Сборник "Чистая фэнтези" - Олди Генри Лайон (бесплатная библиотека электронных книг TXT) 📗
За эти дни Андреа слегка привык к придворному бедламу. Обучился напускать на себя мрачно-демонический вид, подобающий колдуну на государственной службе. Личина помогала скрыть постыдные для истинного малефика чувства: гордость и волнение преследовали Мускулюса с момента аудиенции. Вот и сейчас он искренне надеялся, что выглядит солиднее, чем виц-барон Борнеус с сыновьями. Устроители охоты, на чьих землях Эдвард II собирался травить косуль и брать лис на рогатину, мало что не лопались от чванства Между прочим, король охотился в здешнем виц-баронстве едва ли не каждую осень. Могли бы и привыкнуть. Или это они перед столичной знатью гонор показывают? Мол, к нам Его Величество в гости наведывается, а вас к себе, лизоблюды, колокольчиком вызывает! Складывалось впечатление, что тщеславие, вставив соломинку в нужное место, раздувает камзолы и штаны Борнеусов до неприличной ширины. А гордыня натирает щеки свеклой, окрашивая трехдневную щетину в пурпур румянца.
Нет-нет, Андреа Мускулюс ничуть не походил на благородных мужланов! А что куртка тесновата — так это не от чванства, а от хорошо развитой мускулатуры, отличавшей всех магов школы Нихона Седовласца. В плане крепости телесной Мускулюс, оправдывая фамилию, старался не отстать от наставника Просперо, весь досуг отдавая сублимации маны в мышцах, связках и сухожилиях.
Отстать, разумеется, отстал, но в целом преуспел.
Бу-у-у-у!!!
Рога взвыли белугой. Колдун поморщился, ковырнул пальцем в ухе. Взгромоздился на кобылу, удрученную общим безумием.
И — понеслась охота! Быстрой рысью, по лесу. Дубняк, березняк, ельник. Вязы по бокам от почтения горбятся, ломают шапку крон. Клены дорогу уступают. Солнце сквозь листву — зелень, золото! — подмигивает, слепит. Из-под копыт — прелая листва клочьями. Отовсюду — глухой топот. Это земля со страху трясется. Сам король со свитой скачет! Понимать надо! Впереди, издалека — крики да трещотки. Это загонщики жалованье отрабатывают. Все идет как надо. Все как надо скачет, мелькает, трясется, гонит и ловит. А все равно старается Андреа, действующий консультант лейб-малефициума с испытательным сроком, Его Величество из виду не выпускать. Молодо-зелено, за каждым кустом вражьи некроты с заговорщиками мерещатся. Хорошо кобыла ученая. Идет ровно, умница, под ветки седока не подставляет и за монаршим скакуном поспевает.
Приглянулся кобылке лихой жеребец.
И все равно казус случился! Седло на лихом, значит, жеребце набок поехало. Кувыркнулись Его Величество прямиком под копыта виц-баронскому гнедому. Но тут уж надо отдать должное Борнеусу: на скаку коня осадил. В локте от августейшего темечка копыто в землю ударило! Не эту ли беду зануда-люминосернер пророчил? Ладно, обошлось, оглянулась Нижняя Мама. Король даже взбодрился слегка, просиял лицом, а потому из-за лопнувшей подпруги гневаться раздумал. Седло заменили — нашлась у конюшего запаска, как чуял! — и дальше поскакали.
Только с этого момента вся охота наперекосяк пошла.
Дикая стала.
Первым делом с дичью чепуха сотворилась. Ждали, значит, ланей, а из перелеска — треск-грохот! Словно не лань трепетная, а броневой гад несвезлох через бурелом прет. Если да, то беда. Несвезлоха и бранной волшбой не очень-то остановишь. Мотает, гад, мордой и лезет. А стрелы от него рикошетят.
— Копье! — велел король, осаживая жеребца. — Заговоренное!
Лицом же просиял вдвое. Когда еще такая забава случится?!
И едва из зарослей обдерихи вылетел на охотников матерый хрыч, едва повел глазом, до краев налитым кровавым свинством, — всадил Его Величество зверю копьецо прямиком за левое ухо. Там у щеголей перо с берета свешивается, а у хрычей уязвимое место таится. Если, конечно, желаешь бить наповал, не портя зверю шкуры, а себе — жизни.
— Отменно! — с уважением хрюкнул виц-барон, знаток хавроньей потехи. — С почином, государь!
