Ровена - Маккефри Энн (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗
– Я и не заметила, как ты загорела.
– А-а… – Ровена сонно открыла глаза и взглянула на девочку. – Я всегда быстро загораю.
«Девочка моя, ты слишком поторопилась!» – мысленно произнесла Лузена, забыв на мгновение о правиле Талантов не общаться телепатически.
«Может, ты ещё скажешь, что я слишком загорела, Лузена?» – И Ровена улыбнулась, не открывая глаз.
Вечером, едва девочки улеглись спать, Лузена занялась пухой.
«Я думаю, она избалованная снобка, – делилась Ровена с пухой. – Она кривляется и считает себя старше, чем есть. Беда в том, Пурза, что она думает, что ведет себя правильно. Но она притворяется и играет, все время играет. Глупая. Шлюха!» Лузена вначале удивилась, откуда Ровена взяла это ругательство, пока не вспомнила, что некоторые грузчики, обслуживающие Башню, происходили из весьма далеких от культуры слоев общества».
«Имер ещё ничего, а Талба делает все, что ей скажут, – продолжала Ровена, больше рассуждая, чем критикуя. – Хорошо, что я не младшая сестра Мойры. У неё шило в заднице! Да-да, я знаю, что нехорошо так говорить и Сиглен закатила бы скандал по этому поводу. Но её здесь нет, а я здесь, и у Мойры точно шило в заднице… – Послышалось хихиканье. – А мой загар лучше, чем у Мойры, и потеть на берегу мне пришлось меньше. Только подумай, день за днем обмазывать себя этой дорогушей и липкой гадостью!
Все, что мне нужно, – поменять степень восприимчивости эпидермиса. Это так просто! Я могу иметь любой загар, какой захочу! Не глупи, Пурза. Пухам не нужен загар. Ты опалишь свой мех и сожжешь все микросхемы».
Совет пухе заставил Лузену задуматься. Упоминание о микросхемах свидетельствовало, что Ровена осознает тот факт, что пуха – это только терапевтический прибор. Но если сосредоточиться на словах «ты опалишь свой мех», то покажется, что она придает пухе некоторую степень антропоморфности. Животные не загорают. Люди – да. Беседа Ровены с пухой предполагает подсознательный ответ. Может, её alter ego [второе «я»(лат.)] говорит через пуху? Но до сих пор это не доводило до конфликта с привычной этикой и моралью.
Постоянное осторожное психологическое тестирование говорило о том, что Ровена в основном уравновешенная личность, а остаточная зависимость от пухи, которую обычно забирают у ребёнка в подростковом возрасте, служит лишь показателем возможной нестабильности. Но даже предполагаемая нестабильность может перечеркнуть надежду увидеть Ровену в ранге Прайм.
Она не сможет ею стать, не умея владеть собой. Лузена и думать не хотела о процедурах, которые могут последовать, если Ровену примут за нестабильный Талант.
Эта зависимость от пухи ни в коем случае не может служить сигналом настоящей опасности. Одинокие дети часто придумывают себе друзей – это нормальная ступень развития, которая должна быть преодолена без стресса.
Пуха, несомненно, была удобнее Ровене и её наставникам. После каникул, решила Лузена, она первым делом обсудит с главным медиком, как изъять пуху у Ровены.
Утро следующего дня было таким ярким, что Лузена сразу же организовала поездку на яхте вдоль побережья в морской заповедник, где девочки в полной безопасности могли позаниматься подводным плаванием. Весь короткий инструктаж перед погружением недовольная задержкой Мойра пробубнила, что «уже сто раз все это слышала».
Инструктор Туриан был красивым и слишком умным, чтобы отвечать на неудачные попытки Мойры пофлиртовать с ним во время спуска под воду. Он лишь холодно посмотрел на неё и заметил, что те, кто невнимателен на занятиях по технике безопасности, обязательно совершают ошибки под водой.
Это он знает из своего опыта.
Как только все девочки попрыгали в воду и поплыли за Турианом через морские кущи, Лузена слегка прощупала мысли Ровены: девочка была в полном восторге от происходящего. Ровена была сильной пловчихой. Прозрачная, сверкающая вода вряд ли могла напомнить ей о зловонном грязевом потоке.
