Каменный Кулак и охотница за Белой Смертью - Кууне Янис (книга читать онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
– Осина – дерево бестолковое. Чуть ветер подует – и ну листьями трепать, как языком дурным. Только тебе даже ветра не надо. Сам треплешься.
В следующий миг Волькша уже болтался над землей, схваченный за грудки могучими руками разгневанного приятеля.
– Да я тебя утоплю, щенок латвицкий! – ревел Олькша.
Только вдруг он то ли крякнул, то ли кашлянул. Дыхание его прервалось. Он согнулся в три погибели. И, конечно же, отпустил свою жертву.
– Я же говорил, что мне надоело, – сказал Волькша, стряхивая с ладони горсть песка: – Давай больше не будем.
– Это я решаю: будем или не будем.
Олькша оправился после внезапного удара, который нанес ему в подвзох щуплый «племянник». Его глаза налились кровью. Белесые брови сошлись к переносью. Рыжие патлы встали дыбом.
– Я покажу тебе, как огрызаться, гаденыш мелкий.
Волькша и впрямь был на голову ниже приятеля, но это нисколько его не пугало. Равно как и то, что Олькша разбушевался не на шутку.
От первых двух ударов Волкан уклонился с легкостью. От третьего – пригнулся. Обладатель огромных кулаков рванулся вперед, дабы схватить верткого негодяя, но обнял только воздух.
– Я прошу тебя, не надо, – раздался голос Волькши у Олькши за спиной.
– Обмочился, водь болотная? – огрызнулся верзила, разворачиваясь к нему разъяренной ряхой.
Во всю свою буйную силу и гневную прыть он принялся наносить удары. Волькша, уходя от его правой руки в противосолунь, [98] отскакивал, уклонялся и приседал с ядовитой ухмылочкой на лице, которая бесила Ольгерда еще больше.
Наконец, детина остановился тяжело дыша. Он опирся руками на расставленные колени, пыхтел и зыркал на Волькшу. Крупные капли пота покрывали его веснушчатый лоб.
– Может, хватит? – спросил неуязвимый малый.
– Сейчас я тебе покажу, что такое хватит… – пропыхтел верзила.
Дерущихся, если это действо можно было назвать дракой, разделяло несколько шагов. Пока Олькша переводил дыхание, Вольк продолжал медленно отступать влево. Любой другой Ладонинские отрок давно убежал бы и заперся в родителском доме, жалуясь старшим на Олькшины побои, но сыну Годины Евпатиевича происходившее не то чтобы нравилось, но забавляло – это точно. Гнев, который он подавлял в себе, кидая камушки в реку, улетучился после первого и пока единственного удара в этой заварушке. Зрение Волкана обострилось. Даже речной воздух стал более пахучим и сладким. Вольк еще надеялся, что сын Хорса остынет. Как-никак, а были они, что называется, не разлей вода. И в то же время Годинович слишком хорошо знал норов Ольгерда. Правда, до этого дня Годиновичу не доводилось оказываться напротив его кулаков. Прежде он всегда был за пределами Олькшеных драк и, как мог, старался образумить драчуна. Да только все не впрок. Теперь же Волкан понимал, что пока Олькша не выполнит свое обещание и не утопит его, как щенка, он не успокоиться. Вот ведь колода осиновая…
Рыжий «хитрец» уже давно отдышался, но продолжал пыхтеть, выгадывая время для решающего броска. Его глаза искали взгляд обидчика, но тот смотрел куда-то сквозь него. И это сбивало. Злило. Невозможно было почувствовать, насколько усыплена Волькшина бдительность. Так что действовать пришлось наобум.
И «обум» обернулся не в Олькшину пользу. Верзила сорвался с места, намереваясь перехватить Волькшу, когда тот привычно отступит влево. Но, когда конопатая туша понеслась в его сторону, Варг мгновенно нагнулся и зачерпнул горсть песка. Затем метнулся на полшага туда, куда и должен был отступить по расчетам Олькши. Но потом резко отскочил вправо. И, когда разогнавшийся точно буйный бык, противник пронесся мимо, нанес ему короткий удар в то место рядом с мясистым ухом, где челюсть соединяется со скулой. Еще несколько шагов тело Олькши бежало само по себе. Потом рыжий увалень обмяк, упал лбом в песок и затих.
