Два в одном. Оплошности судьбы - Сухинин Владимир Александрович "Владимир Черный-Седой"
– И что это за инструмент? – спросил скептически Артем.
– Вера, сынок! – добродушно ответил священник.
– Да, – услышал он в ответ после секундной заминки.
– Сидишь у меня на правом плече? – продолжал задавать осторожные вопросы Артем. Хотя в душе у него царила буря, которая нещадно ломала преграды, смывала затвердевшие холмы ложных истин и уносила этот мусор в океан беспредельности за границы его сознания.
«Значит, Бог есть, раз есть ангелы», – пришло к нему новое утверждение: он соприкоснулся с его проявлением. Его стойкое неприятие и даже отвержение религиозных догм начало разрушаться на глазах. Рушилась сама основа его жизненных постулатов, значит, он не царь природы, а творение высшей силы.
– Откуда знаешь? – после затянувшегося молчания ответил вопросом Арингил.
– Догадался, – со вздохом, в котором слышалось то ли огорчение, то ли облегчение, сознался Артем. – А Агнесса – это черт?
– Нет, тифлинг.
Что-то знакомое он услышал в этом слове – где-то он уже слышал о тифлингах. Артем напряг память и остолбенело раскрыл глаза, уставившись на облака, проплывающие над ним высоко в небе, ничем не отличающемся от земного… Но не они заинтересовали его, а то, что он вспомнил записи в найденной на чердаке тетради. Он выбросил ее, не дочитав, а жаль. В ней неведомый философ описывал этих существ, называя их… Как же он назвал их? Шайтаны? Нет, отмахнулся он, не шайтаны. Служивые духи судьбы, вот кто они, вспомнил он.
– Арингил? – позвал Артем. Ответом ему было молчание. Он несколько раз пытался вызвать того на разговор, но ангел не отзывался. Не отозвалась и Агнесса.
Тем временем повозка въехала в широкие ворота, и над головой Артема проплыла сводчатая каменная арка. Возница остановил лошадь.
– Все, приехали, ваша милость.
– Савул, помоги господину магу подняться.
Савул нагнулся и помог Артему подняться. Тот сел и огляделся.
«Батюшки, – подумал он, – я в настоящем замке!»
Небольшой двор, выложенный камнями, какие-то деревянные постройки жались к стене. Под навесом десяток коней жевал сено и отмахивался хвостами от слепней. На каменном крыльце невысокой башни стоял хмурый человек с желтой цепью на груди. На цепи большой медальон. «Это конт, скорее всего», – решил Артем. У ворот стояли два воина с копьями в кожаных доспехах и топорами за поясом, щиты за спиной. Все это Артем успел охватить за пару секунд опытным взглядом разведчика. Двое на воротах, четверо на стенах, еще один воин в доспехах побогаче у высокого каменного крыльца почтительно ждал. Рядом с контом выглядывал из-за его спины толстенький невысокий человек в красной сутане и зеленой шапочке. Глазки прищурены, в руках четки, он непрерывно перебирал пальцами костяшки. «Католик, что ли?» – подумал Артем. Он вставать не торопился. Тянул время. Как говорить? Как поступать? Он не знал. А Артам, гад, спрятался. Артем скривился так, чтобы вокруг подумали, что ему очень больно. Для правдоподобности покачнулся, и вслед за ним качнулся Савул, пытаясь удержать раненого.
Мужчина спустился с крыльца и твердой решительной походкой человека, привыкшего повелевать, направился к повозке. Артем в это время перебирал варианты, что говорить и как себя вести, – наконец он понял, что лучше всего изображать амнезию. Возница и Савул низко поклонились. Артем тоже попытался изобразить поклон, сидя в повозке, и стал по-настоящему заваливаться. Голова закружилась, и он потерял ориентиры – где верх, а где низ. Суматошно замахал руками и вцепился в чью-то одежду. С трудом подняв голову, увидел, что держится за рукав камзола конта.
Надо отдать должное властителю этих земель, он не дернулся в сторону, не оттолкнул его, а позволил ему удержаться, даже придержал его рукой.
– Что со студентом? – спросил он резким властным голосом.
– Это, ваша милость, мертвяк его приложил, – не разгибаясь, ответил Савул.
– Маг – герой, ваша милость, врукопашную с ним сошелся и насадил того на крест. Откуда только сила взялась?
