Дочь Богини (СИ) - Хоуп Ивлин (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации TXT) 📗
- Каро, там нет опасности. Я уже сорок лет болтаюсь по волнам и всегда чувствовал, когда приходила пора уносить ноги. Но здесь и сейчас я не чувствую опасности, только тайну. А неведомое пугает всегда, особенно, когда касаешься его впервые. Нет причин для беспокойства. Мы вернёмся со славой.
- Я надеюсь, вы правы, мой капитан.
Каро склонил в голову, но во взгляде читалось несогласие с Годаром. Принц развернулся и ушёл, а капитан остался стоять на палубе, вглядываясь в приближающиеся горы.
Через восемь дней Родая закончила первую картину. Внизу полотна клубился туман, казавшийся живым и бывший, почему-то, насыщенного фиолетового оттенка. Из него вырастали горы точь в точь такие, как стоявшие на горизонте. Из их массивных оснований вырастали тонкие острые шпили, кое-где раздваивавшиеся или увенчанные зубчатыми коронами. За горами угадывалось смутное изображение человека, полное тайны, зовущее к себе и обещающее множество загадок и ответов. Годар впервые счёл рисунок жены чем-то стоящим. А вот Каро провёл у картины всего минуту, затем развернулся и ушёл. Капитан втайне порадовался тому, что принц не оценил картину. В последнее время его всё сильнее мучали подозрения о том, что красавец, чьи волосы отливали серебром, а в глазах плескалась морская лазурь, однажды станет его молодой жене интереснее старого, успевшего поседеть мужа. Но Родая ни за что не будет с человеком, открыто презирающим её творчество. Очень, очень хорошо. Нужно поспешить поздравить жену, пока этого не сделал помощник. А то ведь Рабор тоже очень хорош собой.
Плаванье продолжалось. Родая продолжала писать картины. Гор больше повторялось, но каждый образ, оказавшийся на её полотнах, был наполнен тайной и мощью, ждущей только того, кто сможет подчинить её себе. А капитан замечал на картинах беспокоившие его мотивы - там всё раздваивалось. Жена часто говорила, что художником и поэтом руководит подсознание, часто заставляющее изливать на полотна и бумагу самые сокровенные мысли. Она явно знала, о чём говорила, и Гродар начал понимать, что в её сердце поселился другой. Но кто? Неужели всё-таки принц? Или помощник капитана Рабор? А может быть Гретра - бывшая подруга помощника, оставшаяся на корабле и сохранившая добрые отношения с бывшим любовником? Говорят же, что у этих творческих людей всё не так. Гродар бесился, но молчал, зная, что рано или поздно поймает любовников. И тогда... Тогда он покажет, что моряки не просто так считаются жестокими.
А потом внезапно, словно бы сдёрнув с себя покрывало, перед кораблём появилась земля. Узкая полоса побережья, покрытого странным красным песком, лиловые горы, оказавшиеся вблизи ещё выше и загадочней, уходящий от побережья к подножиям гор жёлтый лес. Словно безумный собрат этой беспутной твари выплеснул на палитру несколько красок разом. Родая сразу же вытащила деревянную раму, на которой писала свои, с позволения сказать, картины, и принялась сосредоточенно малевать всякую чушь, не имеющую никакого отношения к открывшейся им картине. Да и разве может жалкая смертная тварь запечатлеть истинное величие? Гродар теперь был уверен, что жена спит с принцем, с этим малолетним ничтожеством, готовым игнорировать законы Богини и законы своего собственного государства. И вот теперь он захотел остаться на палубе, не участвуя в высадке, отговорившись тем, что Родайе нужна защита. Знает он таких защитничков. Но ничего, пойдёт на берег как все. А Родайю он сам защитит... Губы капитана, наблюдавшего за выгрузкой на берег вещей, необходимых для экспедиции в лес, искривила страшная улыбка. Гулящая девка, которую он по недоразумению считал верной женой, должна быть сейчас в каюте, отдыхая от непонятно чего. Быстро взяв в хозяйственной каюте иголку и нитку, капитан прошёл к жене. Вскоре из каюты раздался полный боли и непонимания женский вопль.
Покидая измученную женщину с окровавленными бёдрами, Гродар на всякий случай привязал одну её руку к кровати. А над дверью установил тяжёлую чугунную чушку, которая должна была поприветствовать каждого, кто рискнёт войти в каюту без разрешения капитана.
