Король теней - Торп Гэв (читать полную версию книги .txt) 📗
Внезапно она остановилась и вскинула лук с наложенной стрелой. Алит вгляделся в темноту впереди и заметил две подсвеченных огнем костра фигуры. Он медленно наложил стрелу на тетиву и встал рядом с эльфийкой, затем бросил быстрый взгляд по сторонам в поисках других врагов.
— Твой тот, что слева, — произнесла Анадриель, не отрывая глаз от бредущих неровной походкой еретиков — мужчины и женщины.
Их намерения были очевидны, и при виде удаляющейся рука об руку перемазанной кровью пары Алита захлестнуло отвращение.
— Давай, — выдохнула Анадриель, и юный князь отпустил натянутую тетиву.
Стрела уверенно пролетела между стволов и вонзилась в горло мужчины. Наконечник стрелы Анадриели вошел в глазницу его подруги. Оба упали без единого звука. По-прежнему не замеченные никем, анарцы перебежали под укрытие шатров, в отбрасываемую ими глубокую тень.
Алит повернулся на визг металла и короткий влажный всхлип. Отец одной рукой поддерживал тело еретика, а в другой сжимал окровавленный кинжал.
— Быстрее, церемония не может длиться бесконечно, — сказал Эотлир, опустил труп на землю и оттащил его подальше в темноту.
Анарцы ловко пробирались между шатрами, пока слова высшего жреца не начали доноситься до них совершенно отчетливо. Эотлир отправил Анадриель направо, а Лотерина налево, чтобы сосчитать вражеские силы.
Алит почувствовал на своем локте чью-то ладонь и понял, что сам уже собрался было встать, крепко сжимая в руке древко лука. Эотлир молча покачал головой.
— Завтра, — прошептал он. — Завтра они заплатят за все.
— А те, кого принесут в жертву? — спросил юноша.
При мысли о том, что должно произойти, его пронзила физическая боль.
Эотлир снова покачал головой и опустил глаза.
Алит заставил себя вслушаться в изливаемую верховным жрецом тираду ненависти.
— Слушайте меня, вестника Каина. Помните, что мы купаемся в возлияниях Кровавому Королю, и не забывайте, каких деяний он ожидает от нас. Отрекитесь от неверных и докажите их слабость, подарите нашему господину их плоть. Восславляйте их гибель, и властелин смерти наделит вас великой силой! Тогда и только тогда вы сможете уничтожить всех, кто посмел презирать нашего бога!
Толпа еретиков разразилась яростными криками и воем. Верховный жрец поднял над головой левую руку — по ней стекала кровь из зажатого в кулаке сердца.
— Великий Каин, взгляни на наши подношения с милостью! Подари нам свою силу, чтобы мы смогли принести голову отрекшегося от тебя предателя и его заблудших последователей на костры твоей славы!
Снова раздался вой и крики, толпа начала превращаться в визжащую звериную стаю.
— Пусть тот, кто повернулся к тебе спиной, будет порезан на куски, а его внутренности мы швырнем на костер во искупление его деяний. Пусть недостойный наследник твоего любимого сына рассыплется пеплом мести. Пусть его труп истекает кровью, и только она смоет скверну его постыдных деяний.
Жрец кинул сердце в толпу, где тут же завязалась схватка как в стае голодных собак. Голос вестника Каина стал тише, хотя по-прежнему разносился по лагерю.
— Нас много, а их мало, — сказал он каинитам. — Даже сейчас ненавистный враг думает, что он на пороге победы. И не подозревает о поджидающих его муках. Его победа ничего не стоит, ведь она одержана без благословения Каина. И пока он радуется ей, он даже не ведает, что стоит над распахнутым капканом. Никто не выйдет из Эалита живым. Смерть Малекиту!
— Смерть Малекиту! — отозвалась толпа.
Охваченные безумием, эльфы рассекали себе грудь и руки кинжалами и обмазывали кровью волосы.
Толпа набросилась на оставшихся пленников. Алит отвернулся; его переполняла смесь отвращения и страха. По лагерю разносились жуткие крики каинитов, и от издаваемых тысячами глоток кровожадных хвалебных возгласов по коже бежали мурашки. Порыв ветра донес из-за шатров запах горящей плоти, от которого юношу затошнило.
Слева заколыхались тени, из них с угрюмым видом появился Лотерин. Алит заметил порез на его щеке и кровь на руках.
