Путь изгоя - Катюричев Михаил Сергеевич (читать книги онлайн полностью без регистрации .txt) 📗
Мы вышли к зданию, напоминавшему амфитеатр. Ага, амфитеатр и есть, только верхний ряд мест начинается на уровне земли. Эдакая огромная яма. Сама арена овальная, метров пятьдесят в длину.
– Это большая арена. Используется для проведения турниров, дуэлей, учебных боев. Официально применять боевую магию можно только здесь. По ту сторону арены – здание боевого факультета. Там находится арсенал, аудитории и залы для фехтования.
Передо мной крепость. Небольшая такая, но внушающая уважение. С башенками, бойницами, толстыми стенами.
– А магов обучают фехтованию? – задаю я вопрос.
– Тех, кто хочет. То есть дворян-то в любом случае начинают обучать с детства, но, став магами, многие бросают тренировки. Молодежь считает, что магия гораздо эффективнее и занятия фехтованием – пустая трата времени, – как-то не по-доброму усмехается Клавикус. Сразу понимаешь, что этот болтливый дедуля не всю жизнь дышал архивной пылью и что именно он думает о самоуверенных болванах, пренебрегающих высоким искусством выпускать кишки противнику посредством холодного оружия.
– В общем-то для дуэлей им хватит и магии, – продолжает архивариус. – Если простой фехтовальщик вызвал мага на дуэль, то он сам виноват в своей глупости.
– А если наоборот?
– Подобное не приветствуется. У среднего мечника мало шансов победить мага один на один. В таких случаях маг обычно не применяет силу и сражается как обычный боец. Но это дело сугубо добровольное, да и есть много способов сжульничать.
Мы обходим арену справа и попадаем еще к одной. Эта гораздо меньше. Овальная яма с отвесными краями, без амфитеатра. В длину метров двадцать – двадцать пять. В глубину – около трех. Две лесенки с торцов.
– Малая арена. Используется для обучения и поединков. Дальше за боевым факультетом еще конюшни и открытые тренировочные площадки, но туда мы не пойдем. Обедать пора.
После обеда Клавикус приносит какие-то книги, бумагу и письменные принадлежности.
– Итак, чему будем учиться в первую очередь, юноша? – Архивариус буквально лучится положительными эмоциями.
– Для начала давайте разберемся со счетом. Это будет проще всего. Считать я умею.
– Ага, ну вот, смотри. Это цифры от одного до десяти – цифры состоят из палочек и точечек.
Один – просто вертикальная палочка. Два – к вертикальной палочке добавляется точечка справа. Три – к конструкции добавляется косая короткая черточка, пересекающая вертикальную в нижней части. Четыре – крестик с точкой в левом верхнем секторе. Я уже догадываюсь, как будет выглядеть пятерка.
– Пять.
Точно! Крестик.
– Шесть.
Крестик с точкой в верхнем правом секторе.
– Семь…
Так, опять перечеркнули нижнюю палочку. Точку оставили.
– Восемь…
Теперь перечеркнуты и верхняя, и нижняя палочки крестика. Действительно, чем-то похоже на скособоченную восьмерку.
– Девять.
Добавляем точку в верхней правой четверти.
– Ноль…
О, тут и до нуля додумались. Я читал, что в нашем мире это произошло далеко не сразу. Ноль в местном исполнении выглядит как нижнее подчеркивание.
– Понял? А вот так записывается, скажем, число пятнадцать. – Мой учитель рисует вертикальную палочку и справа от нее крестик. – Теперь попробуй написать число сто девяносто два.
Пишу. Потом спрашиваю про запись дробных чисел. Оказывается, числитель обводится в кружочек, а знаменатель пишется ниже и правее. Если число просто обведено в кружочек, то знаменатель – десять. После проверки моего умения складывать, вычитать, умножать и делить Клавикус соглашается, что считать я умею.
– С покупками справишься, – выносит он вердикт.
Тут же задаю вопрос о денежных единицах.
– Эталоном является золотая монета. Ее вес во всех странах одинаков. Эранийская золотая монета равна пятидесяти серебряным. Серебряная – пятидесяти медным. В Литии золотая монета делится на сто серебряных. Одна эранийская серебряная монета равна двум литийским. Их еще литками называют. – Ладно, давай теперь учить алфавит. – Мэтр Клавикус возвращается к теме занятия.