- И вот вы здесь. - Голос шёл словно бы из ниоткуда. Экспедиция, легко миновавшая редкий жёлтый лес, в котором росли причудливые деревья, некоторые из которых были закручены спиралью, вышла в долину, лучше всего которую можно было охарактеризовать словом «странная». Земля в ней спеклась до состояния застывшей лавы, а перед вышедшими из леса путниками высилась стена из скал, переливающихся всем оттенками голубого и оранжевого. Неба почему-то не было видно, казалось, что стена перекрывает собой всё сущее, словно она - единственное, что реально в этом мире. Карро в ужасе отшатнулся, глядя на неё, но Гродар схватил его за шиворот, не давая развернуться и уйти. Капитан уже не помнил о том, как два дня назад обошёлся со своей женой, не думал о том, что сейчас Родая умирает от голода и жажды на опустевшем корабле. Вся его неизвестно откуда взявшаяся ревность и жестокость выветрились, теперь он хотел одного - попасть за проклятую каменную стену, ибо там была сокрыта величайшая тайна. Откуда-то капитан знал, что ни один из его спутников не должен уйти. И он стальной хваткой держал рискнувшего оказать неповиновение капитану моряка. О том, что Каро был ещё и принцем, Гродар тоже забыл.
А из-за стены тем временем вырастал гигантский полупрозрачный силуэт. Если бы моряки находились в здравом уме трезвой памяти, они бы приняли его за гигантскую медузу. Но теперь им казалось, что этот жемчужно-серый купол, подсвеченный изнутри всеми красками, которые только мог получить безумный художник, смешав всю палитру, есть воплощение Божества прекрасного и ужасного. Единственного, заслуживающего поклонения. А потом принц Каро закричал, и этот крик стал сигналом, спустившим с поводков стаю разъярённых собак, некогда бывших людьми. Они рвали принца на мелкие части, пожирая его плоть и наслаждаясь льющейся по рукам тёплой кровью. Его предсмертный крик всё длился и длился, лишь раззадоривая двадцать пять мужчин, бывших ещё недавно верными друзьями Каро. А потом крик оборвался, и силуэт в небе принял очертания гигантской женщины, обнажённой, с изуродованной правой рукой и торчащими в промежности огромными нитями. И вся свора, внезапно осознав, что капитан сотворил с женой и что он оставил её на растерзание голоду и жажде, кинулась на Гродара, который не мог даже кричать и с ужасом смотрел на огромную фигуру, стремясь понять, зачем он сделал то, что сделал. А потом в накинувшейся на него толпе капитан увидел лицо Карро и реальность померкла перед ним...
Тххурмаас закашлялся и с усилием приподнялся. Как никогда сильно припадая на ногу, он вышел из кухни и вернулся с двумя кубками прозрачного напитка, отдававшего лёгкой кислинкой. Один он выпил залпом, второй протянул Тарии. Девушка слышала о воде памяти, заставлявшей отступать самые тяжёлые воспоминания, но никогда её не пила. Она пригубила напиток и отставила кубок в сторону, ожидая продолжения рассказа. Мудрец, выглядевший сейчас очень старым и слабым, опустился на прежнее место у стены и, невидяще глядя в стену, заговорил вновь.
- Тогда меня звали Гродар. Ущербный играл с нами, словно жестокое дитя со своими глиняными фигурками. Он силён, безумно силён, но ему чуждо само понимание этики. Любопытство Ущербного воплотилось в безудержную страсть к искажению, и он довольно быстро понял, что боль имеет тысячи оттенков и впечатывается в душу сильнее, чем счастье. Сначала он играл нашими душами. Родая не умерла на корабле, он перенёс её к нам и на какое-то время бог удовлетворился, разыгрывая самые безумные сценарии. А потом он начал менять наши тела. Я думаю, Ущербный хотел походить на родителей и одновременно ненавидел нас, существ, из-за которых мать и отец заточили его. Его игры с нами были похожи на то, как девочка судорожно красится утащенными у матери красками, пытаясь быть на неё похожей. Однажды он захотел новых игрушек, но перепрыгнуть через заложенную родителями систему размножения он не смог, а искажать уже сформированный организм ему то ли наскучило, то ли это давало меньший простор воображению. Единственное, то он смог сделать - исправить механизм, благодаря которому женщина может одновременно родить лишь от одного мужчины. Тогда для моей жены начались новые испытания. Иногда он отпускал её, тогда Родая молила не трогать её, иногда заставлял просить. ..
