Последняя Башня (СИ) - Нечаева Екатерина "Etcetera" (читаем книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
Я быстро метнулась на другой конец стола, попутно прихватив вишневый пирог, проползла на коленях мимо оглушенных недругов, перемахнула через стол наемников и поняла, что тратить время на пирог мне не следовало. Безымянная эльфийка стояла, загораживая собой выход из таверны, а Сэлн уже пробирался ко мне, кошачьим шагом, обходя наемников и магов.
– А-а-атвалите! – выдала я и попыталась выпрыгнуть в окно. Нет, ну какая скотина вздумала законопачивать окна на зиму в середине лета?! Не вышибалось, да и само стекло не тонкое, а толстый слюдяной пузырь, по прочности спорящий с алмазом.
– Вы остроухие совсем совесть потеряли? Уже на малолеток нападаете?
– Да ей сто лет, – справедливо парировал эльф, продолжая скользить ко мне.
– Уууу, в маразм совсем впал! Ну сперла я у вас кошелек, ну и что?! Так мне что сто лет в тюрьме сидеть? Не убивайте, п-жалуста-а! Там и денег-то всего ничего было! Они из-за трех серебряных взбесились, – вполне искренне возмутилась я, отгораживаясь наемниками. Была в их гильдии какая-то мутная история, связанная с несколькими монетами серебром, из-за которых такой бунт разгорелся, даже пять лет спустя все вздрагивали. И сейчас к их сочувствию мне и нелюбви к эльфам примешалась та застарелая капля мести, оказавшаяся последней.
– Давно мы не тренировались, ребята, – вопросительно рыкнул седовласый, доставая из ножен меч. Ребята кровожадно кивнули.
За спинами наемников я развязно подмигнула Сэлну иэрн Лест нирре Лотариэль, отчего его уши зло оттопырились из-под копны темных волос. Чтобы закрепить результат, я подмигнула еще раз.
Должна признать, дрались эльфы красиво, как это могут только они, умеющие с поэтической красотой ломать челюсти и выворачивать суставы. Даже хруст сломанных костей был мелодичным. Вот только не повезло им, что маги тоже не любили перворожденных и время от времени стали взбадривать потасовку легкими молниями. Тролль с орком тоже временно забыли о неприязни, на почве общей нелюбви к эльфам и достав дубины, стали развлекаться. Будь ты даже быстр и ловок как бешеная кошка, будь у тебя даже тысячелетний опыт драки, против кучи озлобленных посетителей таверны не попрешь. Плюс я еще изредка подбаривающе вопила: "Мочи ослоухих!" И от моих воплей они глохли еще больше.
До прихода стражи я успела тихо ускользнуть в освободившийся проход, и притаившись в переулке, довольно ухмыляясь и дожевывая пирог, наблюдала, как блюстители правопорядка выволакивали скованных эльфов под одобрительные вопли толпы. По-моему это был первый и единственный раз, когда их в таверне встречали с радостью.
Окровавленный и избитый Сэлн из последних сил приподнял голову, безошибочно определив место, где я пряталась, и чуть слышно просипел:
– Мы просто хотели поговорить. Это важно. Вопрос жизни и смерти. Мой народ заплатит тебе. И будет обязан. Просто поговорить.
Я в который раз за сегодняшний день поперхнулась. Странные они все-таки, эти эльфы.
Их протащили скованными через весь город и грубо, с издевкой кинули в каменное зарешеченное помещение. Кажется, у людей это называется тюрьма.
– Ну, впервые у нас уважаемые высокородные гости, – заржал начальник стражи, потрясая ключами. Потом приходили и другие, и их хохот долго раскатывался под низкими сводами темницы. Сэлну было все равно. Он не понимал их насмешек, а если бы и понимал… Какое ему дело до этих ничтожных смертных? Правда, когда он выберется отсюда, то пожалуй не откажет себе в удовольствии оставить в этом гостеприимном месте какое-нибудь редкое эльфийское проклятье. Он как раз, находясь здесь, успел вспомнить парочку.
