Свидетель Мертвых - Эддисон Кэтрин (читать книги полные .txt, .fb2) 📗
Это название ему совершенно не подходило, потому что мост вовсе не был заброшен. Вдоль него теснились лавки и дома. Многие здания, возведенные на месте реки, заключенной в подземный коллектор, имели собственные мосты: они шли от верхних этажей зданий к кованым железным перилам Заброшенного моста.
Я пересек мост, уклоняясь от лоточников и уличных акробатов, потом пошел на юг по Северной Петуниевой улице и вскоре заметил кирпичную громаду Восточной водопроводной станции, торчавшую среди двух- и трехэтажных домов, обшитых досками. Первые этажи некоторых домов занимали магазины. Я остановился на тротуаре перед водопроводной станцией. Выцветшее красное здание, расположенное напротив, – в точности такое, каким его описывал Пел-Тенхиор – оказалось пансионом. С перил веранды свисал зеленый с серебром флаг, оповещающий о том, что здесь имеется свободная комната. На веранде сидела пожилая эльфийская дама с гигантским лоскутным одеялом на коленях. Я не понял, кто она, хозяйка или жилица, но мне показалось, что следует начать с нее.
Дама наблюдала за моим приближением, устремив на меня проницательный взгляд блестящих выцветших глаз, и чем ближе я подходил, тем яснее становилось, насколько она стара. Подойдя к крыльцу, я обратился к ней:
– Приветствую вас, даченмаро.
Это позабавило ее. Ее глаза почти исчезли среди морщин:
– Приветствую вас, отала. Присядьте рядом, если не брезгуете обществом старой женщины.
Голос у нее был хриплый, но твердый, она говорила с сильным местным акцентом; так в комических операх изображают злодеев.
– Разумеется, нет, – сказал я и сел на предложенный стул.
Она показала мне свое одеяло. Кусочки разноцветной ткани образовывали узор, известный под названием «Возвращение Вальматы». Сейчас она занималась тем, что сшивала вместе верх, ватин и подкладку, перекрывая «Возвращение Вальматы» орнаментом «Танец Скорпиона». Такое сочетание вполне соответствовало истории о Вальмате, который вернулся с войны и отравил отца, чтобы получить контроль над родовыми поместьями. Эту балладу я слышал в Лохайсо.
Для одного лоскутного одеяла агрессии было слишком много, но я счел за благо оставить свое мнение при себе. Вместо этого я похвалил аккуратные крошечные стежки.
Она с довольным видом рассмеялась и сказала:
– Когда вы проведете с иглой в руках девяносто лет, отала, ваша рука будет так же тверда.
– Девяносто лет шитья – это немало, даченмаро, – заметил я.
– Кому вы это говорите! – снова засмеялась она. – Но не нужно называть меня «матушкой», у меня нет детей. Меня зовут Раде’ан Надин.
– Тара Келехар, – представился я.
– Что привело вас сюда, отала Келехар? Вы ищете комнату?
– Нет, – сказал я. – Я пришел по поводу Арвене’ан Шелсин.
– Мы не знаем, где она, – ответила мин Надин. – Я так и сказала другому юнцу.
Скорее всего, это был кто-то из Оперы, возможно, даже сам Пел-Тенхиор.
– Я не говорил, что ищу ее. Я – ее Свидетель. Ее убили несколько дней назад.
– Мы все думали, почему она не вернулась домой, – мрачно посетовала мин Надин, снова употребив местоимение множественного числа. – Вам следует поговорить с моей племянницей, она хозяйка пансиона. Я знаю только, что эту девушку звали Арвене’ан Шелсин, что она была певицей в Алой Опере. Но вам действительно нужно поговорить с Винсу.
И она громко крикнула неожиданно твердым голосом:
– Винсу!
Почти сразу же из дома вышла полная эльфийка, похожая на курицу.
– Тетушка Раде’ан, что случилось?
– Прелат пришел расспросить о мин Шелсин, – сказала мин Надин, кивая в мою сторону. – Они нашли ее тело.
– Ее тело? О нет! – И хозяйка опустилась на свободный стул, глядя на меня округлившимися синими глазами.
– Мне очень жаль, – сказал я. – Я Тара Келехар, Свидетель Мертвых. Моя задача – свидетельствовать от имени мин Шелсин.
