Последний леший - Купцов Василий (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗
Сунул он руку в глубок карман и вынимает оттуда молоду жену, и вынимает Илью Муромца. «Ты как зашел во глубок карман?»
«Завела меня твоя молода жена наугрозою».
И разсказал Илья Святогору богатырю, как попал
во глубок карман. Брал Святого молоду жену,
оторвал ей буйную голову, раздернул тело
белое на четыре на четверти, частиночки раскинул
по чисту полю. И назвались Илья да Святогор
братьями названными, и поехали ко Святым горам.
Наехали гробницу великую, выложена гробница красным
золотом. Лег в ту гробницу Святогор богатырь: как по нем и
устроена. «Покрой меня сверху досками, брат названный!»
Как покрыл его досками, доски Божьим изволом приросли.
«Открой меня, брат названный!» Илья Муромец
и открыть не смог. Стал рубить доски саблей.
Куда махнет саблей, там станет железный обруч.
«Возьми, брат названный, мою саблю». Илья сабли и подынуть
не мог. «Поди, брат названный, я тебе силы дам».
Припал Илья к гробнице, и дунул Святогор духом богатырским.
Взял Илья тую саблю: где ударит, там станут железные обручи.
«Припади ко мне другой раз, названный брат, еще силы придам».
Илья Муромец говорит на место:
"Если еще припасть, то не понесет мать сыра земля:
Силы у меня довольно".
"Когда бы ты припал, дунул бы я мертвым духом
и ты бы подле меня лег спать",
Тут и остался Святого богатырь."
— Чего это ты такое тут распеваешь? — сказитель сжался в комочек, но было поздно — огромная рука легко подняла схваченного за шиворот певца в воздух.
— Да я что, я — ничего… — только тут до уличного гусляра дошло, в какой переплет он попал. Уж кого-кого, а Илью трудно было не признать. И, кажется, богатырь был явно чем-то недоволен! Это почувствовали и мальчишки, слушавшие певца — они, на всякий случай, отошли подальше и теперь с наблюдали с жадным интересом, что же будет дальше?
— Стало быть, я в кармане сидел, а потом меня какая-та продажная бабенка заставила себя? И эти глупости теперь по всему Киеву распевают?
— Да разве я со зла? Все так поют! — нависшая над сказителем смертельная опасность прибавила тому силы, если не в руках, так хоть в языке!
— Все, говоришь? Ну, пошли ко двору княжьему, там разберемся, как это так «все поют»!
И беднягу потащили ко двору…
— Может быть и три дюжины рыбниц разных, но все равно это не уха будет! — произнес, как приговор проходившему до этого спору, Добрыня.
— Правильно, в ухе ерш должен быть, да нечищенный, с чешуей! — поддержал старого богатыря Рахта.
— Со слюнями… — добавил кто-то из молодежи и засмеялся. Кажется, шутка понравилась, смех был подхвачен. Известное дело — сытое брюхо, оно, к наукам, может и туго, зато посмеяться (да еще кое-что поделать, о чем умолчим) — в самый раз!
Становится понятным, среди великого воинства шло обсуждение недавней трапезы, и, отнюдь не все были довольны и согласны. Видно, мало им, дружинникам, было посуды златой, Владимиром после того памятного случая исправно выдаваемой, им теперича еще и ершей подавай — а то белугами да севрюгами совсем уж закормили…
Как раз в этот момент в Золотую Палату ввалился Илья с почти уже не сопротивляющимся уличным гусляром в руке.
— Никак славный наш Илюша одолел врага нового, страшного?
— Вы послушайте-ка лучше, какие о нас песенки по улицам распевают! — сказал Муромец зло, — Ты, Добрыня, еще о себе не слышал, услышишь — так и вовсе уши завянут!
— Что ж, давай пригласим Баяна, да других гусляров — сказителей, пусть выслушают, да слово свое скажут!
— Хорошо, зовите Баяна!
Уличного гусляра заставили повторить еще раз. Молодые богатыри в самые забавные моменты хихикали…
— Я знаю, откуда взялся этот эпизод с карманной женщиной! — заявил всеми уважаемый сказитель по имени или прозвищу — кто знает? — Черный Прынц.
