Три испытания мертвого бога (СИ) - Гольшанская Светлана (читать бесплатно полные книги .TXT) 📗

Светлана Гольшанская

Северный путь

Часть III. Три испытания мертвого бога

Глава 28. Новый учитель

Финист уложил Герду в постель. Как только голова коснулась подушки, веки смежились. Она провалилась в глубокий сон без сновидений, правда, продлился он недолго. Через несколько часов Герда проснулась от ощущения смутной тревоги, будто потеряла что-то и никак не могла вспомнить, что именно.

Жутко хотелось пить. Герда попыталась встать, но почувствовала предательскую слабость во всем теле. Стоило пошевелиться, как суставы начинало резать, словно в них ножи вставили. В ночной тьме сверкнули желтые глаза. Герда вздрогнула.

— Что-то случилось? Почему не спишь? — послышался встревоженный голос Финиста. Она расслабилась и тихо попросила:

— Пить.

— Сейчас, — он вышел и вскоре вернулся с чашкой чуть теплой воды. Герда с жадностью припала к ней и опустошила за несколько больших глотков.

— Еще? — заботливо спросил оборотень, забирая чашку обратно.

Герда покачала головой:

— Что ты тут делаешь? Почему не с Майли?

— Она стала ученицей Охотника. Теперь он должен за ней приглядывать, а я за тобой, — просто объяснил Финист. По его тону стало понятно, что он очень рад такой перемене.

А вот она совсем не была уверена в своих чувствах. Интересно, что заставило Николя так поступить. Это не могли быть слова Финиста, ведь он просил поменяться еще в самом начале, так почему Николя решил удовлетворить его просьбу именно сейчас? Или это из-за того, что она превратила его в четырнадцатилетнего мальчика в мире Ходока? Или из-за того, что она наговорила ему, когда была пьяной? Хотя последнее припоминалось очень смутно. А может, из-за того, что она такая неумеха и разочаровывала его на каждом занятии? Скорее всего, последнее. К тому же, он явно испытывает к ней неприязнь. Не зря же он так дергается от каждого прикосновения. Даже руку свою вырвал, когда она так нуждалась в его поддержке.

— О чем думаешь? — перебил ее размышления Финист. Он сидел у изголовья кровати, совсем как Николя, когда караулил Ходока в ее комнате. Тогда она еще не могла сосредоточиться под его взглядом, а вот Финиста в упор может не замечать. Странно.

— Гадаю, почему мастер Николя решил поменяться с тобой учениками, — честно призналась Герда.

— Да кто его разберет? Он ведь никогда ничего не объясняет. Не обращай внимания. Теперь все будет по-другому, как во время нашего путешествия, помнишь?

Герда вопросительно посмотрела на него, силясь понять, хочется ли ей, чтобы было как раньше. Тогда было проще, это уж точно. Голова не взрывалась от сотен тысяч вопросов, ответов на которые давать никто не собирался. Но именно здесь она узнала, что Николя жив и у нее есть дар, здесь появилась надежда, что хотя бы некоторые из ее самых невероятных желаний могут сбыться. Впрочем, все оказалось куда менее радужно, чем представлялось. Нет, время воротить назад не удастся, поэтому как раньше не будет никогда. Будет как-то… по-другому. И непонятно, хорошо или…

— Молчишь? — продолжил Финист, не дождавшись ответа. — Спи и ни о чем не переживай, я посторожу.

Герда закрыла глаза, с сожалением понимая, что хотела бы, чтобы ее сторожил кое-кто другой.

Она проспала до обеда. Эглаборг принес еду — бульон с гренками и яичницу — прямо в постель и не велел вставать еще несколько дней. Финист ушел подсобить по хозяйству. Герда осталась совсем одна. Читать не хотелось, тем более, единственная оставшаяся у нее книжка рассказывала о Ходоке, вспоминать о котором совсем не хотелось. Девушка просто лежала и смотрела в потолок, желая, чтобы Николя каким-то чудом заглянул и объяснился. Прошел час, два, три, но его все не было. Заходил Вожык, только вернувшийся с первого занятия с Охотником. Выглядел он живее, чем обычно. Широко улыбался, много говорил о всяких пустяках: о том, как все переживали, когда она не приходила в себя после битвы с Ходоком, о том, как потом долго обсуждали решение Охотника, о том, как он до смерти боялся своего первого занятия с новым учителем. Как выяснилось, совершенно напрасно. Мастер Николя оказался совсем не такой страшный, каким выглядел со стороны. Он очень внимательно выслушал рассказ о том, чем мальчик занимался с Финистом и еще раньше с Гердой. И даже не смеялся, когда Вожык заговорил о боге Вулкане и человечках в огне. А потом показал, как тушить свечу. Когда у мальчика получилось это сделать с первого раза, очень хвалил.

