Бремя чести (СИ) - "Darling Jen" (книги онлайн бесплатно серия TXT) 📗
— Уважаемые жители! — голос Сегрика прозвучал неожиданно мощно и раскатился по окрестностям. — Я знаю, что среди вас скрываются ведьмы. Выдайте их добровольно, укажите, в каком доме они свили гнездо, и я обещаю вам, что ни вы, ни ваши семьи не пострадают!
Сегрик помолчал, оглядывая ближние дома, но ни единой двери не открылось. Он подал знак Рапену. Священник вытянул из переметной сумки длинный, закопченный факел, весь тряпочный верх которого был сплошь пропитан маслом. Миг — и ладонь Рапена загорелась ровным оранжевым пламенем. Глаза Аткаса полезли на лоб. Больно ли ему? Хотя, когда дело касается магии, ни в чем нельзя быть уверенным.
Когда в детстве его свалила с ног лихорадка, священник из Орлувина предпринял попытку вылечить болезнь. Все, что запомнилось Аткасу с того времени, — это острая, яростная боль во всем теле. К сожалению, к старости волшебная Сила почти оставила Тасина, и исцеление не удалось. Лихорадка спустя неделю отступила сама. Скорее всего, если бы за лечение взялся Рапен, исход был бы иным.
Ладонь священника на секунду соприкоснулась с тряпичным верхом факела — и огонь перекинулся туда. Рапен неторопливо передал факел Сегрику. Казалось, глава отряда даже не заметил манипуляций священника, просто небрежно схватил факел и резко взмахнул им.
— Вы отказываетесь выдать нам, рыцарям Ордена Красного Клинка, — во всеуслышанье объявил он, — на наш праведный и справедливый суд преступниц! Мало того, что они осквернили заветы Талуса. Само их существование оскорбляет всех богов! Опомнитесь, люди! Кого вы покрываете? Богомерзких женщин, цель которых — опутать зловонием и мраком весь мир! Я не прошу — я требую: укажите, где они расположились, и ваша деревня не пострадает! А иначе...
Сегрик, бряцая доспехами, подошел к забору ближайшего дома, нарядного, с резными ставнями и деревянным петушком-флюгером на крыше. И слегка наклонил факел.
Пламя свободно потекло по забору, с легким потрескиванием съедая дерево. Сегрик протянул руку в сторону огня, слегка согнул пальцы, — и пламя затухло, оставив после себя безобразное черное пятно. Аткас впервые увидал столь явно волшебство и замер в предвкушении еще больших чудес. Каким образом рыцарю удалось потушить пламя? Неужели сам Сегрик — маг?
— Опомнитесь! — воззвал тем временем глава отряда к молчащей деревне. — Стоят ли эти женщины ваших домов? Ваших детей, жен?... Или нет?
Где-то неподалеку хлопнула дверь, раздались бранящиеся голоса, и на площадь наполовину вышла, наполовину выбежала женщина в простом сером платье.
Аткасу она сразу не понравилась. Во-первых, она была не просто большой, она была огромной. Полные бедра колыхались, пока она шла к Сегрику, безошибочно угадав в нем старшего. В маленьких бесцветных глазках горела злоба.
— Господин? Вы здесь главный? — спросила она высоким, на удивление красивым голосом, вытирая руки о чистенький передник.
Сегрик посмотрел на нее, прищурившись:
— Да, сударыня. А вы, видать, решили спасти деревню?
Слова рекой полились из пухлого красного рта:
— Да, господин, это к чему же, чтобы все наши из-за них пострадали, правильно я говорю? Пусть уж лучше их накажут, что непотребным делом занимались, чем вы всю деревню сожжете. А у меня вон дети малые, им тоже жить охота, да, видно, благородным господам все равно, дети, не дети, всех убить готовы, так то же ради преступниц, я правильно говорю? Преступниц не жалеть, их наказывать надо... И хотя, господин, мне невдомек, чем они так сильно провинились, я скажу, потому как вы на бандитов не похожи, а, как есть, благородные господа, то есть невинных не осудите...
— Короче, — прервал ее Сегрик, поморщившись. Он воткнул факел в ближайший сугроб, дождался, пока тот не погаснет, и передал Грего, а тот уж осторожно убрал его обратно в сумку, предварительно обернув верх тряпицей, дабы все внутри не измазать копотью.