– Но что же с ней произошло? О боги… меня зовут Винсу Надаран, добро пожаловать в мой дом, отала. Я расскажу вам все, что знаю, но мне не слишком много известно о мин Шелсин. Некоторые постояльцы рассказывают о себе все, но мин Шелсин была очень скрытной.
Это, так или иначе, не было для меня сюрпризом. Я сказал:
– Ее нашли в Ревет’вералтамаре. Кто-то столкнул ее в канал.
– О нет! – снова простонала меррем Надаран.
– Я знала, что эта девица плохо кончит, – вмешалась мин Надин. – Амбиции – это хорошо, но она была ненасытной.
– Тетя Раде’ан!
– Ой, помолчи, Винсу. Мне девяносто семь лет. Уверена, я достаточно стара для того, чтобы мне было позволено высказывать свое мнение.
Члены некоторых местных сект считали, что о мертвых нельзя говорить дурно, но не все придерживались таких взглядов. Я сказал:
– Я буду благодарен за любые подробности, и вы окажете мне неоценимую помощь, если позволите осмотреть ее комнату.
– О нет, – в третий раз повторила меррем Надаран, но я понял, что это относилось не ко мне.
Мин Надин вздохнула.
– Я ничего не возьму, – пообещал я.
– О, что вы, мне такое даже в голову не пришло бы, – воскликнула меррем Надаран. – Да, конечно. Идите за мной.
В доме царила безукоризненная чистота; кроме того, он оказался больше, чем я думал: на каждом этаже было по восемь номеров, четыре с каждой стороны, а в задней части дома находилась лестница. Мы молча поднялись на третий этаж, и меррем Надаран подвела меня ко второй двери с торца здания. Дверь была заперта, но хозяйка достала универсальный ключ.
– У меня есть правило, – сказала она, – пользоваться им только в крайних случаях.
Я был рад, что меня сочли крайним случаем, но подумал, что обижу ее, если скажу об этом. Вместо этого я спросил:
– Вы что-нибудь знаете о мин Шелсин? У нее были родные в Амало?
– Насколько мне известно, нет, но она была молчаливой, как черепаха. – Меррем Надаран отперла дверь и жестом пригласила меня войти. – Она разговаривала только об Опере. Мин Шелсин вот уже три года была примадонной и раздувалась от гордости, как индюк.
Небольшая комната была обставлена просто: кровать, комод, обеденный стол у окна и шаткий стул. Мебель была подержанной. Подобно многим верующим, мин Шелсин устроила на комоде нечто вроде небольшого алтаря. Здесь стояли пять миченотас, символизирующие богов, и сувенир из Святилища Ксайво, указывающий на то, что хозяйка совершила по меньшей мере одно паломничество в Амало. Алтарь был единственным, что отражало индивидуальность певицы. Так мне казалось, пока я не открыл дверь кладовки. Я едва не ослеп: здесь были алые, синие, золотые платья, юбки цвета фуксии, зеленые, ярко-желтые, пурпурные. Ткани были такими же вызывающими – шелк, тафта, бархат и парча со всевозможными узорами, газ, кружева, ленты. Я отодвинул в сторону роскошные яркие платья и увидел, что помещение поворачивает направо под прямым углом. В глубине висели еще десятка два платьев, таких же разноцветных и переливающихся, как павлиньи перья.
– Насколько велика эта кладовка?
Меррем Надаран на мгновение смутилась, потом широко развела руки.
– Она тянется вдоль всей комнаты до стены коридора, – объяснила она. – Мои постояльцы очень довольны.
Вспомнив собственную каморку, я кивнул в знак согласия.
В комнате мин Шелсин не нашлось больше ничего интересного. Я поблагодарил меррем Надаран за помощь и ушел, по пути попрощавшись с мин Надин.
– Мы вас еще увидим, отала? – спросила она.
– Скорее всего, да.
Эта перспектива не вызывала у меня энтузиазма, но я знал, что загадка кладовки не даст мне покоя.
– Если вы будете часто нас навещать, – сказала женщина, – я сошью вам лоскутное одеяло.
Я доехал на трамвае до площади Генерала Парджадара. Послушники, дежурившие у входа в здание капитула, явно подумывали о том, чтобы не впускать меня, но потом решили не связываться. Я знал, где искать Аджанхарада, потому что уже бывал здесь, и, миновав несколько длинных темных коридоров, добрался до крошечной комнатушки, служившей ему кабинетом. Мне всегда казалось, что он вот-вот рванется из нее, как бык из тесной клетки.