— Десять тысяч каинитов, а возможно, и больше, — сообщил разведчик Эотлиру. — Дальше на западе есть еще один лагерь, там разместилось войско Анлека — около пяти тысяч хорошо вооруженных копейщиков и лучников.
Эотлир кивнул с отрешенным выражением на лице. Вскоре к ним присоединилась Анадриель и подтвердила подсчеты Лотерина. На ритуал собралось несколько тысяч еретиков, еще больше разбрелось по лагерю в состоянии транса.
— Я видел достаточно, — сказал Эотлир и жестом велел уходить. — Завтра нас ждет битва.
Алит расхаживал по палатке деда, словно пойманный волк, и слушал, как командиры обсуждают тактику сражения. Ему не давали покоя слова Эльтириора, заключенное в них туманное, но явно зловещее предупреждение. Когда Эолоран принялся обрисовывать позиции отрядов анарцев, раздражение в душе юного князя взяло верх.
— Постойте! — воскликнул Алит, и внезапно все глаза уставились на него. Он заставил себя успокоиться и продолжил, глядя только на отца: — Ты слышал слова герольда Каина. Малекит попал в ловушку в Эалите, и у нас нет надежды добраться до него вовремя. Зачем тогда мы собираемся ринуться в гущу врагов?
— А какой путь предложишь ты? — холодным презрительным тоном спросил Каентрас. — Прошмыгнуть обратно в горы и ожидать там гнева Морати? Мы должны прорваться через это войско и объединить наши силы с князем Малекитом.
— А что если мы потеряем все силы в одном бессмысленном походе? — возразил Алит. Он пытался выглядеть рассудительным, а не испуганным, хотя гнев князя сильно задел его. — На охоте иногда удается сделать один-единственный выстрел, чтобы убить дичь. Охотник должен научиться терпению, он должен знать, когда стрелять, а когда выжидать. Если мы выстрелим с излишней поспешностью, мы спугнем добычу, и она может ускользнуть.
— А если медлить, мы упустим возможность нанести удар, — прорычал Каентрас. Он сделал глубокий вдох, покосился на Эолорана, который выглядел недовольным его вспышкой, и снова повернулся к Алиту. — Прости мой гнев, Алит. Многие годы мы ничего не делали, выжидая момент, когда можно будет перейти в наступление. Промедление сейчас равно катастрофе. Я не смогу сидеть в своем особняке и смотреть, как мы упускаем единственную возможность — ведь потом нас станут преследовать угрызения совести, что мы прохлаждались, когда надо было действовать. И к тому же, на чем ты предлагаешь основывать тактику? На хвастливых речах одурманенного жреца? Мы не можем сказать с уверенностью, что положение Малекита настолько печально, насколько внушил своим последователям герольд Каина.
Алита неприятно задел намек в словах Каентраса, но он сдержал ответный выпад — ведь он не мог признаться, что речи герольда Каина предшествовало предупреждение Эльтириора. Каентрас повернулся к Эолорану и уперся кулаками в разложенную на столе карту.
— Хотя мы не можем помочь князю Малекиту в открытом бою, мы все же сумеем принести ему пользу. Наша атака отвлечет врага, и князь ускользнет из-под колпака. Если мы не предпримем ничего, тысячи солдат из северного лагеря отправятся к Эалиту и захлопнут ловушку. Разве мы не должны вмешаться? Разве мы не должны сделать все, что в наших силах, чтобы ослабить петлю?
— Твоя тактика имеет свои преимущества, — произнес Эолоран. — Чем меньше будут силы, с которыми придется встретиться Малекиту, тем больше у него останется шансов на спасение.
— Меня тревожит и кое-что еще, — добавил Алит. — Кто будет охранять Эланардрис, пока мы сражаемся здесь? Кто может поручиться, что следующий удар Морати обрушится на нас, а не на наши дома? Какая победа ждет нас завтра, если потом мы вернемся домой и обнаружим, что наши земли захвачены?
Этот довод пришелся к месту, и лицо Эолорана исказила мучительная гримаса. Какое-то время он переводил взгляд с Алита на Каентраса и обратно, и наконец посмотрел на Эотлира.
— Сын мой, это не только мое решение, — размеренно произнес Эолоран. — Да, пока я возглавляю анарцев, но я лишь служу их будущему, которое пройдет под твоим правлением. Ты долго молчал. Я бы хотел услышать твое мнение.
