Воздушные стены - Хэмбли Барбара (читать полностью книгу без регистрации .txt) 📗
– Лохиро созвал всех титулованных волшебников в Кво на Совет, поэтому о них ничего не слышно.
Руди вспомнил вдруг длинную дорогу из Карста и Ингольда у дверей Убежища.
– Ты хочешь сказать, что волшебники не в силах одолеть эту напасть? Им не хватает мастерства?
– Нет, не обязательно так. Есть деревенские колдуны и заклинатели-самоучки, которые никогда не были в Кво, или люди с каким-то одним талантом: воспламенители, способные взглядом зажечь сухую деревяшку, искатели, которые могут найти пропавшую вещь, женщины, владеющие заговорами, люди, которые подавляют свой дар в детстве или отказываются от него в исповедальне. Но есть люди, которые опровергают общепринятое мнение, что магами рождаются, – именно они обладатели настоящего магического дара, они и могут противостоять Даркам!
– И ты, – сказал Руди.
– И я, – согласился старик.
Шли дни, и западная дорога стала малозаметной под темным нависшим небом. Ингольд все больше говорил о колдовстве. Он рассказал Руди о своем конфликте с Церковью, о традициях колдовства и о великих магах прошлого: Форне, Кедмеше и Наке, которые бежали со стадами диких лошадей с северных равнин.
Иногда он показывал следы животных, достаточно широко распространенных в этом холоде: огромных лохматых бизонов, гельбов, похожих на короткошеих безгорбых верблюдов, или полосатых зебр. Он говорил об их повадках не как охотник, а так, будто животные сами рассказали ему о себе. И вскоре Руди поймал себя на том, что понимает некоторые мысли ослика Че, хотя от этого общение с упрямым и трусливым животным не стало проще и приятней.
Временами старик спрашивал что-нибудь, о чем он уже рассказывал раньше, и после нескольких вопросов Руди понял, что был недостаточно внимателен, и стал прислушиваться. И чем больше он вникал в то, что слушал, тем больше понимал.
Часто во время путешествия Руди сожалел о том, что он в свое время пренебрегал попытками школьной системы сделать его образованным. Многое из того, что он изучал, казалось ему совсем не связанным с магией, а лишь ступеньками к новым знаниям: как и почему растут растения, дует ветер, как медитировать, чтобы успокоить не знающий отдыха ум, сосредоточив его на звезде или пламени, как уловить тонкое различие между молчанием и пустотой равнин.
Руди решил, что Ингольд, несомненно, был не только волшебником, но и разведчиком – ведь он знал, как выжить, как замаскировать лагерь, достать воду и еду в этой пустынной местности. Иногда Ингольд останавливался, чтобы сорвать растение и рассказать Руди о пользе, которую из него можно извлечь. Уяснив в конце концов, что именно он должен искать, Руди выискивал их, а встречаясь с незнакомыми, расспрашивал Ингольда. И он понял, что все живое похоже друг на друга. Это обрадовало его, как если бы он много лет ходил в черно-белом мире и вдруг за поворотом увидел цветной.
– Колдовство – это знание, – заметил Ингольд однажды, когда они сидели на каменистом дне лощины, укрывшись от ветра. Местность стала холмистой, поля буйных коричневых трав сменились тощей полынью. Сухие русла прорезывали землю, а там, где они сидели, бежал маленький ручеек с ледяной водой. Она обжигала пальцы Руди сквозь перчатки, пока он наполнял бутылки. Ингольд лениво дергал сухие желтые цветы и созерцал берега оврага.
– Даже мудрец бесполезен без знаний. Мир многогранен, и, чтобы работать в нем, мы должны знать каждую грань.
– Да, – согласился Руди, закупоривая фляжку непослушными пальцами. – Но многое из того, чему ты научил меня, бесполезно, как этот сорняк. Это же не имеет ни малейшего отношения к магии.
– Да, эта трава не может быть ни лекарством, ни пищей, – подтвердил Ингольд. – Но мы и сами бесполезны для других форм жизни, разве что годимся на обед для Дарков. Мы существуем для своей собственной пользы.
– Я понял твою мысль, – сказал Руди после минутного раздумья. – Многое из того, что я любил и знал, бесполезно. Когда я начал заниматься магией, я не знал ничего. Я вызвал огонь, потому что это было нужно.
– Нет, – возразил колдун, – ты вызвал огонь, потому что знал, что можешь!
– Нет, я не знал этого!