— Можно и короче, господин. Вон в том доме они и приютились, — женщина с содроганием глянула на черную дыру в сугробе, а потом указала рукой на один из домов, окнами выходящий на площадь, — верно вам говорю, прямо рядом с Тарукой. Я ей давеча говорю, как, мол, такое соседство тебе? А она мне в ответ, что...
— Сколько их? — отрывисто бросил Сегрик.
— Ведьм этих? Восемь. Прямо мы удивились, когда они здесь поселились. Когда это было? Прошлой весной, или летом, не помню... И нашу девчонку соседскую к себе прибрали, вы уж смилосердствуйтесь, совсем юная... Я тогда Таруке и говорю: не к добру тебе такое соседство. Так прямо и сказала, а ей что! Глупая баба, что с нее взять. Всякое отребье к себе селит, лишь бы деньги платили. С нее станется и ведьм приютить, ну а мы что, нечего нам ей было возразить.
Говорить женщина продолжала в пустоту, потому что Сегрик быстрым шагом подошел к указанному дому, даже не обнесенному оградой, и кивнул Орвальду и Терину.
Аткас придвинулся ближе, ему стало интересно. Экроланд отвернулся.
Рыцари обнажили мечи. Орвальд повернул голову, и на его губах Аткас заметил злорадную ухмылку. Ногой рыцарь вышиб дверь и зашел в дом, за ним последовал Терин. Послышался шум, какая-то невнятная возня, женский голос громко, с надрывом, закричал...
Из дверей выбежала женщина с безумным взглядом. Платье на ней оказалось забрызгано кровью от лифа и до юбки. Она прижала руки к груди, захотела что-то вымолвить, но не смогла и рухнула у порога. Сегрик воткнул ей меч в спину, обтер о платье и спокойно убрал обратно в ножны. Аткас чуть не упал, руки его похолодели. Они что, ведьм убивают?
Когда Аткасу сказали, что отряд будет разорять гнездо ведьм, парень вообразил, что всех ведьм арестуют, а все их имущество достанется рыцарям, ну и их оруженосцам, разумеется. Потом закатывался благодарными жителями пир на весь мир, девушки толпами вешались ему на шею, а ведьмы тихо скулили в клетке Меруэля. Поэтому он был немало ошарашен увиденным зрелищем.
Мертвая ведьма выглядела точно так же, как и все виденные Аткасом женщины. В ее внешности ничего не выдавало порочной или богомерзкой натуры. Она была даже миловидна, но рассматривать ее у парня не было сил.
Он смутно ощутил, что Экроланд подъехал ближе, наклонился и похлопал его по плечу.
Еще две ведьмы, одна постарше, другая совсем девчонка, попытались вылезти через чердачное окно, но не смогли уцепиться за рамы, чтобы вылезти на крышу, и с воплями рухнули вниз. Девчонка так и осталась лежать, голова ее была вывернута под неестественным углом, испуганные глаза смотрели в небо, переливаясь мертвыми стеклянными бликами. Вторая попыталась отползти, волоча сломанную ногу, но Сегрик был начеку.
Экроланд страдальчески поморщился.
Шум стихал, толстуха стояла посреди площади с открытым ртом, затем придушенно вскрикнула и попыталась скрыться, но Сегрик придержал ее за локоток.
Священники подошли к телам и завозились с шеями убитых. Преодолевая тошноту, Аткас пригляделся: что это они там делают? И заметил, что они снимают какие-то цепочки с блестящими камушками. Проследив за взглядом Аткаса, Экроланд сказал:
— Это аслатин. Без него ведьма практически беспомощна.
Ах да, аслатин, необычный камень. Аткас слышал, что его используют волшебники, священники и прочие, занимающиеся волшебством. Он является чем-то вроде амулета, в котором хранится Сила. По цене аслатин многократно превосходил любой драгоценный камень или металл, потому что его добычей, сопряженной со многими трудностями и опасностями, занимались только гномы.
Рыцари вышли из дома, у каждого на плече обвисла ведьма. Аткасу не требовалось подходить ближе, он и так видел, что они мертвы. Белые плащи мужчин были забрызганы кровью, но на лицах брезгливость не угадывалась. Они совершили благое дело, избавили мир от очередного рассадника мерзких созданий.
Орвальд скрылся в доме, а потом появился, волоча за руку старуху, у которой было снесено полчерепа.
— Она пыталась применить заклинания, — доложил рыцарь. — Хорошо, пояс не подвел.
