Очи бога - Марко Джон (читать книги TXT) 📗
— Нет, — она затрясла головой. — Я не позволю этому случиться с тобой.
— Бейт, дай мне ребенка, — попросила Гвена. Она хотела забрать мальчика, но Бейт не отдавала.
— Я хочу держать его на руках, — заявила она.
— Но его нужно помыть, — сказала Гвена. — Он грязный, и ты тоже. Давай его сюда. Позволь мне вымыть его. Я принесу его назад. Мери, а ты помой Бейт, хорошо?
Бейт неохотно согласилась, протягивая новорожденного Гвене. Она была измучена, и все тело у нее болело: даже беседа отнимала силы. Гвена завернула ребенка в чистую пеленку и вынесла из комнаты. Бейт откинулась назад, чувствуя, как намокли простыни. Мери начала окунать полотенце в корыто с водой и протирать ее между бедер, смывая кровь. Это могло вызвать неловкость, но Бейт мыслями уже была далеко, мучаясь страхом за судьбу своего малыша.
— Не волнуйся, Бейт, — сказала Мери, закончив работу. — Тебе нужно отдохнуть. Гвена присмотрит за мальчиком. Попытайся уснуть.
Уснуть. Какое чудесное слово. Но Гвен боялась, что приснятся кошмары.
— Мери?
— Да?
— А что если Гвена права? И ребенок ненормальный?
Мери улыбнулась, пытаясь скрыть чувства.
— Этого мы пока не знаем.
— Но его ручка… и ножка. Они… — Бейт не могла заставить себя произнести слово «искалечены». — А если мозг тоже…
— Бейт, он еще слишком мал. Никто не может сказать точно, что его ждет, даже Гвена.
— Но если это так? Что тогда?
— Значит, будешь растить его и любить, как будто ничего не произошло. Он же твой сын, Бейт.
Бейт кивнула. Она уже любила малютку Гилвина, а ведь он не прожил на белом свете еще и часа. Но любви не под силу свернуть горы, как поется в песне, и ей не спасти его от жестокости мира. Если ее дитя не в своем уме, лишь милость короля поможет ему.
— Акила — добрый человек, — сказала она себе. — Он найдет место для Гилвина в этом замке. Я точно знаю это, — она взглянула на Мери. — Верно?
Мери окунула грязное полотенце в корыто. Лицо ее было серьезным.
— Акила добрый человек, так все говорят. Он был добрым принцем, а теперь стал добрым королем.
— Да, — согласилась Бейт. — Даже если Гилвин не сможет стать солдатом, Акила найдет для него место, как ты считаешь?
— Бейт, закрой глаза и отдохни.
Бейт знала, что подруга ничего не ответит. Сдавшись усталости, она закрыла глаза и позволила Мери умыть и переодеть себя. И продолжала думать, что будет с ее сыном в новом мире, создаваемом королем Лиирии.
4
Через три дня после приезда в Хес Акила принял решение.
В столице Риика стояла теплая погода, как раз подходящая для брачного предложения. Рыночная площадь с южной стороны замка наполнилась народом, а на улицы высыпали ребятишки и кошки, которых в Хесе вообще оказалось великое множество, к удивлению Лукьена. Небо безоблачное, синее, дожди умыли город за день до этого. Стоя на балконе, Лукьен мог видеть Хес, простирающийся на многие мили. Видел городские ворота и длинную пыльную дорогу, ведущую домой, в Лиирию. Лукьен глядел на восточную линию горизонта, тоскуя по дому. Ведь Акила, прибыв в Хес, имел здесь головокружительный успех, но для Лукьена этот успех казался мифическим. Все менялось слишком быстро, слишком много решений было принято. И Акила принял их в спешке — так считал Лукьен.
Они вместе ждали на балконе принцессу Кассандру. Эту встречу организовал сам король Карис; они пришли слишком рано. Даже если принцесса будет вовремя, то ждать не менее получаса. Но Акила пожелал, чтобы Лукьен отправился на балкон вместе с ним, ибо нервничал. Ему было необходимо объяснить свое внезапно принятое решение. И все же даже сейчас, когда они были вдвоем, Акила не решался заговорить. Как и Лукьен, он взирал на город сверху, весь в собственных мыслях.
