Поцелуй теней - Гамильтон Лорел Кей (читать книги полностью без сокращений бесплатно TXT) 📗
Отодвинувшись от Роана, я сообщила ему половину правды:
– Красавицей была моя мать.
– Откуда ты знаешь? – спросил Джереми.
Я посмотрела на него:
– Она так мне говорила.
– То есть твоя мать говорила тебе, что ты некрасива? – уточнила Люси с человеческой прямотой.
Я кивнула.
– Со всем уважением, но так может сказать только стерва.
На это я могла ответить только одно:
– Согласна, а теперь давайте заканчивать.
– Не надо заставлять мистера Нортона ждать, – сказал Джереми.
– А все-таки лучше было бы поискать улики по обвинению в покушении на убийство, – вздохнула Люси.
– Нам не найти такого доказательства насчет смертельного заклятия, которое с гарантией выстояло бы в суде, – напомнила я.
– Но, – добавил Джереми, – мы можем сегодня доказать, что он использует магию для соблазнения женщин. По законам штата Калифорния соблазнение с применением магии есть изнасилование. По обвинению в применении магии под залог не выпустят.
Люси кивнула:
– Согласна, для миссис Нортон этот план хорош, а как насчет Мерри? Если вдруг этот тип вытащит магический афродизиак, который использовал на своих любовницах? После которого им всегда нужен был именно он, как Наоми Фелпс?
– Мы на это и рассчитываем, – ответила я.
Она посмотрела на меня:
– А если он подействует? Если ты вдруг начнешь томно дышать в микрофон?
– Тогда ворвется Роан, как ревнивый любовник, и вытащит меня оттуда.
– А если это окажется трудно, придет Утер в качестве моего друга и поможет мне забрать мою женщину.
Люси закатила глаза:
– Ну, что Утер хочет забрать, то Утер заберет.
Утер – он ростом тринадцать футов, голова у него скорее кабанья, чем человеческая, и с двумя кривыми бивнями по обе стороны пасти. На самом деле он призрак-в-цепях, но у него есть имя – Утер Большая Нога. Для работы под прикрытием он не очень подходит, но идеален при силовых контактах.
Утер вышел, извинившись, из комнаты, когда понял, что сейчас я сниму платье.
– Ничего личного, Мерри, ты не думай, но видеть привлекательную женщину почти голой – не слишком хорошо для мужчины, у которого нет надежды реализовать мысли, приходящие незваными.
Только когда он уже выходил, пригнувшись, чтобы протиснуться в дверь, до меня дошло то, чего я раньше не понимала. Рост у Утера – тринадцать футов, как у приличного огра или низкорослого великана, а в Лос-Анджелесе избытка женщин такого размера не наблюдается. Он здесь уже десять лет. Слишком долгое время без прикосновения к чужому нагому телу. И чертовски одинокое время.
Если никто не догадается, кто я такая, и Алистер Нортон не заворожит меня до безумия, я для Утера что-нибудь организую. Он же не единственный фейри гигантского размера, странствующий вдали от Дворов, – он единственный только в ближайшей округе. Если никого не найдем, можно придумать другие решения. Секс – не обязательно половой акт. На улице найдутся женщины, готовые почти на все за пару сотен долларов, тем более что их обычная такса – двадцатка. Если бы я была чистопородной фейри до мозга костей, я бы сама его обслужила – так поступают настоящие друзья. Но меня воспитывали вне Двора, среди людей, от шести до шестнадцати лет. Поэтому, сколько бы ни было во мне фейрийской крови, кое-какие правила остались от людей.
Человеком я быть не могу, потому что я не человек. Но быть полностью фейри я тоже не могу. Наполовину я фейри Неблагого Двора, но к этому Двору не принадлежу. Отчасти я от Благого Двора, но в его сиянии мне тоже нет места. Отчасти я темная сидхе, отчасти светлая сидхе, но ни одна из этих частей не владеет мной сполна. Я всегда снаружи, с прижатым к стеклу носом заглядываю внутрь, куда меня не зовут. Я знаю, что такое отчуждение и одиночество. Поэтому, наверное, я сострадаю Утеру. Сожалею, что не могу облегчить ему жизнь небрежным и дружеским сексом. Но чего не могу, того не могу. Как всегда: я достаточно фейри, чтобы увидеть проблему, но слишком человек, чтобы ее решить. Конечно, если бы я была только светлой сидхе, я бы до Утера ни за что не дотронулась. Он был бы ниже моего внимания. Сидхе Благого Двора с монстрами не трахаются. Сидхе Неблагого Двора... давайте сперва уточним, что такое монстр.