Человек в красной сутане поморщился и назидательно проговорил со строгостью в голосе:
– Всякое дарование исходит от господина нашего Хранителя. А почему он заклятия не применил? – рассматривая Артема и видя его затуманенный взгляд, спросил он того же Савула.
– Не успел он, ваша милость, мертвяк уже выкопался и ждал в засаде. Как только мы подошли, он бросился – и прямо на господина мага. Хрясть его по голове рукой. Рука вдребезги, а паренек, простите, господин маг схватил его и на крест спиной насадил. Потом упал и потерял сознание. Всю дорогу бредил.
– Не одержимый, случаем? – спросил толстяк в красной сутане. – О чем бредил? – Взгляд его стал похож на взгляд гиены, учуявшей добычу, даже какая-то радость промелькнула на его лице.
– Да о разном, святой отец. Но больше говорил, что хочет стать служкой в храме.
– Маг хочет стать служкой? – удивленно поднял брови конт. – Видно, сильно его неупокоенный приложил, коли ученик магической школы захотел идти в священнослужители. Что скажете, отец Ермолай? – повернулся он к человеку в красной сутане.
– На грешников тоже сходит благодать нашего господина, милорд. Его пути неисповедимы. Значит, он увидел что-то доброе в этом юноше и послал ему вразумление, отвращая того от богомерзкой магии.
– Так уж и богомерзкой? – усмехнулся конт. – Вы-то не пошли упокаивать мертвеца.
– Мы печемся о душах, милорд, а не о плотском. Спасаем грешников и заблудших. Наш труд более важен.
– Знаю, как вы печетесь, – проворчал конт, – травницу сожгли в деревне. Теперь крестьяне лекарю платят, а мне налоги уменьшились.
– Вы сами знаете, милорд, что мы стоим на страже духовной чистоты. У травницы не было магического образования. Откуда она могла черпать знания? Я вам уже говорил: от искусителя, врага нашего, который сеет соблазны и ловит в свои сети неосторожных. Лучше десять невинных сжечь, чем одного колдуна пропустить.
Конт поморщился, но спорить не стал.
– Отнесите мага в его покои и позовите моего лекаря к нему. – Он развернулся и зашагал прочь, но Артем успел услышать, как конт проговорил: – Надо же, с мертвяком сошелся врукопашную.
Комната, куда поместили Артема, была на первом этаже башни. Обстановка скудная, если не сказать нищенская. Кровать, застланная серой простыней, под ней соломенный тюфяк. Чтобы укрыться – какая-то облезлая шкура. Глиняный горшок под кроватью и лавка. Его осторожно положили на кровать, и она заскрипела под ним. Зашла девочка-замарашка в грязном платье и с босыми ногами. Подол платья подоткнут за пояс, открывая худые ножки, искривленные недостатком кальция, и унесла горшок. Все это Артем подмечал, не задумываясь, накапливая информацию. Кто как себя ведет, как говорит. Даже как ходит. Здесь была строгая вертикаль власти, и нарушить ее порядок значило совершить преступление.
Он хорошо знал культуру средневековья Земли и пытался сравнивать, находя схожие моменты. Но все равно информации было катастрофически мало. Мешало думать то, что постель кишела блохами. Прыгучие твари, видно, изголодались и набросились на Артема с жадностью людоедов.
Вошла та же девочка и поставила горшок под кровать, не поднимая головы, спросила:
– Может, что угодно вашей милости?
– Угодно, – ответил Артем, и девочка, шмыгнув носом, безропотно стала раздеваться. Сделала она это быстро, сбросив рваные обноски одним движением, и осталась полностью обнаженной.
Перед ошеломленным Артемом стоял скелет, обтянутый кожей, с грязными подтеками на теле. Присмотревшись, он понял, что это налитые лиловым, баклажанным цветом разбросанные по всему телу застарелые синяки и ссадины.
– Оденься! – поморщился Артем. Заниматься непотребством с этой кривоногой девчонкой он не испытывал никакого желания. Но толстяк Артам, видимо, не брезговал ничем. «Вот скотина», – ругнулся про себя Артем. Подождал, пока девочка покорно оденется.
– Тебя как зовут? – задал он первый вопрос.
Девочка удивленно посмотрела на него и несмело ответила:
