Сердце Зверя. Том 1. Правда стали, ложь зеркал - Камша Вера Викторовна (книги онлайн полностью .TXT) 📗
Те, внизу, выругались и, оставив в покое дверь, попробовали убраться, но время было упущено. Грохнул выстрел, второй… Прямо под окнами завязалась схватка, и это тренировку уже не напоминало.
2
Фрида не спешила одеваться. Подняв свечу и чуть сощурившись, она рассматривала лежащего на неразобранной постели любовника. Очень внимательно рассматривала. Ли не возражал. Было пьяняще жарко, как бывает летом на севере.
– Вы в самом деле похожи на Леворукого, – наконец решила дочь регента. – Гаунау в наблюдательности не откажешь.
– Вам тоже… В этом замке кого-нибудь когда-нибудь убивали?
– Оскорбленный муж?
– Не обязательно, хотя годится и он.
– Вы собираетесь написать поэму или боитесь?
– Вы не угадали и не угадаете… Мне хочется пить, а вы уже встали.
– Забавно… – Фрида не спеша подошла к столу, поставила свечу, взялась за кувшин. – Никогда не думала, что заниматься делами можно в кровати и это будет чем-то вроде вина.
– Но его не заменит, – уточнил Лионель и прикрыл глаза. Такие редкие минуты, когда не надо ни думать, ни спешить. К утру Фрида уйдет – это ее дом и ее дороги. Уезжая в Придду, он не предполагал, что вновь увидит эту женщину еще до конца лета. Увидел. Теперь жизнь свела их опять… Маршал уже знал, когда маркграфиня засмеется, а когда вскрикнет, а маркграфиня поняла, как получить свое и второй раз, и третий…
– Пейте. – Край кубка тихонько коснулся нижней губы, а рука чуть приподняла затылок. Фриду, как и всех женщин дома Ноймаринен, учили поить раненых, но где сказано, что полученное знание можно применять с единственной целью? В прошлый раз ей вздумалось напоить так вполне здорового маршала, и маршалу это понравилось. Маркграфиня запомнила и повторила.
– Раньше вы наливали вино в рубашке. – Пальцы скользнули, пока только скользнули, по женскому бедру. – В вышитой розовыми и малиновыми торскими фиалками рубашке…
– Раньше на вас была простыня. – В прошлый раз она тоже допила за ним и поставила пустой кубок на пол. – Маркграф к старости раздобреет, а вы?
– Не имею представления. Ложитесь… Или уходите.
Фрида вновь окинула его внимательным взглядом. Очень медленным. Так смотрят скульпторы.
– Отказавшись от простынь, я не оставила себе выбора. Уйти от вас в вашем нынешнем состоянии – погрешить против гостеприимства.
– Тогда ложитесь.
– Чуть позже. – Женщина отодвинулась на несколько волосков. – Эта юная ангелица состоит под вашим покровительством?
– Да.
– Но вы ее еще не пробовали?
– Нет.
– Почему вы не говорите, что и не намерены?
– Потому что мои намерения на сей счет вас никоим образом не касаются. – Лионель потянулся, прикрыл глаза и неожиданно рванул не ожидавшую подобного маневра женщину на себя. Он не ошибся: сперва Фрида засмеялась, потом вскрикнула.
3
– Этих двоих, пока живы, связать и немедленно к лекарю! Надо думать, его высокопреосвященство захочет глянуть на ублюдков. – Голос был громким и уверенным. Офицер, не младше капитана. – Джакопо! Джакопо, ты здесь?
Уже знакомый и все еще вежливый голос тоже снизу отозвался:
– Да, капитан.
Отлично! Габетто под дверью настоящий, и имя ему Джакопо.
– Как там у вас?
– Все в порядке.
– Двери пока не открывать! Мы только здесь разобрались, а сколько мерзавцев еще осталось, одни кошки знают. Караулить до утра, понял?
– Будет исполнено.
– Пистолеты перезарядили? Тогда все за мной!
Какая веселая ночь. Ладно хоть Левий жив, это несколько утешает… Графиня отошла от окна. Служанка что-то комкала, кажется, алвасетскую мантилью, но хотя бы не голосила. Вряд ли, идя в прислуги, глупышка думала про тюрьмы и осады.
– Ложись спать, они ушли.
– Слушаю, сударыня.
– Постой. Ты из Олларии?
– Да, сударыня.
– У тебя родня есть? Если есть, можешь завтра их проведать, я обойдусь.
– Ох! Спасибо, сударыня! У меня отец хворает, и потом…
– Жених?
– Ох… Наверное…
– Тогда можешь отдыхать два дня, и чтобы больше никаких «наверное»! Поняла? Я хочу послать тебе на свадьбу подарок, а пока… Возьми алатскую шаль, ту, что с ирисами.
– Ох, сударыня…
Любопытно, что ответит Джакопо на просьбу зашнуровать платье? Церковный гвардеец в обмороке – зрелище прелюбопытное, а у конюшен снова гремит… Да как сильно! И у северной стены тоже. Получается, дерутся по всему аббатству; не слишком-то похоже на визит дюжины убийц, желающих прикончить кому-то не угодного кардинала.
Стук в дверь – негромкий, вежливый, – и такой же голос.
– Его высокопреосвященство считает необходимым поговорить с графиней Савиньяк.
– Графиня Савиньяк тоже считает это необходимым.
Вокруг вышедшей на улицу Арлетты немедленно сомкнул кольцо добрый десяток гвардейцев. Церковники были напряжены, шли, обшаривая пустой двор настороженными взглядами и держа руки на оружии. Они все еще не успокоились, все еще ждали внезапного удара, а Габетто и вовсе походил на струну – тронь, зазвенит. Явно знает, от чего должен защищать гостью его высокопреосвященства, но офицеров при исполнении отвлекают разве что дуры вроде Одетты.
Тошнотворно зеленый свет резал глаза, и Арлетта отвернулась, сожалея о сгинувших танкредианцах. Монахи могли уйти за крысами, вернуться в Лаик, уснуть, но графине отчего-то казалось, что они исчезли навсегда. Не умерли, а растаяли, как туман или облако, только безоблачное небо не кажется пустым, а полная людей Ноха словно бы осиротела. Без кошек, без призраков, даже без ворюги Валтазара!
– Графиня Савиньяк к его высокопреосвященству.
– Проходите.
У дверей в кардинальские покои – усиленная охрана, на стенах, полу́ и дверях – следы схватки: выбоины от пуль, оставленные сталью царапины, еще не затертая кровь. У многих гвардейцев – повязки и тоже кровь на изодранной одежде. Лица мрачные и угрюмые, один Пьетро безмятежно перебирает свои жемчужинки. Агнец или… котяра?
Кардинал тоже выглядел не лучшим образом. Шадди, конечно, предложил… Знакомый запах должен был успокоить, но в опрятной, не знавшей драки комнате не было Альбины, а шадди без кошки – это тоже тревога. По крайней мере, в Нохе.
– Вы не спрашиваете, что случилось?
– Будь вы теньентом, капитаном, даже полковником, я бы не удержалась, но вы скажете ровно то, что сочтете нужным. Мне с корицей.
– Я готов признать правоту олларианства в той его части, что касается преклонения перед женщиной. Не перед каждой – и это есть величайшее озарение. Просто женщина, просто мужчина, просто клирик, дворянин, военный, поэт – не повод преклонить колено. Для этого надо стать неповторимым. Стать собой. Не потому что женщина, а потому что Октавия. Или… Арлетта. Вы согласны?
– Не сегодня… Сегодня я почти испугалась. Почти, поскольку не знала, что нам грозит. Вы не поверите, я ни разу не видела, как убивают. Но, кажется, слышала?
– Да. Часть гвардейцев подняла мятеж по довольно-таки невразумительному поводу. Они перебиты. Все. Теперь я уверен, что Ноха надежна, но вас я прошу переехать в другой флигель. Заодно увидите, как я зимой устроил герцога Алву.
– Он весьма ценил беседы с вами. – Теперь о визитах его высокопреосвященства к гостье не будет знать даже охрана. Алиса сочла бы сие неприличным. – После мятежа шадди особенно вкусен.
– Шадди с мятежом… Боюсь, это будет самым дорогим из известных мне рецептов. Любопытно, можно ли сказать то же об ореховой настойке… Вы не возражаете, если я проверю?
Глава 6
Талиг. Оллария
400 год К. С. 6-й день Летних Молний
1
– Монсеньор, начальник городской стражи сообщает: при помощи солдат гарнизона он справился – амбары на Малой Складской взяты под охрану, толпа разогнана, зачинщиков удалось схватить.
Прервавший разговор Проэмперадора с комендантом Олларии дежурный адъютант ничего нового не сообщил, но рычать было не с чего – Робер сам велел немедленно докладывать обо всем, что творится в городе, а начальник стражи не мог предвидеть, что его курьера опередит Карваль.