Утер по меркам Неблагого Двора – не монстр, а вот Алистер Нортон – быть может. Либо монстр, либо родственный монстрам дух Тьмы.
Глава 5
Алистер Нортон совершенно не был похож на монстра. То, что он будет красив, я ожидала, но все-таки была разочарована. В каждом из нас есть искорка веры, что зло как-то проявляется внешне, что плохого человека можно распознать с виду, но так не всегда бывает. Я достаточно времени провела при обоих Дворах, чтобы знать: красивый и хороший – не синонимы. Уж кто-кто, а я знала, что красота бывает отличным камуфляжем для самых темных сердец, – и все же ожидала, что на лице Алистера Нортона как-то отразится его внутренняя суть. Какую-то Каинову печать искала. Но он вошел в ресторан с улыбкой, высокий, широкоплечий, с резкими чертами лица, до того мужественный, что даже сердце защемило. Губы чуть тонковаты на мой вкус, лицо слишком мужественное, глаза слишком обыкновенно карие. Волосы, затянутые в аккуратный хвост на затылке, странного каштанового оттенка, ни темного, ни светлого. Но недостатки приходилось выискивать, поскольку их просто не было.
Улыбка живая, смягчающая лицо до чего-то более житейского, без такого модельного совершенства. Смех глубокий, подкупающий. На крупных руках – серебряное кольцо с бриллиантом размером с мой большой палец, но обручального кольца не было. Даже не было предательской белой полоски от снятого кольца. Кожа достаточно темная, чтобы такая полоска осталась. Значит, кольца он вообще не носит. Я всегда считала, что мужчина, который не носит обручального кольца, замышляет обман. Исключения, конечно, есть, но немного.
Он явно был доволен, увидев меня.
– У тебя глаза светятся как изумруды.
Карие контактные линзы я оставила в офисе, а так у меня глаза действительно сияют. Я сказала спасибо за комплимент, изображая смущение, и уставилась в свой бокал. Но это не было смущение: я не хотела, чтобы он увидел презрение в моих глазах. Культура людей, как и культура сидхе, с отвращением относится к супружеской измене. Сидхе ничего не имеют против блуда, но если ты вступаешь в брак, даешь слово, что будешь верен, – значит будь верен. Фейри не выносят нарушителей обетов. Если твое слово ничего не стоит, столько же стоишь и ты.
Он коснулся моего плеча.
– Какая прекрасная белизна кожи!
Когда я не возразила против прикосновения, он наклонился и нежно поцеловал меня в плечо. Когда он отводил голову, я погладила его по щеке, и это было воспринято как знак. Он поцеловал меня в шею сбоку, гладя рукой волосы.
– У тебя волосы как алый шелк, – шепнул он прямо мне в шею. – Это натуральный цвет?
Я повернулась к нему и ответила почти губами в губы:
– Да.
Он поцеловал меня – нежным, отличным первым поцелуем. Мне противно было, что у него такой искренний вид. И что хуже всего – он действительно мог быть искренен, в начале сеанса соблазнения мог каждое слово произносить от души. Мне приходилось встречать таких мужчин. Они будто сами верят в свою ложь, в то, что наконец-то это любовь. Но это ненадолго, потому что ни одна женщина не достаточно для них совершенна. На самом деле несовершенна не женщина, а сам мужчина. Он пытается женщинами и сексом заполнить в себе какую-то пустоту. Если любовь будет хороша, если будет хорош секс, то на этот раз пустота заполнится. В одном отношении серийные бабники похожи на серийных убийц: и те, и другие верят, что именно на этот раз все будет как надо и утихнет эта неистребимая жажда.
Этого никогда не происходит.
– Пойдем отсюда, – шепнул он.
Я кивнула, не доверяя своему голосу. Мне придется много дать поцелуев с закрытыми глазами, потому что иногда я умею глазами лгать, а иногда не получается. Очень трудно будет сдержать нехотение своего тела, когда он будет ко мне прикасаться. А если еще глазами надо будет изображать любовь и желание, то это слишком.
