По зову полной Луны (СИ) - Ковалёв Максим (читать книги онлайн полностью без сокращений .txt) 📗
— Что за дела?! — полуголый Лопух тоже вскочил с койки.
Он попытался схватить оказавшегося рядом Хряка, который одевался на ходу, зажав ножны с мечом под мышкой. Но тот вырвался и только заорал:
— Тревога!
— Скорее! — рявкнул на них, очумело глазеющих по сторонам, Лапоть. Достав из шкафа свой нагрудник и шандарахнув плечом по ни в чём неповинной дверце, десятник бросился к выходу. У порога всё же остановился, кое-как затянул ремни, нахлобучил шлем и добавил: — Приказ всем немедленно в полном снаряжении быть на стенах! Кажись, на нас опять напали.
Проверив, весит ли меч у пояса, Лапоть вдруг осенил себя Святым Знамением и следом за всеми выкатился прочь. Барак пустел, внутри оставались лишь самые заторможенные со сна. Долго шатался и всё же опрокинулся задетый кем-то в спешке табурет. Приятели коротко переглянулись. И, проклиная всё на свете, кинулись искать свои вещи.
Снаружи, в ночи, звучал боевой рог.
…Время далеко за полночь. Задувает порывистый ветер, и сейчас, когда солнца нет и в помине, в нём особенно явственно ощущается дыхание осени. Плотный покров туч вновь застлал небо серо-бурой пеленой, колышущейся и неспешно ползущей в тёмной вышине. Хвала Небесам, на этот раз хотя бы обходилось без дождя.
Огни факелов растянулись по всему периметру крепостных стен пламенной вереницей. Ещё два её «отростка» простёрлись на запад и восток по верху Великой Стены.
Медвежий Угол гудел и сотрясался. Солдаты словно живые ручьи вытекали из распахнутых дверей казарм, сливались посреди крепостного двора в бурный водоворот, оттуда устремлялись вверх по лестницам внутри угловых башен. На северной стене все промежки уже были заняты пытающимися что-либо разглядеть во мраке пустошей с той стороны. Ругани и споров о причинах внезапного подъёма хватало с избытком. Но пока никакой опасности нигде не наблюдалось, хотя тревогу продолжали трубить безостановочно.
— Лучники и арбалетчики на позиции! — приказал кто-то из командного состава, вроде бы сам мастер над стрелками.
— Огня! — неслось вослед. — Больше огня!
Народ пребывал. Толпа на галереи хаотически перемещалась. Те, кто обладал луком или арбалетом, пытались пробиться к брустверу, чтобы иметь возможность пустить их в дело. Им мешались — никому не хотелось освобождать удобной позиции.
— А ну, бездари, слушай меня! — голос Догвиля разом перекрыл нарастающий гвалт. — Стрелкам оставаться на стенах! Остальным вниз! Общий сбор на плацу! ЖИВЕЕ, ДЬЯВОЛ ВАС ПОБЕРИ!
Несмотря на неразбериху, приказ сотника всё же дошёл до подчинённых и, пусть не сразу, но возымел действие. Толкаясь и пихаясь, «лишние» покидали стены. Шумихи с пустой беготнёй поубавилось. На соседних участках также постепенно наводился порядок. Принесли ещё факелов. Наверху стало светло как днём, но внизу на подступах к крепости землю укрывала тьма, в которой что-либо различить удавалось с трудом.
— Идут! — как и все вглядывающийся в пустоши Догвиль резко отпрянул от промежки и принялся поправлять без того крепко сидящую на нём треуголку. — Всем приготовиться!
— Идут, идут, вон там! — послышалось и с других мест.
Стрелки, наконец, получив необходимый простор, наложили стрелы на тетивы луков и вложили болты в желоба арбалетов. Взгляды, бросаемые за Стену, вызывали у них невольные возгласы и подспудные проклятья. Что-то там, внизу, видели теперь все.
— Поджечь стрелы! — приказал сотник. Этот никакого волнения не выказывал, только предельную собранность. — Слаженный залп!
Промасленные бандажи на стрелах поджигались от факелов, вставленных в скобы бруствера возле каждой из промежек.
— Готооооооовь-с! Стреляй!
Пылающий рой отправился в полёт. Ночная тьма на несколько мгновений расцвела ало-рыжим дождём, обрисовавшим в ней пологие дуги. Пустоши безропотно поглотили залп, и огни быстро гасли, то ли найдя цель, для которой предназначались, то ли нет. Но часть их осталась гореть во мраке за Стеной тусклыми искрами. А некоторые вовсе повисли в воздухе — и они двигались!
