И короли бессильны... (СИ) - Туканов Николай Петрович (книги полные версии бесплатно без регистрации txt) 📗
— Кисловато, по вкусу ничем не отличается от "Лучшего друга" за пяток серебрушек бочонок.
— Что вы, господин Урр-Бах, это куда лучше, — возразил Кузрон, с причмокиваньем выпивший свой бокал вина. — У вас наверно было недостаточно возможностей для дегустирования хороших вин. Поверьте, они очень сильно различаются, почвы разные, освещенность разная, вода другая. Десятки обстоятельств. И не забывайте про год урожая, лето всегда разное.
Тролль с сомнением посмотрел на Кузрона, но решил не распространяться о своей работе в кабаках столицы. Все вино одинаково кисло — это единственное, что уяснил для себя Урр-Бах. Отличаться оно может только одним: пронесет тебя после него или нет, ну и как быстро ударит в голову. Обычно после этого в голову приходилось бить самому Урр-Баху, поэтому все это закатывание глаз вокруг каких-то букетов, послевкусий и кусков земли он не понимал. Вот пиво — другое дело. Хороший ячмень растет не везде, но много зависит от пивовара. У хорошего тролля пиво всегда отличное, каким бы ни было лето. Урр-Бах в последнее время начал подозревать, что дикие цены на вино — одна цепь зарабатывания денег, как и продажа картин или модных тряпок. Главное — громкое название, а богатые дураки всегда найдутся.
Между тем зал постепенно заполнялся людьми, потенциальные покупатели подходили к подиуму и молча рассматривали картины. Народ победнее еще и болтал, горячо обсуждая смысл картин и их предполагаемую стоимость. Наконец вышел аукционист Галлар, крепкий мужик с русой бородой и цепкими серыми глазами. Одежда строгого покроя, запах дорогих благовоний и белозубая улыбка вполне соответствовали званию лучшего продавца столицы. Галлар с достоинством поклонился залу, откашлялся и начал говорить сильным приятным баритоном, без труда озвучивая весь зал:
— Я приветствую уважаемых ценителей высокого искусства, вижу здесь много знакомых лиц. Уважаемые господа, сегодня мы собрались здесь, чтобы увидеть три чудом сохранившиеся картины раннего творчества безвременно покинувшего нас великого мастера Хейлора, да пребудет он в свете богов. Давайте познакомимся с ними поближе. Галлар отпил из бокала вина и продолжил:
— Сама история их обретения удивительна и достойна отдельной книги. Когда в юности мастер искал себя и разрабатывал свой неповторимый стиль написания картин, он очутился в Тролльем Холмогорье, где провел около года в деревушке у троллей. Неукротимый яростный нрав заставил его писать свои шедевры даже в таких стесненных условиях. И у него это получилось! Точное число картин, написанных в период Холмогорья — он уже с месяц включен в официальную периодику творчества Хейлора, неизвестно. Скорее всего, речь идет о десятке картин. Половина из них достоверно подтверждена. Поэтому эти картины представляют еще большую ценность для всех знатоков и коллекционеров современной живописи.
— Языком работает лучше любого конного барышника, — шепнул гоблин Урр-Баху с довольной ухмылкой. Тролль кивнул, не отрывая взгляда с аукциониста.
— Первой жемчужиной в сегодняшнем собрании является "Штурм любви", — Галлард указал на ближайшую к себе картину. — Обжигающая душу страстная любовь заставляет преодолевать любые, самые опасные преграды, символом которых является вот эта башня. Неровные линии мазков кричат о мечущейся душе, страхе неразделенной любви и ярости в ожидании предстоящей схватки за нее. Нарочито толстые мазки, выполненные техникой большого пальца ноги, символизируют крепость традиций и их тяжеловесность. Фигура медведя намекает на животную страсть как составную часть любви. Отпечаток башмака на обороте холста демонстрирует все презрение лицемерному и мещанскому обществу, в болоте которого гаснут все чувства.
Галлард так эмоционально передал смысл картины Урр-Баха, что даже сам тролль не раз бросал взгляды на картину, чтобы увидеть непознанные глубины своего творчества, и даже испытал слегка чувство гордости за себя. Простая афера неожиданно обогатила современную эльфийскую культуру. Таким не каждый одаренный эльф может похвастаться.
