Отмеченные лазурью. (Трилогия) - Бялоленьская Эва (лучшие книги .TXT) 📗
Разведчики только кивнули и тут же стали выполнять приказ. Офицер смотрел на них с тайным удовлетворением. Короткие мечи укреплены за спинами, шлемы и нагрудники затемнены сажей, нарисованные под глазами черные полосы защищают от ярких солнечных лучей. Никому не надо объяснять, что и как делать. В пограничных землях глупцы отсеивались из боевых отрядов быстро, отпадали легко, точно сухая грязь. Выживали только те, кто был достаточно умен, чтобы не болтать попусту и как следует исполнять приказы. Вот уже три недели передвигался отряд по долине Тиизель, делая быстрые и непредвиденные броски, точно стая охотящихся волков. К этому времени туан потерял уже четырех людей (в том числе двоих сегодня, он уже не рассчитывал увидеть их живыми), но такой результат считался довольно обычным. Если в его дикой стае и были псы, то теперь он наверняка от них избавился. Остались одни волки — стремительные, молчаливые и грозные волки.
Стрела воткнулась в землю посреди двора. Козленок, который все еще закрывал себе рот ладошкой, точно боялся, что всадники расслышат его дыхание, не удержался и пискнул, выдохнув через нос, точно перепуганный щенок.
— Они просто хотят нас запугать, — прошептал Рог, коснувшись его плеча.
— Я уже страх как боюсь, они могут меня дальше не пугать, — тихо ответил мальчик дрожащим голоском.
— Они тебя не убьют, ты слишком маленький, — ответил Белый Рог, горячо надеясь, что его предположения справедливы. — Самое большее, возьмут тебя в плен и велят работать. А потом сможешь убежать, если представится случай.
Один взгляд на Козленка убедил Рога, что слова его были ошибкой.
— Но ты-то уже большой… — прошептал малыш, глядя на брата огромными, наполненными страхом глазами.
Белый Рог ничего не ответил. Он снова смотрел на противоположный берег реки, где среди тростников едва виднелись верхушки крылатых шлемов. Слегка приподнял добытый арбалет, прижимая щеку к прикладу. Прикосновение теплого гладкого дерева немного, хоть и совершенно безосновательно, приободрило его. Он и сам понимал, что вся эта отчаянная попытка защитить себя с помощью обмана была хрупкой, точно яичная скорлупа. Достаточно лишь, чтобы враги подошли поближе и дотронулись до частокола. Нельзя опереться на мираж, он не выдержит человеческого тела, каким бы совершенным ни был. Ткач иллюзий глубоко вздохнул, еще сильнее сосредоточившись на поддержании иллюзии. «Белые» все еще находились по другую сторону реки, но как долго они еще там пробудут?
— Рог, плывет кто-то, — тихим голосом предупредил Козленок.
Тут и Белый Рог заметил солдат, чуть дальше переправлявшихся через реку. Бурный поток явно не изменил их планов, что легко было предвидеть. Они продвигались по пояс в воде, сопротивляясь течению и одновременно бдительно следя за призрачным палисадом. Солдаты прикрывались небольшими щитами, готовые тут же нырнуть, если на стене появится кто-то с луком. Один из них нес на плече свернутую веревку, другой — арбалет. Рог переполз в другое место и снова приготовился стрелять. Вдох, медленный выдох… Глаза широко открыты. Он не раз в тростниках охотился с луком на уток и на диких кур, обитавших в густой траве пастбищ. Равнодушно смотрел, как режут коз, у которых испортилась шерсть и поэтому их предназначили на мясо. Накануне он собственными руками убил человека. Но теперь все было совершенно иначе. Тогда он защищал себя и Козленка, а теперь должен был хладнокровно потянуть за спусковой крючок. Это уже не обычная охота… Паренек еще раз глубоко вздохнул и отпустил тетиву. «Белый» на мгновение открылся, и стрела угодила ему в шею, воткнувшись чуть не по самое оперение. Рана должна была быть смертельной. Второй разведчик тут же нырнул, прячась в мутной воде. Вскоре шевельнулись камыши, и среди них мелькнула его голова, но Рог не стал рисковать и стрелять второй раз. У него слишком мало стрел, и их надо беречь.
Тело убитого плыло по течению.
