А-Прогрессор - Зайцев Александр А. (книги полные версии бесплатно без регистрации txt) 📗
Королевство Гильмарис, его владения протянулись вдоль всего южного побережья, но так как плавание в тех водах было сопряжено с огромными опасностями по причине сильнейших течений, то его жители были более расположены к землепашеству. Благо поля и луга в этих областях на Земле носили бы название черноземов. Крупных городов это государство не имело.
Винисис, крупнейший город Аркаха, почти десять тысяч населения. Видно, что это поселение знало гораздо более процветающие времена, но даже сейчас он поражал воображение. Амфитеатры, портики, бани, каменные мостовые, идеальная планировка, могучие стены. Бывшая столица Аркахской провинции Винийской империи, теперь же тоже столица, но уже свободной республики Винилюдс. Ее жители считали себя потомками винийцев, что, конечно, имело изрядную долю истины.
Остальные людские объединения не стоили пристального внимания. С первого взгляда на карту становилось ясно: именно три названных политических образования являются основными «игроками». С одной стороны, ситуация достаточно простая, с другой же — это не есть хорошо, что Арках не объединен под одной властью. Точнее, с точки зрения сиюминутной выгоды это даже прелестно — общая напряженность, приграничные стычки, иногда перерастающие в войны. Замечательно для дела жатвы душ. Не будь внешней угрозы, я бы постарался приложить все усилия, чтобы ни одно из государств не смогло взять верх. Но перспектива в лице Самиантра ставила крест на этих планах. Предполагаемое вторжение остров должен был встретить объединенным в единый кулак, иначе сомнут королевства по одному и закусят республикой. И я потеряю свой надел. А эта потеря — как минимум понижение в ранге и переход в подчинение к тому, кто этот надел заберет.
А может, и необязательно объединение Аркаха под одной короной, есть и иные варианты, что-то вроде военного союза перед лицом общей угрозы. Этот вопрос потребует более пристального внимания, особенно с точки зрения дальнейших перспектив — перспектив увеличения душепотока с моих земель.
Все, я просто физически ощущал, как плавятся мои мозги. Еще немного, и мне в голову поползут совершенно безумные идеи, а лучше сохранить голову холодной. Лучший же отдых — это смена деятельности — так гласит народная мудрость. Что, конечно, полная чушь, ведь каждый знает, лучший отдых — это сон. Но так как дьяволы не спят, то… я в полной мере ощутил всю правильность этого утверждения. Надо было «переключиться».
«Отвались мой хвост!» Еще столько нужно изучить, но все — я достиг своего предела. Пора выйти на прогулку, во плоти навестить Арках, просто пройтись по его дорогам, тропам, вдохнуть его воздух, почувствовать эту землю.
Но просто так, без какой-нибудь цели прогулку посчитал пустой тратой времени. Может, душу чью купить? Начать свой личный счет, так сказать. Нет, не стоит, потому как еще слишком мало знаю — это подождет. Тем более есть и другие варианты повернуть прогулку в свою пользу…
Лакир с огромным удовольствием в очередной раз приложился к кружке, в которой плескался темный эль. Хорошо-то как, не то что в родной деревне, где хмельное попадает в горло только на праздниках, а работы столько, что спина не может разогнуться уже к полудню. И он еще сомневался, уходить с Хортом или нет. Теперь Лакир понимал, что его уход из деревни — это лучшее, что случалось с ним в жизни. Жизнь хороша, и жить хорошо, особенно когда в кошеле звенит серебро. А после последнего, очень удачно обставленного дельца у каждого в их шайке это серебро было.
Хороший мужик Хорт, да строг и жесток, но делится добычей по-честному, а чего еще надо для лихого разбойника. И пусть Лакиру всего девятнадцать зим, но он уже повидал столько, сколько не видел даже деревенский старик Олью. В очередной раз вспомнив родное поселение, он презрительно передернул плечами и быстро запил это воспоминание элем. Вот еще бы подвернулось такое выгодное дельце, как на прошлой неделе, и можно будет… Но помечтать Лакир не успел, его грубо прервал толчок локтем в спину. «Смотри», — глазами указал ему Хорт, направив внимание юноши на дальний угловой столик.