— Он замечательный! — восхищенно подвел итог юный пирокинетик. — В смысле, Финист тоже хороший, добрый и смелый — защитил меня от гулона и от тролля — но как-то все у него мудрено было, суетливо, сложно понять. А тут раз и прижал фитилек двумя пальцами — огонь тут же погас. Все просто.

Герда слабо улыбнулась и погладила Вожыка по голове. Видно, непросто выходило только у нее. Глупая бездарная девчонка.

— А где сейчас мастер Николя? — как бы невзначай поинтересовалась Герда

— У себя, наверное. По-моему, у него сильно разболелась голова. Он так отчаянно тер виски, когда мы возвращались. Наверное, решил отдохнуть. Майли все равно заниматься пока не в состоянии, — чистосердечно рассказал обо всем мальчик.

Герда улыбнулась. Дослушав рассказ до конца, она сделала вид, что очень устала и собирается спать. Вожык отправился к себе. Выждав некоторое время, Герда поднялась, с огромным усилием преодолевая слабость и боль, и на цыпочках вышла из комнаты. Уверившись, что в коридоре никого нет, заглянула в комнату Николя. Тоже пусто. Герда разочарованно хмыкнула и уже собиралась вернуться в постель, когда ее взгляд упал на дверь в кабинет. Показалось, что она слегка приоткрыта. Стараясь ступать как можно тише, Герда вошла внутрь.

Охотник по обыкновению сидел за столом у окна и что-то задумчиво выводил на листке бумаги.

— Тебе было велено не вставать с постели, — проворчал он, не поднимая глаз, и спрятал листок до того, как Герда успела разглядеть, что там было. В том, что это именно рисунок, а не письмо, она не сомневалась. Герда улыбнулась.

— Рисуете Ходока? — дружелюбно поинтересовалась она.

— Не совсем, — повел плечами Николя. — Ты ведь не об этом хотела спросить.

Он устало вздохнул и пристально посмотрел на нее. Вид у него сохранился такой же бледный, как накануне, а под глазами красовались темные круги. Наверное, мигрень оказалась очень сильной. Стало немного совестно утомлять Николя расспросами, но уйти просто так Герда не могла.

— Вы злитесь из-за того, что я сделала вас четырнадцатилетним?

— Я не злюсь.

— Тогда почему вы… бросили меня вчера?

— Просто подумал, что ничем не смогу помочь и решил предоставить эту возможность твоему новому учителю, раз уж он так рвался на твою защиту.

Герда потупилась.

— Вы ведь не поэтому не хотите меня больше учить, — теперь она не спрашивала, а утверждала. — Я не понимаю. Да, я ошиблась, но потом ведь все исправила, и мы смогли спасти Майли от Ходока.

— Дело не в этом. Ты меня не слушаешь. Ни на занятиях, ни когда я пытаюсь оградить тебя от опасности, ни даже вчера, когда я ясно просил тебя уйти и не помогать мне. Я не вижу смысла продолжать наши занятия, если ты настолько мне не доверяешь. Надеюсь, к словам Финиста ты будешь внимательней, и ему удастся научить тебя чему-нибудь путному. У меня, к сожалению, не вышло.

— Но ведь… — запнулась Герда, застигнутая врасплох его ответом.

— Ступай, тебе надо лежать, а мне писать отчет в компанию, — Николя показал, что разговор окончен. Не осталось больше ничего, кроме как выйти за дверь и проковылять на негнущихся ногах к спальне.

Весь оставшийся день Герда не вставала с постели, чувствуя себя гораздо более подавленной и разбитой, чем накануне разговора с Николя. Ни читать, ни уж тем более видеться с кем-то абсолютно не хотелось. Она просто лежала и изучала однообразный древесный рисунок вокруг сучков на потолке. Через час сморил сон, а проснулась она только глубокой ночью. На тумбочке стоял поднос с остывшей едой — видно, тот, кто его принес, будить ее не решился. Герда наскоро перекусила и встала, чтобы размять затекшее тело. Подошла к окну и распахнула ставни, вспомнив, что последний Ходок погиб и теперь можно не бояться. В комнату хлынул свежий морозный воздух, наполняя скованное тело легкостью. Небо было ясное, с тонким серпом молодого месяца. Звезды сверкали как никогда ярко. Красиво. Герда принялась завороженно их считать, но сбилась на второй сотне и бросила.