Драконы летнего полдня - Уэйс Маргарет (читать полную версию книги txt) 📗
Прозвали эти неусыпно бдящие «глаза» – три луны Кринна – так: серебряная луна – Солинари, красная – Лунитари и невидимая (ни для кого, исключая последователей) – Нуитари. Мы, эрды, обладаем необыкновенно мощным магическим потенциалом, но не знаем, что является его источником. Мы не имеем никаких дел с волшебниками Кринна, и те числят нас «отступниками». Нас считают угрозой вашим порядкам.
Одной из многих причин, по которой мы напрочь избегаем контактов с другими расами, была и остается наша магия. В жизни эрдов она. играет первостепенную роль. Магия – в нашей крови. Она так же свойственна нам, как слух, вкус, зрение, обоняние и осязание. Никто ведь не спрашивает нас, как мы видим. Зачем в таком случае требовать от нас объяснения, как мы «творим чудеса». Но я отклонился от повествования… Новый мир был столь же юн и необуздан, как и существа, его населявшие. Эльфы с усердием осваивали свою часть созданного пространства, людоеды – с не меньшим рвением – свою. Люди блуждали в поисках себя, не зная, куда приложить свои силы. Одинокий бог Реоркс предложил им свою помощь. Считают, что Реоркс только тогда чувствует себя счастливым, когда нянчится и возится со смертными. Реоркс обучил людей многому из того, что умел сам, в том числе и кузнечному делу. И эльфы и людоеды нуждались в железных орудиях, но ни те, ни другие понятия не имели о том, как их изготавливают. Они шли к людям и покупали инструменты из металла и оружие. Те не на шутку возгордились своим умением добывать металл и делать из него полезные вещи, забыв, что всем обязаны Реорксу. Однажды, когда он, как обычно, появился среди них, одни просто сделали вид, что не заметили его, другие сыпали колкостями относительно его небольшого роста, а третьи принялись смеяться над его пристрастием к ремеслу, которое им же самим приносило выгоду. Реоркса обуял гнев. Он проклял этих людей, лишил всех навыков и способностей, оставив только тягу к изобретательству и конструированию. Он заявил, что отныне эти гордецы, шутники и насмешники сморщатся и усохнут до таких размеров, что сами превратятся в объект для высмеивания. Так появились на свет гномы-механики. В этот период – известный как Великие Сумерки – существовавшее до сих пор равновесие в мире заколебалось. Люди, перестав довольствоваться тем, что имели, обратили свой взор на то, чем располагали их соседи. Подначиваемые Такхизис людоеды воспылали желанием властвовать. Эльфы хотели, чтобы их просто оставили в покое, но сражаться были готовы. Желая усилить свое влияние на людей, подчинить их, Такхизис вовлекла в зреющую интригу бога Хиддукеля – дельца и торговца, продавца и менялу. Хиддукель смекнул, что неустойчивое равновесие
– хорошая возможность приумножить собственную силу и укрепить власть. Время войны – это изготовление нового оружия, доспехов, поставки фуража и продовольствия, это, в конце концов, торговля душами павших в этой войне. Из всего можно извлечь выгоду. В надежде посеять еще большую сумятицу Хиддукель отправляется к Чизлев, хозяйке лесов, богине природы. Очень убедительно он внушает ей, что всеобщая погибель не за горами.
– Не сегодня-завтра вспыхнет война, – скорбно произнес Хиддукель. – Что будет с природой?! Леса пожгут, поля повытопчут, источники поотравля-ют. Нам нужно раз и навсегда остановить междуусобицу… во имя природы!
– А какой тебе-то с этого прок? – удивилась Чизлев. – Я никогда не поверю, что тебя волнует судьба зверушек.
– Хоть бы кто-нибудь не усомнился, что и у меня есть сердце, – жалостливо проговорил Хиддукель.
– Еще бы не усомниться…
– Если хочешь знать – война плохо скажется и на финансах. Цена золота упадет. Оно фактически обесценится. Прекратятся фермерские поставки на рынки…
К тому же я очень люблю зайцев.
– Разве что поданных к столу. Чизлев вздохнула.
– И все же кое в чем ты прав. Я обратила внимание на сложность отношений между расами и не могла не обеспокоиться. Я пробовала поговорить с Гилеаном, но что толку! Он не поднимает головы от своей книги – и все пишет, пишет и пишет.
Хиддукель фыркнул.
– Тогда пойди к Такхизис… Либо она с супругом любуется битвой минотавров, либо занята тем, что насылает мор, голод, наводнения. Ей тем более не до нас.
– Что ты предлагаешь? Я думаю, у тебя есть план.
– Ты все правильно понимаешь, моя дорогая подруга, благосклонно относящаяся только к зелененьким деревцам. Согласись: если бы нейтралитет царил в мире, то равновесие никогда бы не нарушалось.
– Ну, допустим, – осторожно проговорила Чизлев, не доверяя Хиддукелю и в то же время видя резон в его словах. – Но я не знаю…
– Полно, Пойди к Реорксу, попроси его создать некий драгоценный камень, внутрь которого была бы помещена квинтэссенция нейтральности, ее сущность.
Камень стал бы своеобразным якорем, удерживающим корабль мира на рейде нейтралитета, дающим гарантию, что его не унесет в море «добра» или «зла»… А гавань благоденствия – вот она, рядом.
