Месяц Седых трав - Посняков Андрей (читать хорошую книгу .txt) 📗
Дубов задумался, перебирая в памяти все знания о средневековой истории Руси и сопредельных стран. Знал, как выходило, не так уж и много, да и откуда? Из художественных книг да из фильмов – «Александр Невский», к примеру, или там, «Депутат Балтики»… впрочем, «Депутат Балтики» – это не из средних веков. В военном училище – давно это было! – конечно, изучалась история, но как наука сугубо партийная – «Краткий курс ВКП(б)» под редакцией Иосифа Виссарионовича Сталина.
Сталин… Иван усмехнулся. А ведь военные при нем неплохо жили, и не только военные – и инженеры, и артисты, и писатели, даже какие-нибудь знатные оленеводы. Эх, если б не раскулачивание, не репрессии, не война, не страшный послевоенный голод… Но ведь выстояли, выстояли, победили! И если разобраться: не было бы раскулачивания – не было бы индустриализации, на индустриализацию-то где деньги взять – с крестьян только, с них и брали, с кровью. А не было бы индустриализации, разве бы выиграли войну? Шиш! И так-то много не было. Тяжелые грузовики, к примеру, американцы по ленд-лизу всю войну поставляли, сами так до конца войны и не научились делать, только потом, после. Да и то, если приглядеться: наш «Урал» – вылитый «Студебеккер», а «Зил» – «Додж».
Баурджин поежился, натянув на плечи кошму, – ночи стояли холодные. Итак, Русь в конце двенадцатого века. Что там было-то? Княжества были и эта, как ее – феодальная раздробленность. Раздробленные феодалы – князья там, да бояре разные – стало быть, меж собой воевали, чем и пользовались все, кому не лень, половцы, и вот эти – монголо-татары. Скоро, скоро двинут они свои полчища на матушку Русь – установят проклятое иго, про которое что-то очень образно сказал Маркс… Или Энгельс. Дескать, иссушало монголо-татарское иго прямо всю душу народа. Вот так примерно. Может быть, бежать отсюда на Русь?! Ага… и что там делать? В этаком-то обличье? Да и как убежишь – транспорта-то никакого нет, самолеты не летают, поезда не ходят, лошадь только. Так один в столь дальний путь не поскачешь – обязательно убьет кто-нибудь. Пустят этак походя стрелу – и поминай как звали, на том все путешествие и закончится. Нет, здесь, здесь нужно что-то делать: вжиться, поставить себя, как надо, а там… А там поглядим. Кажется, он, Баурджин, плохо стреляет из лука… как-то не научился. Ничего, восполним этот пробел, время еще есть.
Дубов вдруг ужаснулся своим мыслям – уж больно дико они выглядели. Подумать только: он – боевой пятидесятичетырехлетний генерал и одновременно нищий мальчишка-монгол, точнее – найман, кочевник. Ну, просто шизофрения какая-то! Ересь! Господи, да может ли быть такое?! Может, не может – но ведь есть! И кочевье, и степь, и кочевники – самая что ни на есть объективная реальность… данная нам в ощущениях. А он, Иван Дубов, как и все советские люди, – материалист, а значит, нечего в который уже раз поминать Господа. Нужно принимать всю данность, как она есть, без всяких там идеалистических рассуждений. В конце концов, в научной фантастике подобные случаи описаны и даже как-то объяснены. Иван Ильич, правда, любителем фантастики не был, предпочитал твердое чтиво про иностранных шпионов (муть, конечно, страшная, но ведь интересно!), однако кое-какие книжицы брал-таки полистать у сына.
Значит, все с ним случившееся – никакая не мистика, а неизвестный официальной науке феномен, имеющий вполне материалистическое объяснение – какой-нибудь там временной сдвиг и тому подобное. И если этот сдвиг произошел, так сказать, в эту сторону, то почему бы ему не иметь и обратную силу?
