По слову Блистательного Дома - Гаглоев Эльберд Фарзунович (читать книги полностью без сокращений бесплатно .txt) 📗
– Сколько раз тебе говорил – железные ворота поставь, – укорил меня Габо, указывая на три короткие толстые металлические стрелы, глубоко влезшие в створку ворот. – Если денег сейчас нет – я дам тебе. Потом отдашь.
О причинах свершившегося кровопролития он не спрашивал. Некрасиво. Захочу – сам скажу. Но вот только сказать мне было нечего. Меня уже полдня пытаются угробить. Причем ладно бы стреляли. Так нет ведь, зарубить пытаются. Точно могу сказать, что никаких враждебных отношений с фанатами клана МакЛаудов не имею и к бессмертным, к сожалению, отнести себя не могу. Бред какой-то. Кто бы что бы объяснил.
Из задумчивости меня вывел толчок под ребра.
– Гостей в дом позови, – прошипел Сократ.
Ох, действительно, как же это я. Повернулся к двоим в синих плащах, да и не плащи это вовсе. Нечто подобное арабы носят. Не помню, как называется. Они стояли, закутавшись в свои синие одежды, несмотря на жару, льющуюся с небес. Похожие, с резкими чертами лица. Солидные горбатые носы, тяжеловатые челюсти, длинные запорожские усы. Густые, кое как обкорнанные шевелюры. Серые глаза, смотрящие на меня с непонятным ожиданием.
Я приложил руку к левой стороне груди, слегка наклонил голову.
– Благодарю вас за помощь. Будьте гостями в моем доме.
Синие переглянулись. Тот, что спас меня от стрел, спросил:
– Ты не узнаешь нас, побратим?
Удивил он меня. Всех побратимов я вроде знаю. Алан помер. Мир праху его. Ахшар наркоманом заделался. Андрюха вот разве что. Андрий. Есть еще Якуб, но воодушевленный идеей создания Великой Ингушетии от моря до моря, теперь как-то не появляется. Но вежливость, господа, прежде всего вежливость.
– Для меня большая честь, что вы зовете меня побратимом, – нейтрально отозвался я.
– Тивас говорил, что он ничего не будет помнить, – сказал второй моему спасителю. И обратился ко мне: – Достойный яр, пройдет малая толика времени, и здесь будет весь гоард. А там есть люди, могущие вернуть тебе память.
Честно говоря, я ничего не понял, но решил не спорить.
– Мы, конечно, подождем, – я запнулся на незнакомо слове, – этот гоард. Пока же прошу быть гостями моего дома. Нехорошо стоять на пороге.
– Ильхан, – раздался голос супруги. – Там Никите совсем плохо. Скорую позвали. Измаилу позвонили. Говорит, приедет сейчас. Сократ сказал – плохой он.
Моя половина была настоящей подругой воина, но сейчас в ее большущих каре-зеленых глазах стояли слезы.
– Блин, – глухо рявкнул я, – в больницу его.
– Сократ говорит, нельзя.
Моему престарелому родственнику в таких вещах верить стоило.
– Эта женщина говорит о воине, что бился рядом с нами? – поинтересовался один из синих.
– Да.
– Пойдем же.
Никита лежал на лежанке во дворе. Я сразу понял, что дело плохо. Одна стрела торчала под левой ключицей, а вторая засела в животе.
– Зарина, – позвал я одну из сестер, – беги к Аслану, расскажи, что случилось. Пусть несет что-нибудь.
– Что несет?
– Он знает. Беги. Быстро.
Аслан в прошлом врач, теперь барыжничал наркотой, но навыков целительства не утерял.
По лицу Никиты разливалась мерзкая синеватая тень.
Один из гостей отодвинул меня.
– Пусти, побратим.
И, схватившись за стрелу, торчащую под ключицей, резким движением вырвал ее и всыпал во вскипевшую кровью рану какой-то темный порошок. Я не успел и рта открыть, как он проделал такую же операцию и со второй. Кровь громко зашипела и сразу взялась коростой, которую перло и перло из дыр до тех пор, пока раны не покрылись бугристой корочкой.
Никита открыл глаза. Мы облегченно вздохнули. А он обвел нас взглядом.
– Что со мной? – спросил.
И вдруг захрапел. Причем глаза закрыл уже после того, как издал первую руладу.
– Теперь он день спать будет, – проинформировал нас новоявленный целитель.
За воротами загремело, заскрипело, гукнуло. «Скорая» приехала.
