Магометрия. Институт благородных чародеек - Мамева Надежда (электронные книги без регистрации .TXT) 📗
Ясно: магия магией, а всеобщая паника — дело заразное. Лучше уж пусть институтки забивают голову нарядами, чем шепчутся о маньяке.
Лим не стал штурмовать парадное крыльцо, а, обойдя с торца, воспользовался черным ходом. Низкие длинные коридоры со сводчатыми потолками, небольшая лестница — и вот мы наконец-то в лазарете.
— А! Уже! Отрадно, отрадно! — маленький, с большими, словно позаимствованными у Чебурашки лопоухими ушами, увешанными множеством сережек, сидел леприкон. Он весело болтал короткими ножками, не достававшими до пола, расположившись на высоком стуле.
— Прошу вас, уважаемый. Посмотрите, что у девушки с ногой, она неудачно оступилась и упала.
При этих словах Лима мастер скальпеля расплылся в улыбке.
— Кладите пострадавшую на кушетку, посмотрим, что там, — деловито потирая руки, произнес хозяин врачевального кабинета.
Осмотр был быстрый и весьма болезненный. Несмотря на свой малый рост, леприкон вцепился в лодыжку с поистине бульдожьей хваткой, правда, сначала прошелся едва уловимыми касаниями. Было ощущение, что нога попала в тиски, а потом лекарь медленно начал вправлять сустав. Я прекрасно понимала, что это должен делать костоправ: даже дипломированные специалисты-нехирурги стараются не лезть в епархию травмовиков, хотя теорию знают все в одинаковом объеме, что стоматолог, что терапевт.
После того, как кость встала в сустав, лекарь наложил повязку, а поверх ее — холодный компресс (который через десяток минут сам же и убрал) и заклинание регенерации. Делал он это вдохновенно, и у меня осталось стойкое ощущение, что данный служитель Гиппократа ценит не пациентов, а болезни в них.
После всех манипуляций мне был торжественно вручен костыль и озвучена устная схема, как добраться до девичьей спальни, где я обосновалась.
Лим, наблюдавший за процессом излечения в полном молчании, помог открыть дверь со словами:
— Извини, дальше проводить не смогу: все же институтские коридоры небезлюдны, а излишнего женского внимания я предпочитаю быть лишен. Единственное, что могу сказать, что наша встреча не последняя, вскоре я тебя навещу.
Когда я вышла и уже почти закрыла дверь, до моего слуха донеслось:
— И на что только не пойдут нынешние барышни, чтобы произвести впечатление и заполучить себе хорошего мужа… — сетовал Лиму леприкон.
— Да, эта Лючия определенно сумела произвести на меня впечатление, — протянул демонюка задумчиво, — только, надеюсь, ее тактика знакомства не станет достоянием общественности, вы ведь меня понимаете…
«Вот ведь шельма!» — мелькнуло у меня в голове. Демон, как и прочие инквизиторы, вызывал лишь одно стойкое желание — никогда более не встречаться. Но это были эмоции, а вот разум твердил другое: «Этот рыжий засранец — твой единственный шанс вылезти из всего этого живой».
Тень, скользившая за мной по пятам, выглядела столь же пожеванной и замурзанной, как породистый и откормленный до состояния недвижимого полешка кот, попавший в качестве игрушки к ораве маленьких детей.
— Ну, дорогой мой сопроводитель, что скажешь? — иронично спросила я драконье наследство.
— Что мы влипли, — угрюмо констатировал тень. — Умрет мой хозяин — умру и я. Да и ты вполне можешь. Из твоей тени тоже силы тянут.
— Да уж, не было печали.
— А хуже всего то, что это дело ведет сам Дейминго. Если за расследования взялся этот титулованный бессердечник, то могу сказать лишь одно: оно громкое и сложное.
— Порадовал. Кстати, а почему «бессердечник»?
— А, долгая история. — Махнул иллюзорной рукой тень. — Впрочем, время у нас есть, ты еще долго костылять по коридорам будешь, могу и рассказать. В свое время этот хитрый демонюка стал настоящей легендой, сумев обойти дюжину незыблемых догм магического общества. Во-первых, стал законником, что при его титуле — нонсенс. В большинстве своем родившиеся с золотым амулетом на груди по достижении двадцати шести лет занимают места в совете магов, который, по моему скромному мнению, напоминает кучку чванливых маразматиков. — Тень с легкостью ушел от первоначальной темы разговора, но я на то была не в обиде. — В совете был смысл лет эдак тысячи четыре назад, когда тьма, зыблющая мирозданье, совершила свой последний прорыв. Тогда-то сильнейшие чародеи подняли свои акинаки, отразили удар и запечатали все врата. Кстати, столбы тех врат ныне популярны у туристов.
