Книга желаний (СИ) - Лесина Екатерина (книги регистрация онлайн txt) 📗
Кажется, подобный выход понравился и Вальрику. Во всяком случае, обучение пошло быстрее, а князя боле не раздражал разбитый нос отпрыска. В данный момент их светлость отдыхали на травке, пытаясь понять, по какой такой причине снова остались без оружия. — Долго вы нонче, — пробурчал отец Димитриус, вот уж кто так и не смог привыкнуть к ночным прогулкам, так это он. Ночь, да еще ночь вне стен замка, его пугала. А мое присутствие возводило этот страх в ранг Священного Ужаса, который читался в каждой черточке круглого лица, ибо меня брат Димитриус боялся гораздо сильнее, чем всех неведомых, но обязательно опасных, существ, таящихся во тьме. По-моему, брат Димитриус не слишком верил в способность князя контролировать Грязную Тварь. Может, сказать ему, что у да-ори слух на порядок острее? Пускай выбирает выражения, а то, только и слышу, что тварь да тварь…
Волчий вой, раздавшийся совсем рядом, заставил отца Димитриуса схватиться за единственное доступное ему оружие — Библию. Священник, вглядываясь в другой берег пруда, истово перекрестился и забормотал очередную молитву.
Однако при всей своей пугливости, каждый раз на мое предложение остаться в замке, отец Димитриус скромно отвечал, что долг пастыря велит ему быть там, где души верующих подвергаются испытаниям. Конечно, дело тут не в долге пастыря и испытаниях, а в том, что среди вышеупомянутых душ имелась одна, весьма небезразличная святому отцу. Пожалуй, Димитриус — единственный человек в замке, который искренне привязан к Вальрику, и сто против одного, что не будь княжич так похож на Володара, по замку поползли бы интересные слухи.
Волчий вой стихает, и отец Димитриус, вздохнув с облегчением, крестится. Руки, правда, дрожат, и я интересуюсь:
— Не замерзли, святой отец?
Он снова вздрагивает и поспешно, точно боится, что прогоню, отвечает:
— Что ты, что ты… нисколько. Ночь-то теплая ныне… Весна.
Скорее раннее лето, но поправлять священника невежливо да и небезопасно.
— И ночь светлая, а место, место какое чудесное место! Вы только посмотрите, — он простер ручонки в сторону затянутого ряской пруда. — Какая красота! Вот оно — знамение, вот оно доказательство существования Бога! В местах, этому подобных, душа воспаряет!
Он и сам почти поверил в эту чушь, и даже приободрился, подтянулся, поглядел на меня с этаким превосходством: дескать, я, лишенная души, никогда не пойму, что чувствует человек, когда "душа воспаряет".
Не пойму. А он не поймет и не почувствует, какое это счастье — оседлать Ветер и попытаться сорвать звезду. Воспоминание причиняет боль, и чтобы заглушить ее, командую:
— Перерыв закончен. Подъем!
Люди встают, медленно, неохотно, а у меня вдруг появляется ощущение, что за нами наблюдают. Пытаюсь сосредоточиться, чтобы определить местонахождение наблюдателя, но… пора бы привыкнуть, что с этим непонятным существом на шее, я совершенно беспомощна.
Я почти как люди, только без души.
Девочка выглядела неплохо: цела, на вид вполне здорова, резковатые жесты выдавали некоторую нервозность, но в остальном… Голос уверенный, брови нахмурены, а подбородок упрямо выпячен вперед.
Сахарная… Айша ошиблась, чего-чего, а сахарной хрупкости в Коннован никогда не было. А упрямство было, именно упрямство и способность тупо, безрассудно идти вперед, когда нет ни малейшего шанса победить, привлекли Карла. Сколько же времени прошло? Лет пятьсот. Плюс-минус десять. Или двадцать — время не имеет значения.
Маленькая деревенька, дворов пять — шесть, не больше, нищая, как все человеческие поселения. И такая же беспомощная. Облезлые собаки — полудикие существа по старой памяти, отчаянно жмущиеся к людям, худые козы и взъерошенные куры. Острый запах навоза, дыма и гниющей плоти — так всегда бывает, когда в деревню приходит чума.
