Убийца Богов (СИ) - Француз Михаил (лучшие книги .txt, .fb2) 📗
— Слово сказанное, обладает силой. Произнесенное сущностью уровня бога, оно обладает божественной силой. Ложь произнесенная ломает выстроенный богом порядок. Лгущий бог разрушает все то, что составляет его силу и его суть. Ложь произнесенная меняет саму сущность бога. Как, собственно и любого другого существа. Просто, чем больше сила существа, тем опаснее для него ложь. Для тебя, Логин, ложь крайне опасна, — закончила она свое пояснение.
— Что ж, — устало вздохнул я и отошел в сторону. — Надеюсь, ты или кто-то из вас, не ждете от меня подвигов?
— Ты свободен в своих действиях. Мы не видим твоей судьбы и твоих решений. В картину судьбы нашего мира твоя нить не вписана. Впиши ее сам, если захочешь.
— Тот бог, который использовал меня, говорил так же, — развернулся я резко и остро посмотрел в глаза ей. Лайна вздрогнула, увидев в моих глазах что-то. Возможно пугающее. Возможно — омерзительное. Я не смог для себя до конца интерпретировать ее реакцию.
— Я не использую тебя, Логин — ответила она, может слишком поспешно, может нет. — Я не хочу с тобой ссориться. Не хочу иметь тебя во врагах. Просто, ты действительно полностью волен над своей жизнью.
— Но? — уловил я некоторую недосказанность.
— Но любое действие имеет свои последствия, — серьезно ответила она. — Надеюсь, тебе хватит мужества нести за них ответственность, не перекладывая ее на других, оправдываясь, что тебя обманули, использовали, ввели в заблуждение, не оставили выбора…
— Будем надеяться, — нахмурился я, отводя взгляд.
— Удачи тебе, — улыбнулась богиня. Не издевательски, не обидно. Просто искренне (надеюсь, что правильно понял). — И официально приветствую тебя в нашем мире от имени всего пантеона богов. Мы не враги тебе, Логин Убийца Богов.
— Одного бога, — хмуро поправил я ее. — Только одного бога я убил. Мне не нравится это имя.
— Оно произнесено, Логин. Произнесено богиней.
— Ты сама сказала: боги не властны надо мной. Я не принимаю это имя! — выпрямился я и сделал отрицающий жест рукой.
— Что ж, — будто бы прислушалась к чему-то Лайна. — Ты прав. Боги над тобой не имеют власти. И даже имя мы дать тебе не можем. Да будет так. Ты возьмешь себе имя сам. Когда придет время, — сказав это, она сделала благославляющий жест рукой и исчезла. Ощущение присутствия изчезло.
Я вежливо выполнил восточный поклон, такой, какой выполнил Акисато, признавая меня равным себе. Поклон уважения.
Затем развернулся и пошел к двери. За ней меня ждала Влада. И видимо мой хмурый вид ей оптимизма не добавил.
— Пойдем на эту вашу «активацию», — неохотно произнес я. Предупреждение о лжи, я воспринял серьезно. Ведь и правда — слово имеет силу.
— Точно? — переспросила она, видимо опасаясь, что вдруг передумаю. Я лишь кивнул в ответ.
Понимаю, что ее буквально распирает от любопытства: что же происходило в храме и почему дверь не открывалась. Но, как подойти к этому вопросу, не могла придумать. А я не спешил ей в этом помогать. Вообще, теперь, после этого разговора, заимел некую паранойю по поводу произносимых слов. Возможно излишнюю. Но как с ней бороться, пока не знал. И стоит ли вообще это делать? Ведь «слово — серебро, молчание — золото».
Глава 9
Тишина. Темнота. Одиночество.
Под задом холодный жесткий камень.
Та самая «активация» о которой так колготила Влада. И представляет из себя эта процедура следующее: есть у них некий грот с природной червоточиной, ведущей в некое пространство за пределами этого мира. Причем пространство это обладает свойствами уникальными самими по себе. Я о подобном даже и не слышал. Как мне пытались объяснить, мало того, что оно предельно, даже запредельно, насыщено магией, так оно еще и самопроизвольно может толи копировать, толи присоединяться и впускать в себя участки других миров, с находящимися там разумными. Да еще и время течет совершенно иначе, чем снаружи. Как именно? Иначе, и все тут. К ангелу подробности — просто иначе. Более развернутого объяснения добиться я не смог. Видимо, они и сами того не знают. Но местечко занятное.
