Цитадель души моей (СИ) - Саитов Вадим (полная версия книги .txt) 📗
— Ага. А кто клички дает? И за что?
И Гез замолчал выжидательно.
— За дело. Обычно, после какого-нибудь события примечательного или что-нибудь такое, что человека хорошо характеризует.
Моргнул Гез, поморщился едва заметно, взгляд отвёл. А, вот оно что. Я усмехнулся.
— И не бойся. Никто тебя, твоего мнения не спросив, «Засранцем» или там «Дохляком» не окрестит, — запылали у него уши, угадал я, не иначе, — Тебе с этой кличкой жить, и никому не нужно, чтобы её слыша, ты глаза от стыда прятал. Еще вопросы?
Молчат оба.
— Ну ладно. Начну с того, что эта ситуация, — я обвёл рукой комнату, — для меня самого внове. Обычно новичков отправляют в составе сменяющей кохорсы куда-нибудь в гарнизон. Куда-нибудь, где обстановка не самая напряжённая, но и не самая тихая. Там новички учатся ходить по лесу, учат звериные языки, тренируются, общаются с замирёнными бестиями, короче, потихоньку перенимают опыт у ветеранов. И через год, когда гарнизон сменяется, новички уже перестают быть новичками и считаются полноправными егерями. Но сейчас особая ситуация. Так получилось, что у нас сейчас осталось в столице очень мало егерей. По многим причинам, — я поморщился, — так получилось. Поэтому сейчас решено новичков поопытнее сразу егерями в кохорсу зачислять. Без годовой отсидки в гарнизоне. Потому — держите.
Коротким и почти незаметным движением кисти я кинул им егерские жетоны. Хотелось мне посмотреть, как они их поймают — и поймают ли. Поймали. Оба, но по-разному.
Феларгир свой жетон схватил, как змея пробегающую мышь — резким и хищным рывком.
А Гез — наоборот — мягким скупым движением. Выйдет толк из паренька, определённо.
Ладони раскрыли, посмотрели — сначала настороженно, потом лица посветлели. Гез даже разулыбался от радости. Феларгир эмоции старается не проявлять, но тоже рад — заметно.
Один рад, что мечта его — егерем стать — уже сбываться начинает, а второй, что ему на год меньше ждать своего гражданства. Дурачье.
— Сразу скажу, что ваши шансы дожить до следующего лета это здорово уменьшает… знаете, как у нас служба устроена?
— Да, — быстро сказал Гез. Легионер посмотрел на него искоса, потом признал нехотя:
— Нет.
— Тогда я расскажу. Вообще нас — егерей — около трёх тысяч. Вот только одновременно в одном месте больше тысячи почти никогда не собирается — да и те только в столице.
Потому что большая часть — две тысячи человек — в гарнизонах, по всей империи рассыпанных, служит. Раз в год все гарнизоны сменяются — половина зимой, половина летом. Сменённые егеря полгода служат в столице, потом отправляются на смену в гарнизон, где служат следующий год, ну и так далее. Так что в столице одновременно максимум две кохорсы лагерем стоит — тысяча человек, то есть. А то и того меньше, потому что смена мгновенно не происходит, до иных дальних провинций больше двух недель пути.
— Так вот почему на шесть кохорс у вас две казармы — догадался Феларгир, — выходит, сейчас в столице только вторая кохорса стоит, первая на смену ушла, а с третьей по шестую — по гарнизонам?
— Почти так, — кивнул я, — вторая в столице, первая — ушла на смену. Вот только никаких третьих-четвёртых — нет. Те пятьсот сменённых егерей, что вернутся с гарнизонов, станут первой кохорсой и займут свою казарму. А ушедшая — раздробится на множество сквадов и перестанет быть кохорсой.
Феларгир нахмурился, обдумывая мои слова:
— Неудобно как-то…
— Это тебе с непривычки, — отрезал я.
— Может быть, — пожал плечами, — так вас всего три тысячи, выходит? Не маловато — на всю империю? Даже на полный легион не тянет…
Сдержался я, не ответил грубостью. На больное место он мне, сам того не заметив, наступил. Особенно после Ольштада больное.
— Сколько есть. Мы бы и рады, чтобы егерей было больше, но не получается.
Удивился Феларгир.