— Я же говорил, что у тебя медведица вышла, а не эльфийка, — напомнил троллю Кархи. Кузрон в это время пребывал в блаженстве от того, что обнаруженная им впервые техника большого пальца и название "период Холмогорья" для важной вехи творчества мастера получили признание на таком уровне. Остальные разглядывали картину новым взглядом, постигая глубину замысла великого мастера.
Галлард осушил бокал и нежно, как по коже любимой женщины, провел кончиками пальцев по дереву рамы картины. Восхищенно тихо, но заметно выдохнул и встал за высокую стойку, на которой лежала палочка с круглым навершием.
— Аукционное било, — пояснил другу Кархи. — После второго удара по гонгу товар выигрывается лицом, предложимшим максимальную цену. Раньше били три раза, но лет двадцать назад перешли на два удара, покупатели думают быстрее и хуже, а платят больше.
— А поторговаться? Побить себя в грудь, порвать рубаху, шапку бросить на землю? — удивился Урр-Бах.
— Это на рынке так можно, а здесь только руку поднимают, — рассмеялся гоблин. — Да и какой дурак в Эркалоне будет портить себе одежду?
— Почему себе? Мы продавцу рвем, — изумился Урр-Бах. Кархи крякнул и умолк, о таком торге ему слышать еще не приходилось.
— Итак, господа, мы начинаем торги этого раннего шедевра величайшего мастера Каэры, — громко объявил аукционист. — Начальная ставка составляет семьсот пятьдесят золотых эркалонов. Картина будет доставлена к дому покупателя сразу после передачи денег. Кто предложит больше за "Штурм любви"? Напоминаю, что кроме этих трех картин от периода Холмогорья ничего не осталось. Такого шанса больше не будет. Ваша цена, уважаемые господа.
— Восемьсот! — дрожа, крикнул старик в красном кафтане. Галлард посмотрел на него так, словно тот плюнул ему в душу и с презрением произнес:
— Восемьсот золотых!
— Тысяча! — рявкнула под ухом Кузрона красивая пышнотелая эльфийка не первой молодости, чьи перстни на пухлых пальцах поблескивали рубинами и сапфирами. Урр-Бах раскрыл рот, таких полных эльфиек он еще не встречал. рядом с ней сидел могучий орк с белесым шрамом на лбу.
— Эльфийская Кукушка! — восхищенно присвистнул Кархи на ухо троллю. — У нее самый лучший бордель в Каэре, он на Щебечущей улице. Именно там работал отец нынешнего короля Восточной Ветви. Урр-Бах с интересом посмотрел на хозяйку знаменитого заведения.
— Почему Кукушка? — спросил он.
— Предлагает девушек так ненавязчиво и приятно, словно дочерей сватает, — отозвался гоблин. — Орка рядом с ней зовут Дарфуз, на мечах равных ему в столице нет.
— Тысяча двести! — крикнул мужчина в сине-зеленой одежде.
— Уважаемый посол Луфарды хочет лишить Эркалон самой лучшей картины, — с шутливой тревогой объявил Галлард. — неужели в этом зале не найдутся патриоты?
— Тысяча двести двадцать, — выкрикнул бородатый гном в шитом золотом кафтане, породив смех в зале.
— Господин Сотбельд, ваш патриотизм пугает даже эркалонцев, — под всеобщий смех заявил аукционист. — Кто еще любит Эркалон сильнее денег?
— Две тысячи! — прогрохотал орк рядом с Эльфийской Кукушкой. В зале снова поднялся веселый гомон. Многие знали орка и его хозяйку не понаслышке. Галлард с циничной улыбкой сначала ударил билом в небольшой гонг и только потом объявил:
— "Штурм любви" уходит за две тысячи в лучшую обитель любви Эркалона. Кто осмелится помешать этому? В зале лишь посмеивались над красным от злости гномом и расстроенным послом Луфарды. Перебить такую ставку больше никто не пожелал. Галлард понимающе улыбнулся и резко ударил в гонг.
— Поздравляю, господа, "Штурм любви" остается с нами и уходит госпоже Эльфийской Кукушке. Зал по обычаю зааплодировал.
Кархи на радостях хлопнул по плечу Урр-Баха и обнял Кузрона. Знаток живописи, обычно недолюбливавший гоблинов, восторженно запищал про триумф искусства. На такое не рассчитывал даже он.