«Как же это легко», — с удивлением подумал Рог. Не труднее, чем убить птицу. Если только не думать о том, что еще утром этот человек, наверное, делился с товарищами хлебом, перешучивался с ними или проклинал все неудобства жизни в седле, а может, вспоминал оставленную на севере семью… Рог вдруг затряс головой, отгоняя опасные мысли. Нет, у него тоже есть семья! И эта его семья лежит сейчас рядом с ним на животе и испуганно таращится на тот берег Сестры, где среди тростника мелькают крылатые шлемы конников. Совесть становится глупым излишеством, когда надо защищать ребенка. И он, Рог, не позволит причинить вред этому малышу, даже если б пришлось перестрелять всех солдат! С отчаянной решимостью он снова натянул тетиву, наложил на нее новую стрелу и послал ее в тростники. В тишине раздался короткий вскрик боли. Их было двадцать? Ладно, теперь девятнадцать или даже восемнадцать, если он достаточно метко выстрелил.
Рог огляделся, оценивая прикрывающую их дом иллюзию. Настало время великого представления.
Туан бормотал проклятия. Покинутый форт оказался не таким уж покинутым, как им бы хотелось. Стрела пробила плечо его оруженосцу. Счастье в несчастье, но пройдут недели, прежде чем Илб снова сможет владеть рукой. Если рана не начнет гнить, что часто случается во время летней жары.
— Господин туан! — Сдавленный окрик подчиненного заставил его снова посмотреть на палисад, над которым как раз показались остроконечные шлемы и раскрашенные в голубой цвет лица ленгорхийских воинов. Один из них поднял копье. Легкий порыв ветра тронул застывший воздух, играя лазурной лентой на древке копья.
Солдаты княжества Эймино на миг застыли, вздрогнув от ощущения опасности, как будто туча вдруг закрыла солнце.
— Назад, в рощу, — сквозь зубы бросил предводитель.
И только когда росшие неподалеку деревья укрыли их, солдаты вздохнули с облегчением. Никто этого вслух не сказал, но все думали одинаково: им страшно повезло.
Туан вынул из седельной сумки грифель и кусочек пергамента, на котором с трудом изобразил несколько значков. «Козьи холмы, крепость, 10 человек и маги». Лавар молча открыл притороченный к седлу ящик и достал из него серую птицу. Ослепленный дневным светом большой баклан открыл массивный клюв, тревожно застрекотал. Предводитель свернул послание в тугой рулончик, засунул его в полый кусочек тростникового стебля, который привязал к птичьей лапке. Лавар нежно дунул на головку посланца, бормоча тихие благословения:
— Удачи тебе, и пусть Господь тебя хранит в полете.
Крылатый гонец взвился в воздух, быстро растворившись на фоне светлого раскаленного неба. Вскоре он долетит до туан-адино, который после взятия Мудаха направил основные силы к реке Эните, чтобы занять фактории на ее берегах и отрезать «черным» удобный водный путь.
Присутствие мага не сулило ничего хорошего. Это означало, что «черные» очень быстро успели собрать свои силы и оказались достаточно могущественными, чтобы поставить магов даже в таких маленьких гарнизонах. Туан украдкой сунул руку в сумку, нащупал сухарь, завернутый в тряпицу, и отломил кусочек. Высмотрел небольшой камушек на земле у своего сапога и сунул под него хлеб, а потом едва заметным движением сложил кончики пальцев, принося таким образом жертву. Им и в самом деле повезло. Потеря одного человека, когда в мгновение ока их могли уничтожить всех, и впрямь казалась чуть ли не милостью Господней. Похоже на то, что магом на Козьем холме был не Поджигатель и не Призрак, поскольку в этом случае с берега Сестры никто не ушел бы живым. Неизвестно, кто из магов хуже: проклятые чудовища, сжигавшие людей живьем, или Призраки, появлявшиеся и пропадавшие, как духи. Там, где они проходили, зачастую не находили даже останков, которые можно было бы похоронить по обычаю. Там, где ступали Призраки, обычно ничегошеньки не оставалось — только голая земля, ровная, как стол, и бесплодная. Туан сжал кулаки. Хоть бы какая зараза погубила это темнокожее племя. Они тянутся жадными лапами за чужим добром, вгрызаются в его родную землю, как вши в конскую шкуру. «Черные»… всюду «черные», они нагло захватывали себе лучшие поля и пастбища, убивали всякого, способного держать оружие, забирали в рабство женщин… Предводитель коротко вздохнул, отгоняя злые мысли. Он не мог позволить гневу и ненависти ослепить себя, он командовал людьми, которым надо было отдавать нужные приказы и, по возможности, сохранить им жизнь.