Волькша постоял какое-то время, глядя на неподвижное тело приятеля. Тот не шевелился и почти не подавал признаков жизни. Перевернуть его на спину оказалось делом не таким уж простым. Мало того, что весил он как взрослый мужик, так еще и размяк от беспамятства как добрая опара. И все же с четвертой попытки Олькшу удалось перекатить лицом вверх. Когда Волькша отряхивал с поцарапанной конопатой Олькшиной рожи песок, на губах поверженного играла блаженная улыбка. Ни дать, ни взять сквозь потемки беспамятства он видел что-то слаще меда и ласковей летнего солнца. Волькше даже показалось, что его приятель только прикидываясь оглоушенным, а сам едва сдерживает издевательскую ухмылку. Для проверки Годинович пощекотал Олькшу под мышками. Он знал, что щекотки тот не переносит. Но ни одна жила не дрогнула на веснушчатом лице, – выходило, что беспамятство было взаправду.
После того, как несколько горстей речной воды не вернули Олькшу в сознание, Волкан сел рядом с ним и вновь принялся кидать камешки в воду. Странные чувства он при этом испытывал. Нельзя сказать, что сердце его бешено колотилось. Но оно стучало так громко, что, наверное, его удары были слышны на другом берегу Ладожки. И в голове у парня роились какие-то обрывки видений: люди в меховых сапогах выпрыгивают из больших лодок, размахивая мечами и топорами; горят приземистые дома с остроконечными крышами; растрепанные женщины с перекошенными от страха лицами разбегаются кто куда; туша свиньи жарится прямо на углях сгоревшего дома; разломанные и выпотрошенные сундуки с диковинным добром… и удивительный, упоительный, неудержимый восторг от всего происходящего…
Олькша застонал. Наконец-то! Долго же он провалялся без сознания.
– Волькша, что это было?
Если не оборачиваться, то можно подумать, что это спрашивает не здоровенный детина, а сопливый мальчишка, едва вступивший в лета отрочества. Тот же вопрос он задал, когда пришел в себя после кулачных боев во время свадьбы Торха и Рады. Ну и напотешились над ним тогда. «А на что похоже?», спрашивают его. «Не знам. Точно корова лягнула», – говорит. «Не корова, а теленок», – отвечают ему, и ну гоготать.
– Волькша, ну что это со мной было?
– Я же тебя предупреждал, что мне надоело. Предупреждал?
– Не помню.
– А что помнишь?
– Не знам… Ты что меня тогось… вдарил, что ли?
– Это не я. Это Мать Сыра Земля за меня заступилась.
– Рассказывай. Кулак-то твой был?
– Ну, кулак, допустим, мой, а вот сила в нем… Где мне такую силу взять, чтобы такого борова, как ты, завалить? А?
Олькша закрыл глаза, точно задумался. Но на самом деле он просто снова впал в забытье.
Когда рыжий оковалок [99] вновь открыл глаза и осмысленно посмотрел вокруг, Волькша все еще сидел невдалеке и чиркал прутиком по песку. Вокруг него располагались неровные ряды словенской руницы, в которой Олькша ничегошеньки не смыслил.
– Ну, что пойдем вечерять? [100] – спросил Волькша: – Ярка уже пригнал коров.
– Угу, а после пойдем на купальню за девками подглядывать? – предложил Олькша.
Однако верзила так и не исполнил свое скабрезное намерение. Едва он поднялся с песка, как тут же рухнул на четвереньки и изверг и себя все, что съел на обед.
– Ты чего, занемог? – забеспокоился Волькша.
– Не знам, – ответил бледный в морковно-яркую крапинку детина: – Голова как камень, и ноги подкашиваются. Помоги мне… пожалуйста, братишка. Боюсь сам до дома не дойду…
Всю дорогу к Ладони Олькша невнятно мычал и несколько раз просил остановиться, чтобы поблевать. Возле самых ворот городца он прислонился к частоколу и жалобно промямлил:
– Волькш, будь другом, не говори моим, что это ты меня зашиб, ладно? Да и вообще никому не говори… А то засмеют… а мне и так плохо аж мочи нет…
– Ладно, только и ты меня больше не донимай. Идет?
– Идет, – согласился бузотер, и приятели двинулись к дому Хорса.
Олькша слег. Приглашали Ладу. Та посмотрела ему в глаза, потрогала опухшую с правой стороны челюсть, а потом вдруг прошептала слова, смысл которых больной не понял и потому решил, что они ему почудились: «Эх, Ятва, Ятва… От Макоши-то не укроешься…»
