Кесаревна Отрада между славой и смертью. Книга первая - Лазарчук Андрей Геннадьевич (книги читать бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
– Может быть... да. Это должно оказаться лучше всего прочего. Я же займусь лодочным флотом. Прошлый раз получилось как будто бы неплохо. Ты видел недавно в Конкордии верфи. Когда, по твоему разумению, будут готовы последние корабли?
– К маю.
– Время, будем надеяться, еще есть... Но оба знали, что времени нет.
Дело создания кокона Пианы оказалось куда более долгим и тяжелым, чем предполагала Аэлла, и, когда все наконец кончилось, сама она была вымотана до состояния полумертвого, а среди отроков, помогавших ей, один вскоре действительно умер, не выдержав страшного истощения сил. Славы-стражники молча унесли его на щите, чтобы предать земле с должными почестями.
Перед последним бинтованием Алексей и Войдан зашли взглянуть на кесаря. Тот лежал на столе, похожий на выловленного морского царя: блекло-зеленый, неподвижный, почти потерявший человеческий облик. Лишь лицо еще частью оставалось прежним; глаза метались...
– Недолго тебе таким оставаться, отец, – сказал Войдан. – Будь спокоен.
Алексей молча кивнул.
Зеленая корка у губ кесаря чуть треснула. Раздалось тихое шипение.
– ...есссли... оссилит... не допуссти... Алексей понял.
– Клянусь, государь, – сказал он. – Поругания не допущу.
Если буду жив, добавил он про себя.
И – если проиграю...
Он повторил то и другое еще раз и подумал, что условия эти совершенно несовместны.
Аэлла с серым, в мелких капельках пота лицом оттеснила их локтем. В руках у нее была первая лента грубой простынной ткани, пропитанной смолой. На миг она задержала эту ленту в руках – то ли в нерешительности, то ли примеряясь. Потом – одним движением обернула голову кесаря, запечатывая рот и нос. Секунду были видны полные ужаса глаза... Потом для кесаря настала долгая тьма.
Уходя, Алексей ощутил пожатие руки Войдана. Тайная благодарность за безрассудную клятву. Но лицо Войдана ничего не выражало – он смотрел вперед и что-то такое видел перед собой...
Еще до рассвета следующего дня три всадника выехали со двора и наметом помчались на восток, по той самой дороге на Нектарийские рудники, из-за которой вновь ссорились владетельные славы, – и за разрешением споров готовы были обратиться не к законному, доброму и справедливому, но бессильному кесарю, а к влиятельным семействам севера и юга. Так уже трижды за последние двести лет вспыхивали в Мелиоре гражданские войны.
Ворон сидел на высоком дереве и смотрел в спину всадникам. Когда они скрылись из виду среди заиндевелых столетних лип, тянущихся вдоль этой дороги на тридцать верст вплоть до городка Николия, ворон снялся с дерева и полетел на восток, к морю...
Глава вторая
Директриса училища, маленькая симпатичная брюнеточка, которую не портило даже легкое косоглазие, приняла Алексея сразу.
– Вас послала сама судьба! – повторила она несколько раз. – У нас женский коллектив, у нас всего четыре преподавателя-мужчины, да еще двое почасовиков – и все. Кузьма Васильевич очень, ну оччень помогал – просто самим своим присутствием. Вы не представляете себе, насколько важен мужчина в женском коллективе, – наверное, он важнее, чем женщина в мужском, это так облагораживает, особенно мужчина в форме... Я так жалела, что он вынужден был уволиться, так жалела. Я уже думала, мы никогда не найдем... и вдруг – этот звонок из военкомата. Чертовски кстати. Я очень надеюсь, что вам у нас понравится. Но скажите, Алексей Данилович, вот вы молодой сильный мужчина, офицер... а у нас зарплата маленькая, с этой проклятой задержкой, хлопот огромное количество...
– Честно? – улыбнулся Алексей.
– Желательно.
– В августе уходит на пенсию мой родной дядя. Он майор инженерных войск. Просил меня найти для него место военрука и придержать. То есть – до августа я у вас побуду, а потом уволюсь в его пользу. Он вам подойдет куда больше, чем я, – золотые руки... Как видите, я ничего не скрываю.
– Ох, да я и не сомневаюсь, – всплеснула руками директриса. – Извините, если я что-то не так сказала...
– Да ну что вы. Все просто замечательно.
– И еще. Скажу уж сразу. У нас контингент особый – девушки. Вы уж готовьтесь к тому, что в вас сразу начнут влюбляться... ну и все такое. Так вот... даже не знаю, стоит ли вообще об этом говорить, но все же... в общем, никаких связей со студентками быть просто не может. Не просто запрещено – а исключено абсолютно. Простите, что приходится об этом говорить... не знаю, надо ли было...
– Не надо, – серьезно покачал головой Алексей. – Тем более что в моем вкусе женщины постарше. Впрочем, я готов подчиниться любым правилам. Необходимость дисциплины мне доказывать не требуется.
– Я так и поняла. Спасибо. Что ж... сейчас появится Валентина Михайловна, она у нас по совместительству завкадрами, оформит вас и покажет ваши владения. Завтра уже занятия... – Она развела руками, как бы извиняясь, что не может позволить новому работнику погулять недельку-другую. – И... мм... Алексей Данилович... можно мне задать вам нескромный вопрос?
– Можно, – с удовольствием разрешил Алексей.
– У вас такая странная фамилия...
– Да, – согласился он. – Дедушка мой был Пактовий, папа был Пактовий – пришлось и мне становиться Пактовием. От судьбы не уйдешь... Не знаю, откуда она взялась такая, – рассмеялся он, когда брови директрисы удивленно взлетели вверх. – Греческое слово. Означает «сохраняющий жизнь». Наверное, предки были греки или священники – тем часто давали фамилии на манер греческих. Дьяк Велосипедов, например.
– Как интересно, – сказала директриса. – А вот идет и наша Валентина Михайловна...
Само оформление на работу – заполнение бумаг – заняло минут сорок. Любезная Валентина Михайловна помогала и подсказывала, понимая, что человеку в тридцать с лишним лет трудно впервые в жизни заполнять все эти никому не нужные «простыни».
– Ну и все, – сказала она наконец. – Пойдемте, покажу вам ваши подземелья... Кузьма Васильевич передал ключи мне, это против порядка, но завтра он придет сюда сам, он уже звонил, и вы с ним оформите передачу имущества – из рук в руки. И как с милицией решить, он вам скажет, а то они уже звонят, беспокоятся – оружие все-таки... Только отпереть те двери я не смогу, вы уж сами.