На улице только начинался вечер, но в трактире с его узкими и низкими окнами, затянутыми кое-как обработанными бычьими пузырями, было темно; не спасали и лучины, зажженные заботливым хозяином. По этой причине Лакиру пришлось напрягаться, дабы разглядеть, на что указывал Хорт. А посмотреть было на что. Толстый, с обвислыми щеками монах, кутаясь в черную рясу, громко упрекал трактирщика в требовании с него денег за еду и ночлег. Трактирщик же настаивал на своем праве: если монах намеревался поесть бесплатно, то мог бы дойти до соседней деревни, жители которой с радостью его накормили бы. Но монах не унимался, утверждая, что, пока он дошел бы до соседней деревни, уже стемнело бы и что хозяин придорожной гостиницы мог бы проявить уважение к его рясе и не требовать оплаты. С каждым новым витком спора их голоса все повышались и повышались, пока не перешли на крик и бранную ругань.
Лакир был искренне верующим человеком. Как это сочеталось с его нынешним промыслом? Легко — человек если захочет себя в чем-то убедить, то сделает это всегда. Удалось сие и Лакиру, быстро доказавшему себе, что у тех, кого они грабят, денег и так много, с них не убудет, тем более что крови на его руках не было. Спасибо за это Хорту, который так обставлял грабеж, что никто не сопротивлялся его банде, предпочитая расстаться с кошелем, нежели с жизнью.
Сцена, которую юноша сейчас видел, ему не нравилась. С одной стороны, он понимал трактирщика, а с другой — перед ними все же монах! Правда и то, что служитель Единого ругался как заправский забулдыга… Это тоже смущало. Лакир с брезгливостью отвернулся от скандала, вечер был испорчен, но, может, подсобит эль…
— Идиот! — Новый тычок Хорта был намного болезненнее. — На кошель смотри! — Лакир недоуменно уставился на трактирщика, у которого никакого кошеля не наблюдалось. — Дубина! Посмотри на пояс монаха, — по-змеиному, прямо ему в ухо прошипел главарь.
И правда, кошель на поясе у святого отца даже с такого расстояния казался очень увесистым. Но сама мысль ограбить монаха показалась Лакиру столь кощунственной, что его передернуло. Но вот спор резко затих. Церковник сдался под напором трактирщика и, развязав кошель, бросил монетку на стол.
— Золото! — Нет. На стол монах кинул мелкую, с ноготь мизинца, серебряную монетку, но вот в его кошеле явственно блеснуло таким манящим желтоватым оттенком. Судя по тому, как прихватило дыхание Хорта, тот принял какое-то решение. Какое? Лакир сейчас прилагал огромные усилия, чтобы об этом не думать. — Вставай, пошли. Быстро! — Шипение главаря показалось юноше сейчас как нельзя более похожим на то, как шипит придавленная сапогом гадюка.
Подобная спешка объяснялась тем, что разозленный монах решил не останавливаться на ночлег в таком негостеприимном месте и предпочел вечернюю дорогу до ближайшей деревеньки. Через два часа вся банда сидела в засаде, спрятавшись в густом кустарнике, который рос около пыльной дороги.
То, что нынешней целью был служитель Единого, не нравилось в шайке никому. Но авторитет Хорта был слишком велик. Все же в отличие от остальных ему было за тридцать, и он был опытен. Именно его грамотное руководство обеспечивало банде безбедную жизнь. Но бандиты роптали. Никто не хотел быть проклятым монахом или, что еще хуже, взять на себя такой тяжкий грех, как убийство церковника. И все же Хорт нашел слова, чтобы успокоить своих людей, которые еще совсем недавно были обычными бедными крестьянами. Больше всего их успокоило обещание не убивать монаха. Да и зачем его убивать? Их шестеро, все с крепкими дубинами, чего им стоит просто забрать кошель, полный золота. Золота… Это волшебное слово приятно ласкало души, скоро оно будет у них в руках. И пусть львиная доля добычи достанется атаману, каждому все равно положена честная доля.
Ничего не подозревающий церковник так расслабленно шел по тропе, что-то бормоча себе под нос, что даже не заметил выскочивших на дорогу бандитов. И для чего прятались? Стояли бы на дороге — монах был настолько увлечен руганью в сторону трактирщика, что заметил бы их, только упершись носом кому-нибудь из них в грудь.