Местный алфавит состоит из тридцати букв. Написание похоже на греческое. Записываю транскрипцию на русском. Потом переходим к словам. Мэтр произносит слово вслух, мысленно сообщает мне его значение и записывает слово на бумаге. Я тут же приписываю транскрипцию и перевод на русском.
– Развивай память, тогда тебе не понадобятся все эти записи! – недоволен Клавикус.
Прошу пояснить, как я должен ее развивать.
– Ты же маг разума! Ты можешь напрямую войти в свою память. Это как чулан с вещами. Ты можешь перекладывать вещи так, как тебе нужно. Чем чаще ты обращаешься к тем или иным воспоминаниям, тем лучше ты их помнишь. Воспоминания, к которым ты не обращаешься, «покрываются пылью» опять же, как старые вещи. На самом деле они постепенно растворяются, и все сложнее и сложнее восстановить их впоследствии. Так что возьми себе за правило хотя бы по часу в день перетряхивать свою память. Только не усердствуй слишком сильно! Сейчас тебе понадобится много времени, чтобы упорядочить воспоминания, но потом будет легче. И не забывай, что сон тебе тоже нужен! Не пытайся перебрать все воспоминания за один раз!
Мы учим язык еще некоторое время, а потом мэтр уходит. Я тут же погружаюсь в собственное сознание. Область памяти найти не сложно. Я принимаюсь за работу. Ныряю в облачко, просматривая воспоминания. Облачко уплотняется, и я формирую из него что-то вроде кирпичика или коробочки. Ставлю метку. Потом следующее облачко, затем еще и еще. Сортирую кирпичики. Они вполне спокойно висят там, где я их оставил. Работа постепенно увлекает. Воспоминания о доме рождают боль. Раз пять прогоняю какой-то незначительный разговор с мамой, запоминая мельчайшие детали. Этот кирпичик становится очень плотным. Некоторое время просто вишу в пространстве, не думая ни о чем. Потом воспоминания о прошлом проглядываю уже мельком, абстрагируясь от содержимого. Их складываю в одну кучу и задвигаю подальше. Продолжаю формировать и сортировать кирпичики. Персоналии отдельно, знание языка отдельно, информацию о мире отдельно. Ее тоже сортирую: география, традиции, история и так далее. Впрочем, этой информации крайне мало по сравнению с информацией о прошлом. Зато обновляю свои знания по некоторым школьным дисциплинам. Они уже изрядно занесены пылью, но постепенно поддаются восстановлению. Теоретически я могу вспомнить любой момент моей жизни. Мне попадается, например, биография Салах ад-Дина. И если в принципе я о нем помнил только его имя и то, что он навтыкал крестоносцам, то теперь я могу назвать даже имя его дяди. Сейчас я способен дословно процитировать всю статью из «Википедии». Эту информацию тоже убираю подальше, она мне сейчас никак не пригодится. Через некоторое время вокруг начинает темнеть. Видно все хуже и хуже. Странно, это же мое сознание, тут времени суток быть не может. Тут вообще солнца нет. Выхожу в реальный мир. За окном ночь. Падаю на кровать и мгновенно засыпаю. Сплю плохо. На следующее утро голова раскалывается, будто я всю ночь пьянствовал. Пришедший Клавикус только вздыхает:
– Я же предупреждал тебя, чтобы ты не увлекался! Эх, молодежь… – Продолжая ворчать, архивариус создает какое-то плетение, слабо светящееся желтым, и запускает его в мою сторону. Эффекта ноль, плетение просто рассеивается, не долетев до моей головы. Клавикус некоторое время ждет, потом спрашивает: – Ну как, легче?
– Нет. На меня магия не действует.
Мэтр сокрушенно качает головой, потом уходит и приносит чашку с каким-то отваром.
– Выпей. Это немного снимет боль. И тебе нужно поспать, чтобы мозг отдохнул. Занятий сегодня не будет.
Клавикус уходит, а я вновь проваливаюсь в сон.
Глава 3
Архимаг долил в бокалы темно-красную, почти черную жидкость и откинулся на спинку кресла:
– И как тебе наш гость?
Его собеседник чуть пригубил вино. «Кровь василиска», двадцать золотых за бутылку! Нигде, кроме Сенара, не производится.