"Инквизитор". Компиляция. Книги 1-12 (СИ) - Конофальский Борис (книги полностью бесплатно TXT, FB2) 📗
— Садись, — почти приказал мальчишке сержант, и указал на лавку напротив себя. — И давай-ка поговорим как старые друзья.
Тут же перед парнем появилась большая кружка с пивом.
— Хлебни-ка, — приказа сержант, — и хлебни побольше, и запомни этот вечер, потому что сегодня начнется твоя новая жизнь, в которой у тебя будет куча серебра…
— А может и золота, — вставил краснощекий.
— А может и золота, — согласился сержант. — Все у тебя будет: схватки, пиры, победы, молодые девки.
— И опытные бабы, — снова вставил краснощекий. — Вот ты, каких любишь баб? Молодых или опытных?
— Э, — только и смог сказать мальчик.
— Видно парень еще не определился с этим вопросом, — сказал сержант. — У него еще есть время.
— Да, пока ему еще намотали кишки на пику, — вставил третий.
Люди, сидевшие за соседними столами, дружно засмеялись.
— Не слушай его, — сказал одноглазый сержант. — Мне почти шестьдесят, а мои кишки при мне.
— Кишки-то твои при тебе, а вот где твой глаз? — снова вставил сидевший по левую руку военный.
Люди за соседними столами снова рассмеялись.
— Хлебни-ка, парень, и запомни: только с мечом в руке ты можешь стать по-настоящему богатым, — продолжал сержант.
— А если тебе повезет, — продолжил за товарища краснощекий, — то ты можешь стать и благородным.
— Точно, сказал сержант. Я своим единственным глазом видел, как посвятили в рыцари одного человека. Так что не упусти свой шанс, парень. Ну, что, ты готов записаться в отряд славного капитана Блоха? Только сразу не отвечай, сделай хороший глоток пива.
В таверне все притихли, все наблюдали за парнем. Тот послушно сделал большой глоток и вместо согласия задал вопрос:
— А какова плата будет?
Посетители довольно загудели, а сержант произнес:
— Молодец, сразу видно — человек дела, — он одну за другой выложил на стол перед парнем четыре новеньких серебряных монеты, — гляди, какие красивые талеры. Отчеканены на монетном дворе курфюрста Пеннеланда. Эти прекрасные монетки ты получишь за год верной службы, а одну из них ты получишь сразу, как только поставишь палец под контрактом. Ну что? Как они тебе?
Мальчик, не отрываясь, смотрел на монеты. Это были огромные, огромные деньги, которые бы решили все вопросы мамы и сестер.
— Глядите, как ему нравятся эти монеты, оторваться не может! — заржал краснощекий.
— Да, парень, чтобы заработать такие деньжищи хорошему мастеру-булочнику нужно не разгибаться полгода. Да при этом платить городской налог в магистрат, цеховой сбор, плату за улицы, за сажу, десятину попам и черт его знает еще что. А мы, вольные люди, никому ничего не платим.
— И даже, наоборот, с кое-кого мы сами можем собрать, — вставил краснощекий и довольный собой отхлебнул пива. — А бабы, — добавил он, — тот же булочник должен еще и кормить свою бабу. А ты никому ничего не должен, а баба у тебя будет не одна, а десять. Маркитантки, крестьянки, горожанки.
— И даже монахини, — вставил третий военный, который, как показалось парню, был уже изрядно навеселе.
— Бывает и такое, — согласился краснощекий. — В общем, все хотят подружиться с молодым и красивым солдатом.
— Ну, так что? Готов вступить в отряд храбрецов, которым будет командовать славный капитан Блох? — спросил одноглазый сержант, улыбаясь.
— Готов, — сразу согласился парень.
Зеваки за соседними столами, наблюдавшие за этим представлением, радостно заголосили и даже застучали кружками о столы.
— Вот и молодец, — сказал одноглазый, доставая из сумки бумагу. — Вот, твой контракт. Как тебя звать, парень? Нужно внести сюда свое имя.
— Ярослав Волков.
— Что? — поморщился сержант. — Что это за имя такое? А ты, парень, какую веру исповедуешь?
— Нашу, — молодой человек испугался, что сделка может сорваться, а ему так были нужны деньги, он судорожно из-под ветхой рубахи достал крест.
— А не еретик ли ты? — не унимался сержант одноглазый.