– Но ведь ты почему-то попытался! В душе ты все-таки догадывался, что можешь! И сделал это скорее неосознанно, как дитя.
Руди молчал, сидя на выступе скалы. Ветер завывал над ними. В лощине же было так тихо, что слышно было, как вода бьется об лед.
– Не знаю, – произнес он наконец тихо и немного испуганно. – Кажется, я мечтал об этом. Ведь я мечтал с детства о всяких пустяках. Я помню, как мне хотелось, чтобы зацвела сухая ветка, которую я подобрал во дворе, я просто держал ее в руке и знал, что она зацветет, и она зацвела. Она вся покрылась белыми цветами. Я побежал к маме и рассказал ей об этом, но она дала мне подзатыльник и сказала, чтобы я не занимался ерундой.
Руди, казалось, и сам удивился этому воспоминанию.
Ингольд покачал головой.
– Разве можно такое говорить ребенку.
Руди пожал плечами.
– Мне всегда было интересно, что и как устроено. Наверное, поэтому я неплохо разбираюсь в машинах, знаю, как работает их мотор, чувствую, все ли в них в порядке или нет. Я и на этой земле околачиваюсь для того, чтобы понять, как устроен человек и зачем он существует.
Ингольд вздохнул и положил засохшее растение на камень:
– Может быть, так оно и есть, – наконец произнес он. – И ты никогда не получишь должного образования. А между тем очень опасно быть невежественным магом.
Сильный ветер ворвался в лощину. Ингольд поднялся, дрожа, и натянул поглубже капюшон, замотав поверх него шарф так, что остались видны лишь глубоко посаженные блестящие глаза и кончик носа. Руди тоже встал, повесил бутылку с водой на седло и повел Че вверх по узенькой тропинке. Ингольд проворно карабкался впереди.
– Ингольд?
Они выбрались на дорогу. Стайка степных курочек выпорхнула у них из-под ног, и Че испуганно вскинул голову. Небо заметно потемнело, а вдалеке Руди различил стену дождя.
– Чем же опасен невежественный маг?
Колдун обернулся и посмотрел на него:
– Волшебнику подвластно искусство магии. Это сродни любви, Руди. Она нужна тебе, и ты ищешь ее. И не встретив большую любовь, ты миришься с ее жалким подобием. Это может разбить не только твою жизнь, но и жизнь того, кого ты затронул.
– Именно поэтому и создана школа в Кво и Совет, – добавил он. – С тех пор, как старый Форн покинул школу и удалился в свою черную башню на берегу моря, Архимаг и Совет решили обучать всех, кто был в состоянии постичь смысл учения. Они действовали по принципам старых волшебников, используя наследие империй, существовавших еще до первого появления Дарков, три тысячи лет назад. Они древнее Церкви.
– Может быть, поэтому Церковь и ополчилась против нас?
Ветер принес холодный дождь с градом. Руди надвинул капюшон на глаза. Он уже давно привык к мысли, что если идет дождь, то он непременно промокнет – на голой равнине негде было укрыться.
– Церковь считает нас богоотступниками, – коротко сказал Ингольд. – Церковники говорят о нашей силе как о дьявольском обмане. А все потому, что мы можем совершать превращения и не поклоняемся их Богу. Мы отлучены от Церкви наравне с еретиками и убийцами. А когда мы умираем, нас хоронят в неосвященной земле, если просто не зарывают, как скотину. И помни, что нет закона, который бы защитил волшебника.
Тьма склепа под дворцом в Карсте вспомнилась Руди – узкая келья и Ингольд, до изнеможения повторявший Заклинание Чейн.
Неудивительно, подумал он, что люди, у которых есть дар, предпочитают отречься от него. Напротив, удивительно, что кто-то все-таки становится волшебником.
Их окружал черный ливень. Он заливал канавы и низины, стекал по плащу Руди, пропитывая его. Руди пытался вспомнить, когда он в последний раз видел ясное небо, и с ужасом думал, что никогда его больше не увидит.
Ингольд продолжал говорить, обращаясь скорее к себе, чем к своему спутнику.
– Вот почему так крепка связь между нами. Мы единственные, кто действительно понимает друг друга, вот как Лохиро и я. Мы путешествовали с ним, чужие всему миру, он стал для меня сыном, а я заменил ему отца. Все, что у нас есть – это наш дар да еще те немногие, не наделенные даром колдовства, но даром понимания. Кво – это не только центр магии на земле, это наш дом.