– Предположим, Реоркс создаст камень. Что делать дальше? Отдать тебе на хранение?! Хотя Чизлев была мягким, покладистым божеством, но все же нередко подшучивала и ерничала, находясь в компании Вечных. А уж Хиддукеля и подавно не могла не куснуть или кольнуть.
– Силы небесные! Ни в коем случае! – как будто перепугался Хиддукель.
– Зачем мне такое бремя!.. Передадим кому-нибудь из твоих наперсников.
По-моему, это было бы разумно, м-м? Чизлев буквально просвечивала Хиддукеля взгля-дом, но ничего, кроме обезоруживающей невинности и подлинной озабоченности будущим мира, она не обнаружила. Говорят, сама Королева Тьмы, связавшись с Хиддукелем, не раз оставалась в проигрыше. Результатом беседы стало то, что Чизлев, приняв образ смертного, покинула свои леса и отправилась странствовать. Увиденное серьезно встревожило ее. По ночам из кузниц лилось багровое сияние. Эльфы не могли налюбоваться новыми мечами, люди подсчитывали выручку, людоеды упражнялись в отрубании голов. Чизлев поняла, что действовать нужно без промедления. Поначалу она хотела обсудить создавшееся положение с супругом, богом Зивилином. Он способен обозревать любые пространства, переноситься в прошлое или будущее. Однако по своему опыту Чизлев знала – добиться от супруга прямого ответа – «да» или «нет» – очень трудно. Всегда выходило так, что Зивилин, способный видеть последствия того или иного замысла, решения, поступка, в конечном итоге вообще отказывался что-либо делать. И Чизлев, решив действовать самостоятельно, отправилась к Реорксу. Одинокого бога никто никогда не посещал, и ему было необыкновенно приятно видеть у себя Чизлев, гостью особенную – обладательницу утонченной красоты и деликатных манер. В свою очередь Чизлев польстило внимание Реоркса, который мило смущался и смешно суетился, не зная, что предложить гостье к чаю. Чизлев вдруг почувствовала укал совести: Реоркс был таким одиноким, все им так пренебрегали.
И она дала себе зарок отныне наведываться к Реорксу. Допив чай, она изложила свою просьбу. Он почел бы за счастье ее исполнить. Нет ничего проще. Ей нужен камень? – будет камень. Хоть сотня. И самые лучшие. Краснея, Чизлев объяснила, что ей нужен только один камень, но тот, в котором была бы заключена сущность нейтральности. Реоркс, теребя бороду, сдвинул брови, задумался.
– И что это будет, если поточнее? – спросил он. Чизлев замялась:
– Гм… Суть нейтральности…
– Хаос? – предположил Реоркс. Обдумывая свой ответ, Чизлев с опаской посмотрела по сторонам: а вдруг Отец Всего и Ничего, олицетворение Хаоса, их подслушивает.
– Как ты думаешь, можем мы позаимствовать хоть немного этой субстанции?
Только чуть-чуть… Чтобы установился нейтралитет в мире.
– Госпожа Чизлев, считай, что все уже сделано, – с очаровательной самоуверенностью заявил Реоркс. – Кому мне его передать? Чизлев задумалась.
– Отдай его Лунитари. Она ближе всех к смертным и постоянно принимает участие в том, что происходит в мире. Лучшего хранителя не найти. Реоркс согласился. Он поцеловал руку Чизлев, запнулся за ножку дивана, разбил чайное блюдце и с горящим лицом, будто факел, поспешно удалился в кузницу. Чизлев, успокоенная и благодарная, вернулась к себе в леса. Каким образом Реоркс умудрился «позаимствовать немного Хаоса» и заключить его внутрь камня, никто никогда не узнает. Он создал то, что мы теперь зовем .Серым Бриллиантом, и передал его на сохранение Лунитари. Плененная творением Реоркса, Лунитари отвела ему место в самом центре красной луны. Она старалась не упускать его из виду, поскольку Бриллиант имел одно необычное свойство: стоило кому-либо взглянуть на камень, как у него возникало желание непременно завладеть им, Не избежал этой напасти и его создатель – Реоркс, обнаруживший, что у него пропал сон и он грезит о камне днем и ночью. Он вновь нанес визит Лунитари и, робея, попросил вернуть ему Бриллиант. Лунитари отказала Реорксу. Она уже сама прикипела к камню. Ей доставляло огромное удовольствие, проснувшись, любоваться его свечением. Помучившись некоторое время, Реоркс решил возвратить камень иным путем. Он принял образ смертного и появился у гномов-механиков. Среди них он выбрал умеренно рьяного гнома, не до конца беспринципного, и во сне явил перед ним Серый Бриллиант. Что и говорить, тот тут же возжаждал камень. Все прочие желания перестали для него существовать. Впрочем, за одним исключением – больше всего на свете ему хотелось иметь револьверную, с паровым приводом отвертку. Но поскольку с последним желанием у гнома не складывалось, ничего не оставалось, как употребить все силы на то, чтобы заполучить Серый Бриллиант. Как ему это удалось – предмет другого рассказа. Стоит лишь упомянуть, что его дерзкий шаг потребовал технического оснащения в виде волшебной лестницы, всевозможных лебедок, шкивов и блоков, магического сачка и некоторой поддержки со стороны Реоркса. Проныра-гном завладел камнем во время недолгой отлучки Лунитари.