Дубов потрогал висевший на шее амулет. А ведь похоже, что когда-то его предки вовсе не были простыми кочевниками. Ну да Бог с ними… Опять – Бог! Уже пора разобраться, кто он сам-то такой – генерал армии Иван Ильич Дубов или молодой кочевник Баурджин из рода Серебряной Стрелы? Поразмышляв, Дубов все ж таки пришел к успокоительному выводу – он все-таки Дубов. Но – пользующийся некоторыми знаниями Баурджина. Он помнил два детства – в кочевьях и в маленьком рабочем городке, воспринимал как родной язык кочевников, их обычаи, лихо скакал на коне, хотя раньше, в той жизни, ни разу не пробовал. И все же, кроме блеклых воспоминаний и некоторых навыков, от Баурджина больше ничего не находилось. Во всем остальном этот найманский парнишка был стопроцентным Дубовым, пятидесятичетырехлетним генералом Советской Армии. То есть мысли, мозг были Дубовскими, а тело принадлежало Баурджину. Когда-то принадлежало. Как видно, сознание Дубова вселилось в несчастного паренька в тот самый момент, когда его душа отлетела… И если бы не Иван, Баурджин так и остался бы лежать в траве с пробитой меркитской стрелою грудью, и друзья принесли бы в кочевье лишь его хладный труп. Что ж, выходит, так оно и есть. Тело, конечно, было плохим, слабым, но зато молодым, упругим, гибким! Дубов вдруг поймал себя на мысли, что с тех пор, как он оправился от раны, словно крылья выросли за спиной. А может… может, он там, дома, умер?! Хм… Не хотелось бы… Нет, надо все же попробовать выбраться обратно… при случае. Несомненно, урочище Оргон-Чуулсу как-то со всем этим связано. И дацан – он же сам его видел, собственными глазами. А вот с Хульдэ – ничего подобного не увидал. Пустота – одни колючки, песок да камни. И все же… Надо бы расспросить про урочище еще кого-нибудь. Только не Кэринкэ – ее уже спрашивал, и безрезультатно. Старуха сразу замкнулась – клещами ничего не вытащишь. Не хотела говорить… значит, и в самом деле что-то там такое было.
Где-то рядом вдруг залаял пес. Оба – Баурджин и Гаарча – вскинулись, схватились за луки… и, стукнувшись головами, весело засмеялись – собака-то лаяла не злобно, скорей приветливо.
– Эй-гей, парни, вставайте! – закричали снаружи. – Кажется, ваша очередь караулить скот.
Несколько пристыженные – ну надо же, проспали-таки! – молодые люди вылезли из шатра наружу, под сверкающую сеть звезд, густо усыпавших небо.
– Ну наконец-то проснулись, – с усмешкой проворчал Кэзгерул.
Огромная мохнатая псина, прыгая вокруг, повизгивала и ластилась ко всем троим. Вообще-то это был еще не взрослый пес, так, щенок, только крупный.
– У-у-у, Дуурчум, у-у-у, – нагнувшись, Баурджин почесал пса за ушами. – Ну, мы пошли. Хуридэн где?
– Там, на холме. Ждет.
Место для сторожей было выбрано правильно, грамотно, это в первый же день Дубов-Баурджин отметил опытным командирским глазом. На склоне холма, за камнями, так, что хорошо просматривалась лощина – именно здесь можно было легко проникнуть в небольшую долину, где и располагалось пастбище. Если б еще пулемет поставить… «Максим», как тогда, на Баин-Цагане… А здесь оно где, Баин-Цаганское плоскогорье? Да все там же – чуть ближе к востоку, к реке. Где и урочище.
– А, пришли-таки, – выскочил из-за камней толстощекий коротышка Хуридэн. В свете полной луны было хорошо видно, как радостно блестят его узкие щелки-глаза. Уж теперь-то выспится!
Хуридэн быстро ушел, и Гаарча с Баурджином поудобнее устроились за камнями. Тянуло в сон, еще и пес, щенок Дуурчум, улегшись меж парнями, смачно зевнул.
– Поспим, – Гаарча потянулся и откинулся спиной на камни. – Дуурчум разбудит, коли что.
– А как же скот? Вдруг – лихие люди, волк?
– А Дуурчум на что? Ух, Баурджин, какой ты стал дотошный. Совсем на тебя не похоже! – Гаарча издевательски засмеялся. – Ну, не хочешь, не спи, сторожи хозяйское стадо. Ежели что, разбудишь.
Парень закрыл рот и тут же засопел.
Покосившись на него, Баурджин подумал, что, в общем-то, напарник прав. Черт-то с ними, с хозяйскими лошадьми да овцами, чай, не пропадут. Вот только спать что-то не очень хотелось, все лезли в голову разные мысли. Вот, скажем, о Хульдэ. Девчонка была куммой – наложницей и, похоже, не очень-то тяготилась своим положением. Какое-то странное христианство исповедовали найманы – вполне допускавшее многоженство, наличие наложниц и всяких языческих пережитков. Что поделать – дикие люди, да и времена на дворе – раннее средневековье. Впрочем, может, и не раннее. А какое? В «Кратком курсе» об этом ничего не сказано. Так, кто там на Руси-то сейчас? Александр Невский? Нет, до Невского еще примерно полвека. Владимир Мономах? Тот, похоже, уже умер. Андрей Боголюбский? Всеволод Большое Гнездо? Черт их… Больше никаких русских князей Дубов вспомнить не смог, как ни силился. Кроме легендарного Рюрика, Ярослава Мудрого и Ивана Калиты – но все они были явно не к месту. А у монголов кто? Чингисхан вроде… Ну да, уже как-то упоминавшийся Темучин – он и есть… Интересно…
