Хитрости эльфийской политологии - Патрикова Татьяна "Небо В Глазах Ангела" (книги без регистрации .TXT) 📗
— Отец сказал, что мужчина струсивший познакомиться с ним, недостоин меня.
Вот и вся проблема. Разумеется, я тут же бросил взгляд на темного и по тому, как у него лицо вытянулось понял, что он-то как раз не испугался, просто решил, что Барсик пригласил его только из вежливости, в душе мечтая лишь о том, чтобы темный, как самый нежелательный элемент в семействе светлых, отказался.
— Я думал, что ты предложил провести отпуск у тебя только из вежливости, — заметил Мурка, подтверждая мои мысли, — Отказался, потому что почувствовал, что ты надеешься на отказ.
— Почувствовал?! — зашипел на него светлый.
— Так, а ну, брейк! — влез я между эльфами, которые успели оказаться друг напротив друга, прожигая оппонента глазами. Разумеется, оба, отвлекшись, сразу же посмотрели на меня. Мне было что им сказать, собственно именно это я и сделал.
— Во-первых, — начал, обращаясь к Барсику, — уверен, что ты нервничал, когда выдвигал свое просто гениальное предложение о совместном отпуске. Именно это почувствовал Мурка и дал задний ход, решив, что переживаешь ты именно из-за того, что он своим согласием может все испортить. Если ты еще не понял, что он дорожит тобой настолько, что ради тебя в каких-то вопросах готов поступиться даже собственной честью, то ты полный дурак. Ферштейн?
— Не выражайся, — бросил мне светлый, скривившись на моем последнем слове.
— Это не мат, — проинформировал его.
— Я знаю, — пробормотал он и поднял глаза на темного.
— Не во всем, но во многом, — произнес тот, подтверждая мои слова и, судя по всему, имея в виду честь, о которой я только что распинался.
— Я знаю, — вдруг сказал Барсик, — просто привыкнуть не могу. — Уголок губ у него дрогнул, но светлый так и не улыбнулся, неотрывно глядя в глаза темного.
— Во-вторых, — пора было закругляться с психологическими вывертами и оставлять этих двоих наедине, поэтому я поспешил закончить начатое, — Мурка, если ты еще не понял, семейство Барсимов, судя по всему, несколько нетипично для большинства представителей светлых эльфов. Это значит, что у них свои представления о чести и достоинстве семьи — это раз. И два — если они уже много поколений с успехом воспитывают идеальных серых кардиналов, осмелюсь предположить, что по соображениям выгоды для их семьи твой союз с Тарэлем интереснее, чем его свадьба на любой из возможных светлоэльфийских избранниц. Что скажешь?
— Скажу, — он оторвал взгляд от Барсима и посмотрел на меня, — что никогда еще не рассматривал наши отношения с этой точки зрения.
— Самое время рассмотреть, — заметил, краем глаза следя за светлым.
— Согласен, — обронил темный и тоже посмотрел на Барсима.
— Вот и отлично! — поспешил прервать их разговор взглядов, так как они явно были близки к тому, чтобы начать целоваться прямо тут у меня. Еще чего не хватало! Подробности своей интимной жизни пусть оставят при себе.
— Думаю, теперь вы можете вернуться и закончить уже дома, — раздался посторонний голос, и все обернулись на него.
В дверях моего малогабаритного зала стоял Ир. В обычной человеческой одежде — темно-синих брюках со стрелками и стильной черной рубашке он выглядел до неприличия домашним, в том смысле, что натянуть на него обычный спортивный костюм и какую-нибудь линялую футболку было нереально, но то, что он хотя бы на время избавился от своей шелковой сорочки с кружевным воротником и пышными манжетами, камзола с серебряным шитьем и ботфорт — уже прогресс.
— Ты прав, — активно поддержал его Барсик, и они с Муркой поспешили на выход. Я задержал темного в дверном проеме, поймав за рукав. Он обернулся ко мне.
— И сколько он на тебя из-за этого дулся? Мне просто интересно.
— С прошлой восьмицы, — ответил чернокожий командор, едва заметно улыбнувшись.