— Да не еретик он! — крикнул кто-то из посетителей. — Я с ним в один костел хожу, на одной улице живу.
— Тебя-то самого еще проверять нужно, — буркнул пьяный военный кричавшему, и народ в трактире засмеялся.
— Ладно, вот только имя у тебя восточное какое-то. Нормальному человеку такое не выговорить. Как, еще раз скажи, тебя зовут?
— Ярослав Волков.
Солдат поморщился:
— Будешь теперь Яро Фольков, вот, — он, видимо, остался довольный своей придумкой. — Звучит, а?
— Звучит, — согласился парень. Он согласился бы на любое имя, лишь бы получить деньги.
— Хлебни-ка пива, — сказал краснощекий, а сам достал чернильницу и перо и стал вписывать новое имя на бумагу.
Парень выпил пива и поставил кружку, а рядом уже лежал контракт.
— Давай-ка, парень, мокни палец в чернила и ставь внизу листа.
Но мальчишка взял лист и начал читать.
— Эй-эй, что ты делаешь?
— Как что? Прочитать хотел. Мне отец говорил, что всегда нужно читать, прежде чем подписывать.
— Читать? — фыркнул краснощекий. — Читать — глаза ломать. Откуда вы беретесь, такие грамотные?
— Меня отец учил грамоте, — робко ответил парень.
— Тут тебе читать ничего не нужно. Макай палец и припечатывай.
— Может, расписаться?
— Макай! — настоял одноглазый.
— Макай, макай! — загалдели люди в трактире.
Парень макнул палец в чернила и поставил отпечаток на лист бумаги.
— Ну, вот и славно, — сказал одноглазый. — Трактирщик, еще одну кружку храбрецу!
Он протянул парню новый блестящий талер.
— Держи, это твой первый, а у тебя их будет еще сотни.
— Да тысячи! — вставил пьяный военный. — Если только ты не станешь один из костлявых трупов в канаве у какой-нибудь крепости.
Парень прислушался к нему.
— Сдохнуть быстро, свалившись с осадной лестницы — это, можно считать, легко отделался. Намного хуже, — это когда тебе что-нибудь воткнут в брюхо, а помереть сразу не удастся. Будешь лежать где-нибудь и выть. А от тебя будет вонять дерьмом и гнилью. А брюхо твое будет расти каждый день, пока не станет величиной с бочонок, пока не лопнет, и вся твоя требуха не вывалится наружу.
Все присутствующие внимательно слушали пьяного солдата, и самым внимательным слушателем был мальчик.
— Но это еще не самое страшное, — зловеще улыбаясь, продолжал солдат.
— Заткнись уже, Ральфи, — попытался прервать его краснощекий.
— Пусть говорит! — загалдели посетители, которые стали собирать вокруг их стола.
— Самое неприятное, — продолжал пьяный Ральфи, — это понос.
Многие слушатели засмеялись, подумав, что это шутка, но мальчишка слушал внимательно и был серьезен.
— Сначала ты будешь просто бегать в кусты три-четыре раза в день, проклиная судьбу и ротного повара. А со второй недели из тебя начнет литься не только еда и питье, но и кровь. И ты заметишь, что ноги твои худеют прямо на глазах, и ходить на них все труднее и труднее. А с третьей недели ты просто не встанешь и гадить будешь под себя. А к концу четвертой недели тебя вывалят с такими же, как ты, в поле, накроют рогожей и будут ждать, пока помрете, а затем закопают тихонько. И все. Рядом с каждым большим лагерем целые кладбища таких храбрецов, как ты.
— Да заткнись ты уже, Ральфи, а то получишь пару оплеух, — прервал его краснощекий. — Такое, конечно, бывает, парень. Но не так часто, как врет тебе этот дурак.
— А как же этого избежать? — спросил мальчик.
— Поноса?
— Да, поноса.
— Был у нас при лазарете один монах припадочный. Бубнил нам все время, что если мыть руки перед едой и кипятить воду, а не лакать как собака из лужи, то никакого поноса не будет, — сказал одноглазый.
— А я так думаю, что он врал все. Хотя скажу одно наверняка, благородные и офицеры поносом никогда не страдают.
— Господин солдат, мне нужно сходить домой, — произнес мальчик и встал.
— А ну стой! — краснощекий перегнулся через стол и схватил его за одежду.
Мальчишка испугался.