Лукьен не винил Акилу за желание жениться на Кассандре. Она прекрасна, и сам Акила хорош собой. Но Лукьена бесила поспешность и внезапность происходящего — и он все эти дни протестовал против такого хода вещей. Кассандра станцевала для них, и изящество ее движений заставило Акилу забыть о приличиях. Он будто забыл, что в мире много женщин, которые почтут за честь стать женой короля. А может быть, просто не обращал на это внимание… Лукьен незаметно оглядел спутника. Акила еще так молод и вопиюще неопытен. Он слишком много времени провел, уткнувшись в книги, вместо того, чтобы задирать подолы служанкам на кухне, и Лукьен сожалел об этом. Плохо, что король Балак не заставил сына послужить в армии после окончания военной школы. Если бы юноша поучаствовал хотя бы в одной кампании, живо бы научился обращаться с женщинами и не увлекся бы первой же красоткой, обратившей на него томный взгляд.
Но ведь это неправда. Лукьен знал, что не стоит винить Балака в теперешней влюбленности Акилы. Балак был хорошим отцом, достаточно мудрым, чтобы не заставлять сына-книгочея окунаться в военную жизнь. Его мудрость обернулась добром для Лиирии, ведь новый король был образованным и миролюбивым. А его романтичность — всего лишь следствие доброй натуры, то, что делает его особенным, не похожим на других. Лукьен вздохнул, покачав головой. Акила услышал вздох и обернулся.
— Что случилось? — спросил он.
— Ничего, — солгал Лукьен. — Я просто задумался.
— Задумался обо мне?
Лукьен кивнул.
— Верно. Мне пришлось немало думать о тебе все эти дни.
Юный король пересек балкон и встал рядом с телохранителем. Балкон был огромным: целая оранжерея, заросшая высокими кустами и украшенная потрескавшимися статуями. Повсюду висели клетки с птицами, выводящими звонкие рулады. С балкона открывался прекрасный вид на город, но Акилу этот вид не интересовал.
— Знаю, ты не одобряешь моего решения. Но хотя бы постарайся понять.
— Я пытался. Но все равно не понимаю.
— Значит, плохо пытался, — заметил Акила. Он был возбужден; его левый глаз немного подергивался. — Посмотри на меня, Лукьен. Я не похож на тебя. Я не высокий и не такой красивый, и уж, конечно, не герой. Тебе всегда доставалось внимание женщин, а я всего лишь…
Акила замешкался, и Лукьен был рад, что он не договорил.
— Для завоевания женщины недостаточно иметь бычью шею, Акила, — сказал Лукьен. — Думаешь, я такой уж великий любовник, из-за всех этих моих рассказов про шлюх, с которыми я проводил время. Так я просто хвастался. Чаще всего это были создания, такие же жалкие, как и вшивые постели, в которых я с ними спал.
— И что с того?
— То, что ты можешь получить любую женщину, какую захочешь. Не блудницу, а порядочную женщину, благородного происхождения.
Акила рассмеялся.
— Такую, как Кассандра?
— Нет, не такую. А ту, которую полюбишь. И которая полюбит тебя. Ты не интересовался, отчего принцесса хочет выйти за тебя?
— Знаю для чего. Ради мира.
— Нет, — безжалостно отрезал Лукьен. — Потому что она женщина, и такова воля ее отца, вот почему. И еще она не хочет упускать шанс стать королевой. Она не любит тебя, Акила.
— Лукьен, королевские браки всегда заключаются подобным образом, — заметил Акила. — Если бы мой отец был жив, он бы уже женил меня на какой-нибудь девушке, не столь прекрасной, как Кассандра. Это могла быть Дралла из Марна или еще какая-нибудь девица, смахивающая на хрюшку, ведь он тоже был слишком упрям, чтобы допустить заключение мира с Рииком. Но зачем мне, спрашивается, связывать свою жизнь с Драллой? Почему не выбрать Кассандру?
Лукьен не мог подыскать нужное слово. Кассандра красива, с этим не поспоришь — как бесполезно оспаривать красоту летнего утра. И она влекла Лукьена так же, как Акилу. Может быть, именно поэтому он против их брака? Впервые в жизни он испытывает ревность к царственному «брату».
— Не мог бы ты, по крайней мере, подождать? — заговорил Лукьен. — Хоть немного? Давай вернемся в Лиирию. Может быть, в знакомой обстановке с тебя спадут чары…
— Какой смысл ждать? Я не собираюсь искать более привлекательную девушку или лучший повод для брака. К тому же, если я откажусь, король Карис будет обижен. Я не собираюсь подвергать мир угрозе.