— Интересно, и что же это? Вечный город Рим отпадает, судя по датировке, как и Великая Китайская… Пирамиды в Гизе? Хотя, какие из них столбы… Стонхендж! — пришло озарение.
— Бинго, детка! Да, темнейших загнали в круг портала и окольцевали его контуром. Столбы послужили материальными векторами стабильности. — Тень совершил кульбит на стене, завертевшись спиралью, как пробирка в центрифуге, и перетек на потолок. Изобразив зевок, словно устал, он вновь заговорил: — Но вернемся к нашим баранам, в смысле высокородному рогатику. Во-вторых, Дейминго сумел извернуться и к тридцати двум годам остаться холостяком, что уже само по себе заслуживает отдельного внимания.
— Слушай, раз уж речь зашла об этом самом Распределителе: зачем он вообще нужен?
Тень замолчал, почесал иллюзорную макушку, а потом вдруг стал похож на силуэт филина в судейской шапочке. Голос его тоже изменился, став похожим на уханье.
— Ах, ах, как вам не стыдно, барышня! Обучаетесь в институте благородных чародеек, готовитесь стать образцовой женой и даже не знаете, в чем вся соль!
Актерские навыки тени я оценила и решила подыграть:
— Не знаю, господин старый сыч, будьте столь любезны, поясните.
— Уфу! — ответил тень и тут же перестал ломать комедию, начав рассказ уже нормальным голосом. — Понимаешь, тут такое дело. Уже несколько сотен лет наделенные даром заметили, что все чаще рождаются дети с нестабильными способностями, которых их же магия и убивает. Или вовсе без чародейской искры. Вырождаются маги как среди людей, так и среди демонов, эльфов, драконов… И чем выше уровень дара, тем больше риск смертности наследников. И если до двадцати шести еще есть шанс, что зачатый наследник будет рожден здоровым от случайной комбинации генов, то после… особенно у высших шансы практически нулевые. Распределитель же выбирает по принципу: раз не по любви, то для пользы. Пары, как я понял, составляются из тех, кто способен дать наиболее плодовитое и магически одаренное потомство.
— Это же скрещивание в чистом виде! Как горошек Менделя, как племенных кобыл и жеребцов. И они идут на это?
— Идут, — согласился тень. — Почти все. Ведь в глубине души каждому отцу хочется увидеть своего наследника. Каждой матери — живого и здорового ребенка с даром. Распределение — это шанс, жаль только, что чувства при этом не учитываются.
Я приноровилась к костылю и довольно бодро пробиралась по коридору. На тень же напал приступ болтливости, не иначе, ибо драконий сумрак разошелся.
— Кстати, институт благородных чародеек тоже в какой-то мере помогает Распределителю. Здесь обычно обучают девушек с высоким даром. И осваивают они не только чародейские дисциплины. Им все шесть лет втолковывают на подсознательном уровне, что брак — это не чувства, а долг. Что их задача — продолжить род, и прочее. Жаль только, что лучшие выпускницы этого почтенного заведения — отменные стервы, — закончил сумрачный двойник Ника.
В последнем я убедилась уже спустя какой-то час.
ГЛАВА 3,
В КОТОРОЙ ПРИСУТСТВУЮТ НАУЧНЫЕ И ЖИТЕЙСКИЕ ДИСЦИПЛИНЫ
Август 2017, Санкт-Петербург
Когда открыла дверь и вошла в дортуар, сначала на меня никто не обратил внимания, но потом костыль надсадно заскрипел, с лихвой отыграв роль реквизита, сделавшего сцену без участия актера: все взгляды разом обратились на меня.
Повисла немая сцена, требовавшая хоть какого-то объяснения с моей стороны. Не нашла ничего лучше, чем улыбнуться и невинно захлопать ресничками:
— Вот, прогулялась немножко… — во время этой короткой реплики я ощущала себя потомственной клинической идиоткой. Впрочем, пусть лучше меня считают недалекой дурой, чем препятствием на пути становления миссис Дейминго, — а лестницы тут оказались слишком крутые, зато лекарь — замечательный. Помог добраться до лазарета и ногу вправил…