На самом деле с чумой эта болезнь не имела ничего общего, кроме летального исхода. Вирус Н5-SDR. "Алая смерть", американская разработка времен последней войны. Очень удобно — одна единственная крыса из "особой лаборатории" и войско противника превращается в груду мертвой плоти. Поражающая способность — девяносто восемь целых, семь десятых процента.
Когда-то силы смертоносного вируса истощались на первой же волне, что позволяло атакующей армии занимать "освободившиеся" территории без риска подцепить "алую смерть" — правительство даже на войне беспокоилось о своих подданных. Не стало правительства. Не стало подданных. Не стало ученых, контролирующих распространение Н5-SDR, и вирус научился обходиться без посредников. Он жил сам по себе. Путешествовал в телах крыс, которые разносили "алую смерть" от поселения к поселению, и, добираясь до места, собирал дань с жителей.
Так уж вышло, что Карл пришел следом: биологическое оружие являлось основной специализацией, а вирусы — своеобразным хобби. Ему удалось собрать неплохую коллекцию, но даже спустя столетия, он не уставал поражаться извращенной фантазии, что создала, к примеру, легендарное "Пламя", разъедающее мягкие ткани, "Безумие", которое дарило чудесный выдуманный мир и дикую жажду или "Милосердие", погружавшее в смерть мягко и нежно.
Однако появление Н5-SDR раздражало Карла не только, как специалиста, но и как Хранителя Юга. Значительное сокращение численности людей могло создать проблемы и для да-ори, пришлось заняться проблемой вплотную.
"Алая смерть" превращала кровь в "лаковую воду", неспособную к переносу кислорода, в результате на вторые-третьи сутки после заражения наступала смерть, причем в ста процентах случаев — проклятый вирус быстро мутировал, что существенно затрудняло работу. Вымершие деревни Карл обследовал в надежде найти хоть что-нибудь, что сдвинуло бы исследования с мертвой точки.
И нашел Коннован.
Пятнадцатилетняя дурочка, чье упрямство одолело даже "Алую смерть". Она заразилась, впрочем, как и все в этой деревеньке, название которой Карл позабыл. Но в то время, как остальные покорно умерли, чумазая девчонка-альбинос со злыми глазами, выжила. Вот тебе и стопроцентный летальный исход.
Сто процентов минус один человек.
Очень упрямый человек. Карл наблюдал за ней три дня, отслеживая течение болезни. Ему нужна была информация о последней модификации вируса, а Коннован принимала его за знахаря. Смешно. В этой глуши о да-ори либо забыли, либо вообще не знали.
Алые точки на руках. Лопнувшие сосуды в глазах и частичная слепота. Кровотечение из носа. Лихорадка. Малейшее прикосновение к коже оставляло синяк. Кровотечение из ушей. Как правило, следующая стадия — смерть. Но Коннован выжила. А из ее крови удалось получить антитела к вирусу.
Давно это было.
Тогда казалось, что Коннован — идеальная кандидатура для их с Мареком совместного эксперимента. Карл едва дождался, пока ей исполнится шестнадцать, чтобы провести инициацию. Вообще-то Марек рекомендовал погодить еще годик-другой, он сомневался, что девушка переживет процедуру, но он плохо знал Коннован.
Марек был удивлен.
Марек согласился на эксперимент.
Марек следил.
И настоятельно порекомендовал избавиться от Коннован. Псих и шизофреник, ну чем она помешала? Глупая и наивная, с нулевым жизненным опытом и идеализированными понятиями. Слишком человечная для да-ори… почти родная.
Нет, Карл не станет ее убивать и плевать он хотел на все Марековы рекомендации. А сюда пришел попрощаться, Коннован не увидит его: Аркан искажает восприятие мира и ограничивает способности. Карл при желании может коснуться ее волос, а она и не заметит. Или снять ошейник. Это не сложно, рано или поздно она бы додумалась, вопрос времени. Жаль, что времени у нее не осталось. Два дня назад армия Кандагара начала движение к Чаруше. Пока маршрут полностью совпадал с прогнозами Карла, а значит, что скоро здесь станет горячо.
Коннован что-то объясняет, отчаянно жестикулируя при этом, а люди слушают. Люди приняли ее, пусть даже сами не понимают этого. Значит, Проект имел все шансы на успех… жаль, что так вышло.