Эльф полулежал, прислонившись избитой спиной к холодной каменной кладке, и усилием воли прогонял из мыслей боль. Кларинг спала, уткнувшись лицом в несвежее сено и усиленно регенерировала. О побеге, когда она в таком состоянии, не могло быть и речи. К тому же, Сэлн надеялся, что эта нелюдь услышала и придет, ведь если она скроется из города сейчас, пока они не в силах ее преследовать… Все пропало. Эльф прикрыл глаза, стараясь не думать о плохом. Он, как никто в своем клане умел надеяться, хотя эту способность в мрачном, вечно сосредоточенном типе трудно было заподозрить с первого взгляда.
И дернуло же самолюбивого старика превратить добытое сумеречное вещество в меч. Да еще и в живой волшебный меч, способный выбирать себе хозяина. Или хозяйку. "Ну почему именно она?" – убивался эльф. Он же на какую-то долю секунды успел почувствовать бурную радость после освобождения от нее. А потом его ладони словно обожгло огнем, и меч, переставший чувствовать рядом с собой владелицу, решил избавиться от чужаков. Теперь его в руки не возьмешь и заклятием не подцепишь, пока она не будет рядом или пока не пройдет еще несколько столетий. В другом случае Сэлн предпочел бы подождать, лишь бы не связываться с этой изворотливой нелюдью, натравившей на них всю таверну, но сейчас у них просто не оставалось времени. Он вздохнул.
Задолжавший. Он уже века был Задолжавшим и его соплеменники давно не смотрели в его глаза, но почему-то особенно больно это резануло его только сегодня. "Талассэ, тебя зовут, Талассэ?" Да как она смеет, эта жалкая нечисть называть его так. Так его не называли даже близкие родичи, опасались, да и не осмеливались произносить вслух, первое и самое главное слово древней клятвы. Не произноси, и тогда беда обойдет тебя стороной. Задев другого.
"Задолжавший, я ухожу вместо тебя, я отдаю тебе свою вечность, чтобы ты успел…"
Он помнил свою боль и эту ее хрупкую улыбку, пробившуюся сквозь дымный чад ритуального костра. Вместе с ней ушло и все, что их связывало. Редкие жесты, отрывочные фразы, вот и все осколки прошлой жизни, что он сумел вырвать из лап забвения. Остальное стерлось из памяти, словно отгороженное пеленой той давней вязкой боли. Задолжавший. И теперь она назвала его этим словом, та, которая и близко не имела права произносить.
Возможно, сородичи про себя именовали его только так. Талассэ. В их речи достаточно часто проскальзывали оговорки, чтобы считать их случайными.
Он был единственным Задолжавшим и, как надеялся, последним. Если только все выйдет, если Сэлн вернется с дыханием сумерек домой… Невыносимо больно и жестоко расставаться с вечностью, он видел это, прочувствовал на своей шкуре. Слишком страшно жить с осознанием того, что каждый свой вздох ты должен ей. Самому близкому на свете существу, ушедшему за порог. Эльф вздохнул, наконец забываясь тяжким сном и спрятав лицо в коленях. Нелюдь придет. Из любопытства или, ради возможности еще раз над ним поиздеваться, но придет. Он умел надеяться.
– Господин стражник, ну что ж вы хотели от глупых остроухих? – эльф проснулся от знакомого голоса и дернул больной со сна головой. – Тсс, они ж мои наниматели, а я такое болтаю. Отпустите их пожалуйста, – хриплым шепотом проговорила она. – Эти остроухие меня наняли, чтоб я их к целебным источникам проводила, да к чародею еще, от одной заразной болезни их вылечить. Да не волнуйтесь вы так, господин стражник, – доверительно завозражала она, – они мне таблетки против болезни дали, чтоб не заразиться. А если что, сказали, тот чародей и меня тоже вылечит. Вроде с ними надо пару дней вместе побыть, чтоб перекинулось. А вы только несколько часов. У них слюна уже текла? – озабоченно продолжила она. – Слюна это особенно заразно.
С гулким шумом торопливо заворочался в замке ключ.
– Я заплатить за них могу, только у меня с собой мало денег. Я через пару дней вернусь, когда в гномский банк съезжу. Вы главное следите, чтоб они на вас не плюнули, а то все. А-а… что все? Ну лысеют вначале, а потом… хм не хочу расстраивать, но никакого супружеского долга в жизни не выполните.
Дверь распахнулась с такой силой, что ударилась о стену и закрылась обратно. Начальник стражи за стеной взревел белугой:
– Ничего сочтемся! Люди должны помогать друг другу. Ты их, главное, забери, многоуважаемая.