Андреа мутило от восторга и запоздалого страха. Он тревожно переводил взгляд с невозмутимого короля на поверженного зверя — и обратно. Грязно-желтые клыки, щетина на загривке, кружевной воротник… Повезло! А ведь опоздай егерь вовремя подать государю копье, почин мог бы и по-другому сложиться. Тревога одолевала колдуна. Неясная, смутная, не имеющая под собой ни малейших оснований — самолично лес «обнюхивал»! — и все-таки…
Не случилось.
Но могло случиться…
— Нижайшие поздравления!
— Великолепный трофей!
— Повелитель людей над владыкой леса!..
Четверку слуг мигом отрядили тащить добычу в лагерь — двое бы надорвались. Охотники едва успели взгромоздиться и седла, как из чащи валом повалило самое разнообразное зверье. «А ведь загонщики еще далеко», — отметил Мускулюс. Но ему тут же стало не до размышлений, ибо началась форменная неразбериха. Отовсюду в беспорядке летели стрелы, дротики и крепкое словцо; лани, серны, яки и кодьяки бросались прямо под копыта лошадей, смешались в кучу звери, люди; крики, топот, ржанье, визг, молодецкий посвист. Из густого тамаринда, воя по-зимнему, вывернулась чета волков: серо-рыжих с подпалинами. Юный виц-баронет взмахнул метательным серпом, лошадь под азартным молодчиком заплясала…
Мускулюс совершенно отчетливо связал в уме зубчатое острие серпа и монаршью спину, благослови ее Вечный Странник! В животе плеснул ледяной родник, взгляд остекленел, наливаясь дурной силой. Глазить оружие влет — занятие не для слабых сердцем… Ф-фух, успел! Заодно и волчине досталось от сглаза: отрубило лохматый хвост. Зато Эдвард II невредим!
Опять случайность?!
Ноздри до боли, до ожога втягивали острый, пряный аромат леса. Нет, злыми чарами не пахло. В дебрях на северо-востоке тянуло легкой гарью: там творилась некая волшба, но расход маны никак не был направлен на Его Величество. Андреа проверил раз, другой. Пахло защитой, огражденьем; припахивало гнильцой мучений. Возможно, деревенская ведьма обалдень-траву силком добывает. Или бродячий кобник вяжет щеглов-синиц «Сетью Диделя». Отчего же…
В следующий миг «Рябая Зеница» на лбу болезненно дернулась. Взмыв над головой малефика, она вспыхнула малым солнцем, стремительно разрастаясь и делаясь видимой. Из чрева новорожденного светила всплыл радужный пузырь-гигант локтей пяти в поперечнике. Внутри пузыря угадывалась могучая фигура Просперо Кольрауна. Рапид-трансмутация «Рябой Зеницы» в двусторонний обсерватор — о таком Мускулюс до сего дня только слышал, но видеть воочию сподобился впервые!
— Живо! Норд-норд-ост! — для верности боевой маг троив указал рукой направление, что мгновенно убедило колдуна в серьезности положения. Если Просперо лишний раз задвигался, значит, дела хуже некуда. — Порча, сглаз, бледная немочь, «черный день»! Шевелись!
И, видя, как Андреа расправляет плечи, готовясь к громоздкому концепт-заклятью, рявкнул на ученика:
— Некогда! Глазь по площадям!
Выкрикивая указания, Кольраун производил руками необходимые пассы, готовясь обрушить на таинственных злоумышленников всю мощь боевой магии.
Радость понимания сделала разум оглушительно-звонким, будто удар в литавры над ухом спящего. Все разом обрело смысл. Подозрения оправдались: случайности вовсе не случайности! О счастье! Это самое настоящее покушение! И сейчас они с учителем должны отразить вражьи козни. Спасти короля, не дать обезглавить Реттию… В самом низу живота начался весенний ледоход. Наполняя колючим морозцем пустоту рассудка, взламывая запасы маны: сперва в мышцах спины и ягодиц, дальше — в плечах и шее. Взгляд завьюжила пурга, превращая глаза в хрустальные линзы. «Вороний баньши» беззвучно разразился надсадным граем, прежде чем началось извержение порчи.
Консультант лейб-малефициума, что называется, крыл углом, не заботясь о последствиях.
А следом, по сглаженному пространству Филькина Бора, стачивая острие маны на злополучный норд-норд-ост, ударил Просперо. Сейчас учитель с учеником выжимали себя, как босые пятки девиц выжимают виноград в давильных чанах, с веселым остервенением выкладываясь без остатка в считаные мгновенья. Для ценителей, окажись они на свою голову в эпицентре схватки, это было бы праздником Высокой Науки. Даже если ценители потом не смогли бы никому рассказать о впечатлениях.
