя неограниченные магические способности?
Аделла Лью смутилась:
— Ну, уж точно — не жечь ни в чём не повинных людей.
— А если бы ты решила, что они повинны, то сожгла бы?
— Я не понимаю, — прервала я. — Этот маг был добрый или злой?
— Ты подошла к самому главному. Добро и зло — главные символы религии, Трибожия, объединяющей почти всех людей Голдивара. Даже двубожники Нип Понга или многобожники Деш-Раджа пользуются разграничением, что есть добро, а что зло. На этом разграничении строим свою магию, совершаем поступки, определяем, кто друг, а кто враг… Но суть в том, что ни добра, ни зла не существует.
— Это не новость, — быстро сказала я. — Скро Мантис писал…
— Не спеши, Бленда, дойдём и до твоего кумира, — подал голос Нарре Скиг.
— Итак, нет добра и зла, а есть баланс пустоты, который нарушается по желанию человека. Первый маг это понял и основал свою силу на нарушении баланса. Он так глубоко проник в суть магических струн, что перевёл все доступные его разумению струны в подчинение своей воле.
— Власть над властью?
— Он тоже так считал. Думал, что стал единоличным посредником между магическими силами и людьми. Не учёл, что чем дольше пытаешься удержать перекошенный баланс, тем сильнее становится натяжение. Созидание и разрушение — основы Вселенной. Для созидания необходимо разрушение, а разрушение — это созидательный акт.
Умобраз пришёл в движение.
Скрепя сердце, мы наблюдали, как Триединый Первомаг насылает на городские стены тысячи человекоподобных слоггеров, созданных из камней, дерева или железной руды. Двурукие и двуногие болванки, без лиц и выступающих частей тела, лезут на стены. Защитники крошат их головы молотами, дырявят туловища копьями… но разве можно причинить вред существу из праха?
Скоро город наводняется слоггерами. Не делая разницы между человеком, животным или бездушным предметом, они с одинаковой монотонностью крушат всё на своём пути. Каменными кулаками разбивают черепа загнанных в тупики улиц людей, сбивают цветочные горшки, разбивают в щепки телеги, перебивают ноги лошадям, что мечутся на привязи…
— Эх, — не вытерпел Хадонк. — Разве они не знали, что слоггера легко уничтожить руллем дезинтеграции? Даже магом быть не обязательно!
— М-м, не забывай, маги ещё разобщены и не знают своей силы, — возразил Слюбор. — Откуда они возьмут какие-то рулли?
Я закрыла лицо руками:
— Кэр Лорт-и-Морт, только не говорите… не говорите, что мы снова выпустили это зло в мир?
— Хо-хо, девочка, я ждал, что именно ты первая догадаешься.
— Ну и ладно? В чём беда? — закричала Аделла. — Он-то ушёл в чужой мир, а не наш. Чего переживать? Пусть теперь народ Мат-Вея переживает.
— Не будем забегать вперёд, — Лорт-и-Морт провёл рукой над умобразом. Рулль скрутился обратно в трубочку, убирая от нас видения крови и смерти.
3
Нарре Скиг бросил на стол второй рулль. Перед нами развернулась картина разрушенной и выжженной земли. По следам потухших пожаров понятно, что прошло некоторое время после событий из предыдущего умобраза.
Группы оборванных людей шныряют по развалинам, испуганно озираясь. Тощая мать пытается накормить ребёнка горелым плодом, потерявшим всякий вид. Заталкивает уголёк в его ротик, ребёнок кричит, отталкивая слабыми ручками. Заросший бородой мужчина сидит на корточках и гложет лошадиную кость, найденную в золе.
В небе роятся драконы. Люди пугливо поглядывают на них, но не прекращают отчаянного поиска хоть какой-то еды.
— Дело не в том, что Триединый был злым, а не добрым, — пояснил Лорт-и-Морт. — А в том, что он достиг таких вершин слияния с магическими струнами, что нарушение баланса в любую сторону от пустоты стало единственным способом его жизни. Он убивал, чтобы не быть самому убитым Вселенной.
— То есть Вселенная стала существовать не по своим законам, а по прихоти бывшего человека? — спросила я.
— Можно и так сказать.
— То есть Триединый мог бы поддерживать свою жизнь, творя не разрушение, но созидание?
— Хо-хо, — Лорт-и-Морт провёл рукой над умобразом. — Так он тоже делал.
Умобраз сменил вид.
Вместо разрухи на нашем столе возник великолепный город. Я не была в Химмеле, столицы Родины, но видела иллюстрации в журналах или тех же ярмарочных умобразах, повествующих о жизни в столице. Этот древний город превосходил великолепием не только Химмель, но вообще все великие города Голдивара современности вместе взятые.
— Ох, — выдохнула Аделла Лью. Как и все номасийцы она млела при виде украшений, дорогой одежды и невероятной архитектуры.
— М-м, неужели это тоже дело рук Триединого?
Лица жителей города светятся счастьем. Мать срывает сочный плод с какого-то куста в городском парке и протягивает ребёнку. Тот смеётся и хватает еду сильными ручками… В небе так же роятся драконы, но теперь на их спинах закреплены украшенные золотыми узорами кабины. В некоторых кабинках нет стен и видно, что на кушетках и коврах лежат люди. Они смеются, слушают музыкальные рулли… Поглядывают вниз, на городское великолепие. Вокруг города расстилаются поля, на которых работают слоггеры. Одни тянут плуги, другие копают каналы для сложной системы мелиорации.