Лучники чертыхались и тянулись за следующими стрелами.
Догвиль командовал:
— Ещё один залп! Арбалетчики тоже! Готооооовь-с!
Юлиан одним из последних отходил к проходу в угловой башне, при этом он то и дело оглядывался. Чуть ранее стражник вместе со всеми завалился на самую верхотуру, где ему с его мечём делать было абсолютно нечего. И теперь, выполняя распоряжение сотника, покидал стену. В суматохе он потерял из виду Лопуха, но сейчас Юлиан высматривал не его. Пусть одним глазком, но он хотел увидеть, кого там так усердно обрабатывали стрелки. За шеренгой трепещущих на ветру пламенных языков и снующих возле них спин — вскидывались луки с наложенными горящими стрелами, разряжались и вновь взводились арбалеты, — ничего рассмотреть было невозможно. Но стрельба по кому-то велась! И кроме слепой стрельбы, имелись другие признаки того, что нечто двигалось за Стеной.
Доносились приглушённые удары, словно, как и четырьмя днями ранее, огромный таран долбил о несокрушимую преграду. Кладка крепости на этот раз не содрогалась, да и удары звучали гораздо слабее. Что, впрочем, не убавляло наводимой ими жути.
Уже собираясь вместе с остальными скрыться во внутренних переходах башни, Юлиан оглянулся в последний раз. У него была всего секунда, но её хватило, чтобы в проёме крайней промежки он различил выступающие из темноты пустошей к подножью крепости исполинские фигуры. Фигуры…
Передав командование на стене мастеру над стрелками, Догвиль собирал мечников на внутреннем крепостном плацу, зажатом между комендантским донжоном и бараками казарм. Пинками и чёрным матом выстраивал солдат — подчинявшихся непосредственно ему и тех, чьи командиры сейчас были заняты на других позициях, — в более-менее ровные шеренги.
Юлиан крутился волчком, силясь вызнать, что же происходит, но все, к кому бы он ни лез с расспросами, знали ещё меньше него. Среди них имелись и только-только проснувшиеся бедолаги, что не могли найти свой десяток и от того потерянно слонявшиеся в толпе. Догвиль хватал таких за шкирку, орал в лицо: «Стройся, увалень!», после чего отправлял в общий ряд.
В свете факелов все казались друг другу какими-то странными и незнакомыми. Да и вся эта ночная беготня представлялась чем-то странным, даже смешным, словно некой дурацкой шуткой или внезапными учениями. Понимание того, что ни о каких учениях речи не идёт, доходило до стражников крайне медленно.
— Что вы носитесь как дикое стадо? Чему вас учили! — рявкал сотник. — Тихо! Всем внимательно слушать меня! Ясно!?
Солдаты стояли, натужно дыша и переминаясь с ноги на ногу. Рот больше никто не открывал. Всем всё было ясно. А тем, кому не было ясно, было ясно, что вопросы лучше придержать при себе.
— Здесь, на земле, главным назначен я! — выждав положенную паузу и убедившись, что достигнут хоть какой-то порядок, вновь повысил голос Догвиль. — Что творится наверху и тем более за Стеной — не наша забота! У нас другая задача!.. Довожу до вашего сведения: крепость Медвежий Угол только что была атакована древесными великанами. По донесениям разведки предположительно в количестве шести штук. Известия пришли с опозданием, так что на подготовку обороны времени не осталось. Но это не повод…
По шеренгам прокатился возглас изумления.
— Всем заткнуться! — Взорвался сотник. Шушуканья стихли, и он продолжил: — Если древней не остановят стрелы и горящее масло, если им удастся проломить Стену, что рассматривается как крайне маловероятный вариант, то тогда здесь, уже по эту сторону, великанов встретим мы с вами. Враг у наших врат, господа! Случилось то, чего мы опасались, но к чему и готовились все эти годы… по мере сил.
Поднялся новый порыв ропота, и даже повторный приказ «заткнуться» не смог пресечь его. Ничего подобного сегодняшнему нападению Медвежий Угол не знал уже четверть века, минувшие с последнего нашествия северных племён, когда орки с гоблинами, а также недалеко ушедшие от них варвары повылазили из Гнилых лесов, лежащих за пустошами, и общей ордой двинулись на Стену. Тогда разведка сработала как надо. Гарнизоны заранее подготовились к обороне. За последующую жаркую неделю было отбито два десятка штурмов, в которых полегло свыше пяти тысяч дикарей, — с тех пор они заметно присмирели и больше к порубежью не совались.