И надо же было такому случиться, что именно Мойру обжег ядовитый скат, о котором особенно предостерегал Туриан. Но ещё хуже было то, что ближе всех к ней оказалась Ровена, не забывшая о мерах первой помощи. Она растерла ожоги Мойры пригоршней песка (что было сделано с помощью телекинеза, и Лузене оставалось только надеяться, что лишь она заметила это в момент паники). Когда же Ровена начала делать Мойре массаж, применение которого, как учила её Лузена, помогает предотвратить шок, пришедшая в себя жертва завопила, что Ровена нарочно повредила ей ногу.
Несчастный случай положил конец прогулке и дал начало, как Лузена поняла неделей позже, всем последующим бедам.
Туриан, подхватив Мойру на руки и успокаивая её, быстро поднял ужаленную на шлюпку, хотя и продолжал вести себя с ней как с глупой, безмозглой девчонкой. Масла в огонь подлили его комплименты Ровене. Он похвалил её за сообразительность и ловкость при оказании первой помощи.
Лузена почувствовала, что Ровена удивилась похвалам, отмахнулась от них, хотя и была польщена. Зато Мойра сразу отметила это и визжала как поросенок, когда Туриан с озабоченным видом втирал лосьон в длинный и тонкий рубец от ожога. К сожалению, Мойра оказалась одной из девяти на тысячу, у кого токсин ядовитого ската вызывает аллергию. Туриан запустил двигатель на полную мощность, чтобы как можно скорее доставить девочку в больницу. Остальные по очереди прикладывали ей компрессы, смоченные холодной морской водой, на немилосердно вздувшийся ожог. Всю дорогу Мойра громко стонала.
«Я думаю, она сделала это нарочно, – поделилась Ровена с пухой своими наблюдениями, после того как Мойру подлечили и успокоили. – Не знаю, что она решила доказать, кроме своей глупости, потому что она совершенно не та женщина, с которой хотел бы жить Туриан».
Лузена слегка удивилась тому, как удалось Ровене так глубоко погрузиться в сознание Туриана. Но, возможно, этого и не было. Туриан позволил девочке на какое-то время управлять шлюпкой. Ровена, кажется, черпает информацию от всех, кого встречает.
«Мойра глупа, – заметила Ровена пухе, – но она определенно не хочет ограничиваться детскими забавами. Может, я должна сказать об этом Лузене?
Нет? Пурза, ты так не думаешь? Да, я считаю, что ты права. Лузена ведь и так все видит». – И Ровена сонно засмеялась, совсем как ребёнок. Это был конец вечернего монолога. И Лузена забеспокоилась.
На следующий день Мойре стало намного лучше, хотя, вполне естественно, она не принимала активного участия в увеселениях. Опухоль спала, но рубцы были ещё глубоки и красны.
Очень скоро положение больной Мойре наскучило, и Лузена предложила поиграть во что-нибудь. Если Мойра выигрывала, она жадно желала продолжения, а проигрывая, тут же хотела заняться чем-нибудь ещё. Имер и Талба, как и Ровена, были очень послушными все утро. Но после ленча, когда Мойра и Имер проиграли Ровене и Талбе в одной из компьютерных игр. Мойра обвинила Ровену в мошенничестве.
– Ты не могла выиграть столько очков без жульничества. Талба играет плохо. Как вы могли выиграть?
Пронзительные вопли Мойры заставили Лузену поспешить в их комнату.
Ни одна из девочек не знала, что Ровена – Талант. Это было одной из причин того, что Лузена пригласила детей, прежде её не знавших.
– Талба хорошо играет в «Стрелка», – ответила Ровена, обнимая партнершу. – Ты просто не можешь играть на равных, хочешь быть лучше всех, поэтому никогда не выиграешь в эту игру.
– Но ты сжульничала! Сжульничала! – визжала Мойра. Лицо её покраснело, а следы от ожога внезапно потемнели.
Талба с ужасом глядела на них.
– Да ты и впрямь совсем глупая, – проговорила Ровена тоном, сильно напоминающим Сиглен. – Игрок не может изменить программу игры, и абсолютно нет нужды обманывать в детской игре.
Мойра злобно глядела на соперницу, слишком взбешенная, чтобы что-нибудь сделать. Затем она постаралась взять себя в руки, краска сошла с её лица, и она с угрожающим видом выступила вперед.
– Откуда ты знаешь, что эту программу, – она старательно копировала холодную речь Ровены, – нельзя изменить извне, если ты не пробовала?