— Почему не получается-то? Денег у вас — насколько я знаю — в достатке. А если и не в достатке, то не думаю, что Сенат станет сильно за мошну держаться, реши вы численность увеличить.
Я вздохнул.
— Думаешь, это так просто?
— Чего сложного-то? — не понял Феларгир, — армии вон одиннадцать полных легионов же набрали. И пятнадцать наберут, коли надобность возникнет.
— Сколько в легионе триариев [3]?
— Ну, смотря в каком. Где шесть кентурий, а где и трех не наберётся… — нахмурился, задумался. Кажется, начал понимать.
— Так вот, можешь считать, что у нас все — триарии. Легионы — они против людей предназначены. А у нас — обычный легионер любой бестии — на один зуб. Что есть его, что нет. Понял теперь?
Не ответил, но кивнул задумчиво.
— А в скваде сколько людей? — спросил — видимо, тема о численности егерей закрыта. Ну и ладно. Не всё так просто, на самом-то деле. То, что я легионеру сказал — только пол — правды. Слишком уж мы, егеря, независимы. И тут наши боевые качества нам же боком и выходят — захоти капитан, завтра же у Империи новый наместник будет. А то и — император. Я думаю, и сенаторы, и наместник это отлично понимают, поэтому идея об усилении и без того самого боеспособного в Империи формирования особого восторга у них не вызывает. Даже, несмотря на то, что мы Империи нужны, как воздух.
— По ситуации, — я глянул в непонимающие глаза легионера и усмехнулся, — привыкай. У нас всё — по ситуации. Где по скольку. На замирённых землях — сквады человек по десять в каждом городке. В центральных районах, где бестий сто лет не видели — сквады человек по десять-двадцать, но — на всю провинцию. На границах и неспокойных территориях — больше.
— А скриттура и сквад одно и то же? — это Гез.
— Нет. По имперским бумагам, никаких сквадов не существует — регимент наш делится на кохорсы, а кохорсы — на скриттуры по пять человек, с одним лейтенантом на каждые четыре. Сквад — это наш, внутренний, термин и обозначает он группу егерей, объединенную одним местом и одной задачей. В нём может быть и десять человек и двадцать и больше — до ста. Больше — редко. Кохорсу можешь смело среди своих компанией называть — тебя поймут. А вот сквад скриттурой мы называем только тогда, когда в нём, — я показал растопыренную пятерню, — пять егерей. Ясно?
Кивнули оба.
— Теперь расскажу про разницу: служба в гарнизоне и служба в столице. В гарнизоне обычно жизнь поспокойнее идёт. Где как, конечно, но в целом — потише. Там свой ритм присутствует, распорядок дня, условия для жизни опредёленные имеются. Подраться, конечно, иногда приходится — а на границах — и частенько. Но — по мелочи, как правило. А вот случись где что посерьезнее — клан какой поднимется, гнездо новое объявится или просто территория под чистку намечается — тогда работают те егеря, что в столице стоят.
Порой — вместе с армией. Тут и сквады покрупнее и задачи посерьезнее. Посложнее.
Поопаснее. Тоже, конечно, раз на раз не приходится и я, со своей стороны, постараюсь в самое пекло вас сразу не совать, но заранее всего ж не угадаешь. Иногда простенькое, на первый взгляд, задание очень опасным делом оборачивается. Да вот взять этих волков сатровых, — я поморщился, — приди вы на две недели раньше, я б вас туда с чистым сердцем определил — и на верную смерть, как теперь понимаю.
Приуныли мои школяры, задумались. Думайте, думайте — дело хорошее. А чтобы совсем не скучно было, я вам сейчас еще пару тем для раздумываний подкину.
— И поэтому, — сказал я, — обучение у нас с вами будет происходить не естественным путём, как в гарнизоне было бы, а целенаправленно. Буду я — да и не только я — специально с вами заниматься и смерть вашу от вас отодвинуть пытаться.
Я поднял с пола, развернул по очереди и повесил на выступы стены три свитка.
Обернулся. Гез разглядывал свитки с любопытством, Феларгир — с плохо скрываемым раздражением. Ну-ну, и почему я так и думал?
— Слева по порядку — человек, волк и верг, — я махнул рукой, — скелет и важные органы. Что заметили?