И вот в этот самый грот я должен был спуститься и пройти в червоточину. С одним горящим факелом.
Я спустился, прошел. Долго шел. Потом сел прямо там, где остановился. Факел догорел и потух.
Вот теперь я сижу в перенасыщенном магией, которую я совершенно не чувствую, пространстве, на полу, которого не вижу. С потухшим факелом в руках. И чувствую себя полным идиотом. Потому что ничего, совсем ничего, ну просто НИЧЕГОШЕНЬКИ не происходит.
И сколько мне так сидеть, эти… добрые люди не сказали. Хотелось ругаться. И даже курить, хоть я этой отвратительной привычки никогда не имел. Гадство.
Делать-то мне что? Дальше сидеть? Тут, между прочим холодно. Не как в Антарктиде конечно, но все равно не комфортно.
И поговорить не с кем.
Был бы я «нормальным», тут уже небось развернулись бы некие декорации, появился собеседник, испытания какие-нибудь, Великий Учитель Каких-то Супермогучих Таинств… Но я-то не «нормальный»! Я, блин, «особенный». И, видимо, настолько «особенный», что даже это, такое занимательное, пространство напрочь вырубается от одного моего присутствия…
— Что ж, отрицательный результат, тоже результат, — проговорил я сам себе в окружающую темноту, вставая с пола.
Обратный путь занял куда больше времени, чем путь туда. Предполагалось, наверное, когда выдавался всего один факел, что по возвращении, я буду уже что-то уметь, в частности призывать простейший светляк, а на самой «активации» факел и вовсе будет ненужен. По факту же…
Ночное зрение, развитое и усиленное пчелками, вещь безусловно замечательная. Выручает даже в подземельях, но даже с ним, ориентироваться в полном «нигде» было трудно.
Путь обратно. Звучит оптимистично. Но как в это самое «обратно» попасть? По ощущениям, идущим от желудка, этот самый «путь» длится уже не первую неделю. Другими словами, я был очень и очень голоден. Прошел уже десятки километров, а вокруг все еще совершенно ничего не менялось. Та же темнота, та же тишина, тот же относительно ровный пол, точнее поверхность под ногами.
Темнота уже практически не мешала, я к ней привык. Ночное зрение, если можно так выразиться, «лэвел апнулось». Я видел все вокруг отчетливо, различал мельчайшие детали своей одежды и поверхности под ногами. И даже цвета различал, пусть и выглядели они необычно, не так, как при дневном свете. Но в том-то и дело, что кроме этих двух вещей, вокруг совершенно ничего не было. Нечего было разглядывать и различать. Во все стороны, сколько хватало глаз, тянулся все тот же ровный пол и ничто над ним.
Ничто и никого. Совершенно гадское положение.
От скуки и безнадеги, я даже выпустил свое лезвие из кулака и начал им ковырять пол.
По началу было интересно. Но когда яма достигла глубины трех моих ростов, а ничего так и не изменилось, мне надоело.
Есть, со временем, хотелось все сильней. Настолько, что я начал жрать выковыренные из поверхности камни (а что — зубы крепкие, неразрушимые, желудок способен Божественные артефакты переваривать без остатка, так почему бы и нет?).
Когда кончилась та куча, что получилась после выкапывания ямы, я уже готов был на стенку лезть со скуки. Но стенки нет!
Нет — надо сделать. А как? Если я, как в том анекдоте: могу копать, могу не копать? Могу ли я сделать стену?
Ответ: могу, только копать долго.
Когда посреди безкрайней поверхности появился огромный котлован с целым замком по центру, я решил, что так нельзя. Мне все окончательно надоело. Особенно: быть кротом, жрущим камни, посреди бесконечной, погруженной в темноту, равнины.
Еще пять замков спустя, я понял, что скоро свихнусь тут на хер!
После «Бруклинского Моста», «Триумфальной Арки», «Сфинкса», «Египетских Пирамид» (всех трех), «Башен Близнецов», «Собора Василия Блаженного», «Эйфелевой Башни», «Пизанской Башни», «Собора Солоса», «Башни Саурона», «Статуи Свободы», выполненных в натуральную величину, я понял, что уже свихнулся и перестал меньжевать по этому поводу.