Это получается, почти неделю. Я на это только головой покачал и закрыл за ними обоими дверь. Да, Барсик в своем репертуаре. У меня просто слов нет. А раньше поговорить, что, слабо было? Вон, даже Камю занервничал и опустился до того, чтобы лично меня попросить о вмешательстве. Это как они тут друг другу и окружающим жизнь портили своими разборками, что, стоило только вернуться, меня сразу на амбразуру забросили?
Ко мне подошел Ир и неожиданно предложил.
— Хочешь, массаж сделаю?
— С чего это ты расщедриться решил? — спросил вроде бы в шутку, но сам напрягся.
— Не нравятся мне твои обмороки, — честно признался он, заглядывая мне в глаза.
— Мне от них тоже как-то счастья мало. Но давай договоримся, — начал строго и без обиняков, — больше ты меня ниже плинтуса при посторонних не опускаешь. А то аховый из тебя друг получается, честно скажу.
Он сначала замер с открытым ртом, явно собираясь возмутиться. Но передумал. Посмотрел на меня долго и пронзительно, потом тихо сказал:
— Прости.
— Хм… — протянул, решив, что пафоса нам с ним на сегодня хватит, можно и юмором слегка разбавить. — А с каждым разом у тебя все лучше получается.
— Что именно? — нахмурившись, Ир не спешил разделить со мной веселье.
— Прощение просить, — ответил ему и, услышав уже привычное: «Удавлю!», понял, что кое-что в этом мире никогда не меняется. И это хорошо. Стабильность — наше все. Кому нужны эти перемены, когда что не день, то праздник какой-то — жизнь бьет ключом и все по темечку, когда же можно будет хоть денечек отдохнуть и пожить в свое удовольствие, а?
Глава четвертая
Планы на ближайшие пару ночей
Ир
На этот раз я вытребовал себе отдельную комнату. Андрей удивился, но разложил и застелил для меня диван в зале, где он обычно принимал посетителей, и оставил одного, поспешно скрывшись в своей спальне. Может быть, обиделся? Не должен, вроде. Ничего такого я не сделал. Просто, как представил себе, что сегодня буду спать с ним в одной постели после всего того, что было. И как-то сразу не по себе сделалось. Вот я и обеспечил себя индивидуальным ложем. Только заснуть сразу не удалось. В голову лезли мысли. И с каждой минутой их было все больше и больше. Они накапливались как снежный ком. Разрастались, переплетались между собой, свиваясь в колтуны, как пряди волос, которые так просто не распутать. Проще вырезать, отсечь.
От нечего делать включил телевизор. С пультом управления разобрался быстро. Все кнопки были подписаны, и с помощью переводчика узнать значение тех или иных символов не представляло труда. В очередной раз подивился, какой жестокий и циничный у Андрея мир. Убийства, изнасилования, прелюбодеяние на глаза у зрителей — здесь считалось обычным делом. Понятно теперь, почему Андрей всякий раз так тщательно выбирает фильмы для наших киносеансов. И все-таки, кое-что до сих пор не могу понять. Как он мог вырасти в этом мире и не скатиться по наклонной. И, ладно бы, родители у него были хорошие и правильные, и воспитали такого замечательного сына. Но ведь и семья у него, прямо скажу, не ахти. По мне так им вообще нельзя было доверять детей воспитывать. Но кто бы меня спросил?
Все думал, что мыслей об этом будет достаточно, чтобы отвлечься. Но смотреть ту мерзость, которой меня обильно поливали с экрана, долго не смог. Переводчик услужливо подсказал, что ночью частенько показывают фильмы самого сомнительного качества. Но меня это не успокоило. Напротив, разозлило. И тут ко мне еще Андрей пришел собственной персоной. Мне совершенно не хотелось его видеть. Терпеть не могу показывать свои слабости кому-либо. Даже другу. Но сейчас я был именно слаб. Раздавлен, растерян, не знал что делать и как со всем этим грузом мыслей жить дальше.
— Что? — недружелюбно бросил психологу, замершему в дверях.
— Может быть, хватит уже мой телек насиловать? Пойдем лучше спать.
— Для кого лучше? — Зашипел, сам не сразу заметив, что голос изменился до неузнаваемости. Это не было спонтанным мерцанием, но было близко к нему.
— Ир? — голос Андрея прозвучал удивленно, но меня уже несло. Я все еще боялся думать, но мысли выплескивались из меня волнами, мучили, издевались, глумились над моей душой. Удушливые, страшные мысли.