В двери вошел хмельной, надеюсь, от недосыпа, парень в зеленом халате. У нас раньше в таких дворники ходили. Теперь всей страной под американцев косим. А врачи в белых халатах ходили. Даже песня такая была «Люди в белых халатах». Все поменялось. Это они такой цвет выбрали, чтобы от пациентов скрываться. В лесу, наверное.
За парнем появилось небесное создание дамского пола в халате, который, наверное, из рубашки перешивали. Он, конечно, приятно подчеркивал длину безукоризненных ножек и особо не скрывал рвущихся навстречу солнцу, как пела Наташа Королева, подсолнухов, однако у любого мужчины вполне мог вызвать приступ повышенного давления. В тонких пальчиках она несла какую-то блестящую кастрюлю с ручкой сверху. Никак не могу запомнить, как эта штука называется.
Парень в халате подошел к нам.
– Пусть день ваш хорошим будет, – по-осетински поздоровался. – Я доктор. Больной где?
Мои гости не отрываясь смотрели на девушку в скудном халате. Ей, конечно, импонировало столь откровенное внимание, но, приятно помахав бедрами, она остановилась рядом с врачом и скромно опустила глазки, не забывая, впрочем, регулярно постреливать взором по территории.
– Больной где? – повторил вопрос доктор.
– Вот, – указал я пальцем на спящего Никиту. Тот бодро выводил рулады.
– Почему спит?
– Заснул.
– А что с ним?
– Ножом два раза ударили. Вот видишь. И здесь.
– Когда ударили?
– Полчаса назад.
– Его раны выглядят, как будто им месяц. Но если хочешь, в больницу заберу.
– Да нет, пусть лучше здесь лежит.
– А вызывали зачем?
– Так ведь ранен был.
Доктор плохо на меня посмотрел. Поймал взгляды синих и еще сильнее помрачнел.
– Или ты нас из-за нее вызвал? – вперил он обличающий перст в свою ассистентку. Причины невыспанности становились все понятнее.
– Ты, доктор, сам больной, что ли? Вот познакомься – это жена моя. – Супруга протянула ему руку. – Девушки, – закричал я, а на веранде показались теща, две дочери, четыре сестры и троюродная сестра Сократа.
– Извини, брат. Совсем ночью замотался. Еще и из-за этой красавицы в каждом доме за стол норовят усадить.
– Ах, да. Может посидите?
– Нет, спасибо. Поедем. Экипажей не хватает, а вызовов много.
За воротами мягко прошелестели по асфальту колеса, и в двери влетел круглый шустрый мужчина в ослепительно белом халате со стетоскопом на шее.
– Измаил Константинович, – придушенно сказал доктор. Наверное, бывший его студент.
Да, Измаил Константинович. Наше местечковое медицинское светило. Хотя и широко известное далеко за пределами нашей родины. Мой шестиюродный брат. По нашим понятиям – практически родной.
Он обнял Сократа, ткнулся мощным черепом мне в солнечное сплетение, стиснул руку в костоломном пожатии, хлопнул по плечу.
– Живым ходи, брат.
Профессор сурово глянул на доктора, отчего тот подтянул и без того впалый живот, одобрительно приподнял взглядом скудный подол халатика медсестры, ткнул пальцем в Никиту.
– Что с больным? – строго спросил у доктора.
– Ножевые ранения, – отрапортовал тот.
– В «скорую» и быстро ко мне. – Отдав распоряжение, он быстро повернулся, еще раз одобрительно раздел взглядом медсестру и, бросив мне на прощание «Вечером перезвоню», умчался.
Похоже у милой барышни в коротком халатике вскоре появится новый наставник.
Ребята потащили в «скорую» лежанку с Никитой, а меня кто-то затеребил за штанину. Моя старшенькая. Большеглазая сказка. Переполненная ответственностью кроха протягивала мне трубку.
– Дедушка Миша звонит.
Грехи мои, мы же уезжаем!
– Да, дядя Миша.
– Вы собрались?
– Нет, собираемся. Нам помешали слегка.
– Я к тебе Толика посылаю. Он вас ко мне в домик привезет. И быстрее собирайся.
– Да.
Послушал гудящую трубку и успокоенно понял, что сойти с ума не смогу, потому как, похоже, крыша моя уже давно уехала.
– Быстро собирайтесь. Мы едем в гости к дяде Мише.
Дамы радостно загомонили. К дяде Мише в гости ездить любили все.