Ну, на самом-то деле Черный Прынц сказал по-другому, карманов тогда еще не придумали, а денежки носили в специальном мешочке, калитой называемом. Так и сказал «калитошной женщиной»…
— Откуда же? — спросил Баян, настраивавший струны гуслей. Инструмент был у сказителя замечательный, ни у кого из гусляров не было столько струн — от самой короткой, детским голоском звучащей, до самой длинной, рокоту низкому мужа подражающий.
— Я слышал сказку сарацинскую, из далеких земель к нам пришедшую. Там, где каган багдадский, по имени Шах-Рияр, в гневе на изменивших ему жен, направился со братом на охоту, да прилегли возле дерева отдохнуть…
Черный Прынц был человеком известным. Можно сказать, ученым. В отличии от большинства сказителей, он записывал все услышанное и бережно хранил. Были у него и чужие, с далеких стран, грамоты. На китайской бумаге, на франкских пергаментах, на египетских папирусах. И везде — сказки да истории. Сколько языков знал Черный Прынц, сколько грамот народов разных — неизвестно. Да и откуда пришел он в Киев, с каких земель неведомых — тоже никто не знал. Но прижился, понравился, теперь зван ко двору и торчит там чуть ли не каждый день…
— Давай, рассказывай, рассказывай! — все были рады послушать новую сказку.
— Да ее всю и за год не расскажешь, она длинная уж очень, — покачал головой Черный Прынц, — да и не знаю я ее всю, расскажу только один кусочек малый, тот, что так похож…
— Давай хоть кусочек!
— Так вот, напились каган с братом из ручья, да сели отдыхать. Вдруг заволновалось море, да из него поднялся черный столб, возвысившийся до самого неба, и направился к их лужайке. Увидев это, оба брата испугались и забрались на самую верхушку дерева и стали ждать, что будет дальше. И вдруг видят, перед ними джинн. Джинн — это…
— Да знаем мы, что такое джин, — перебил сказителя Сухмат.
— Ты знаешь, а другие — не знают, — поправил побратима Рахта.
— Ладно, — усмехнулся Черный Прынц, — пусть потом знающие расскажут незнающим! А я продолжу… Так вот, джинн высокого роста, с большой головой и широкой грудью, а на голове у него сундук. Это у них там обычай такой — таскать на голове сундуки и прочие тяжести…
— Слышали и видели…
— Так вот, сел тот джинн, отпер сундук, и вынул из него ларец, и открыл его, и оттуда вышла молодая женщина с стройным станом, сияющая, подобно светлому солнцу.
— Это сарацинка-то подобна солнцу? — перебил один из богатырей, Сиявуш, — Скорее, углям али смоле!
— Отчего ж, — возразил Сумхат, — попадаются очень и очень даже ничего…
Черный Прынц совершенно не обращал внимания на замечания и продолжал рассказывать свою сказку.
— Джинн взглянул на эту женщину и сказал: « О владычица благородных, о ты, кого я похитил в ночь свадьбы, я хочу немного поспать!» — и он положил голову на колени женщины и заснул; она же подняла голову и увидела обоих царей, сидевших на дереве. Тогда она сняла голову джинна со своих колен и положила ее на землю, и, вставши на дерево, сказала братьям знаками: «Слезайте, не бойтесь джинна». И они ответили: «Заклинаем тебя Аллахом, избавь нас от этого»…
— А что, заклинать Аллахом — это действует? — заинтересовался Лешак.
— Ни разу не видел, но кто знает? — пожал плечами Илья, — Может, просто не успевало подействовать, уже не на кого было… — и богатырь усмехнулся, вспоминая свои старые подвиги.
— Женщина сказала: «Если не спуститесь, разбужу ифрита и он умертвит вас злой смертью!». Ифрит — это почти то же, что и джинн. Братья испугались, и спустились к женщине, а она легла между ними и сказала: «Вонзите, да покрепче, или я разбужу ифрита».От страха сказал царь Шах-Рияр сказал своему брату, Шах-Земану: «О брат мой, сделай то, что она велела тебе!» Но Шах-Земан ответил: «Не сделаю! Сделай ты раньше меня!» И они принялись знаками подзадоривать друг друга…
Богатыри хохотали. Илья, кажется, забыл, зачем и с какими недобрыми намерениями он сюда пришел, ему тоже было очень весело. Черный Прынц, между тем, продолжал рассказ:
