Армагеддон возле горной речки - Логинов Святослав Владимирович (лучшие книги онлайн TXT) 📗

Святослав Логинов

Армагеддон возле горной речки

Всякое дело, и доброе, и дурное, непременно начинается или имеет свое продолжение в таверне. Здесь удобно встретиться, обговорить дела и делишки, разузнать, разнюхать и познакомиться с нужным человеком. Здесь не обращают внимания на тихие разговоры и громогласную ругань. В таверне смотрят только на вынутые деньги и вытащенный нож. Очень удобное место для тех, кто затевает дурное или задумывает странное. Окончание дел обычно бывает в иных местах, конец — делу венец, а венцы с тавернами не в ладах, даже если таверна называется «Карлов венец».

«Карлов венец» считался захудалым заведением, гостей тут бывало немного, да и тех богатство не обременяло. Пастухи с окрестных склонов, крестьяне из ближних деревень, остановившиеся пропустить последний стакашек перед возвращением с базара, коробейники с убогим товаром и прочий подлый люд. Неудивительно, что все внимание хозяина, толстомордого Петерфикса, было обращено на двух залетных посетителей, примостившихся, как и следует быть, в самом дальнем и темном углу. Оба в серых дорожных плащах, с полупустыми котомками. Оба средних лет и самой непримечательной внешности. Большой выручки от таких ждать не приходится, а новостями пришлецы делиться не торопились, но они были здесь чужаками, а чужак всегда интересен, даже если свои новости он оставит при себе.

Обеда гости не заказали, спросили только по кружке пива: один — темного, второй — светлого. Не появится иной темы, завтра можно будет обсудить с завсегдатаями столь странный заказ и высказать по этому поводу немало остроумных предположений. А пока Петерфикс, пользуясь затишьем, подсел к двоим путникам и, кашлянув для вежливости, спросил:

— Издалека будете?

— Как сказать… — уклончиво ответил пьющий темное, а любитель светлого, в свою очередь, спросил:

— Не присоветуете, кто из местных хорошо знает окрестности. Нам нужен проводник.

— Все хорошо знают. Тут пастухов много, на Увалах и вдоль Бракса каждый камешек знают. Олени выходят к Браксу на водопой. Но лучшая охота все равно на Увалах, ближе к хребту. Архаров там много, снежные барсы встречаются, говорят, и алмаса видели.

— Нам нужно за Увалы, к самому хребту. Судя по описаниям, там ущелий и долинок без счета, но карты толковой нет. Значит, нужен проводник.

— Пастухи туда не ходят. Да и охотники не часто бывают. Места дурные, нечисти много. Недаром драконоборец Онеро жил именно в нашем городе. Вы его дом не видали?

— Видали… — протянул один из гостей. — И сказки слышали. А вот скажите, любезный, если ваш земляк был так могуч, почему он эту нечисть не извел?

Онеро не разменивался на мелочь. Он убивал только драконов.

Оба гостя одновременно и почти незаметно вздохнули, а потом пьющий темное произнес насмешливо:

— О чем только не говорится в старых сказках… А ведь если бы те подвиги случались в действительности, их след тянулся бы тысячелетиями. Полсотни драконьих шкур — это нечто!

— Голов, ваша милость, голов. Их многие видели, когда Онеро въезжал в город. Они рассказали об этом своим внукам, и так, переходя от предков к потомкам, легенда дошла к нам. А драконьи головы исчезли в тот самый день, когда герой умер. Они просто истаяли, и даже самые опытные маги не сумели найти следа. Но дом Онеро стоит, целы древние подвалы и верхние комнаты, сохранилась коллекция оружия.

— Да-да, мы там были. Экспозиция очень впечатляющая. Но вы не ответили нам о проводнике. И, кстати, какая нечисть обитает в горных долинах? Мы с моим другом не претендуем на лавры Онеро, но хотелось бы знать, что так напугало пастухов и охотников?

Трактирщик в сомнении пожевал губами. Иным посетителям он бы знал, что наплести, но эти явно не чужды магии, а в таких случаях лучше не врать. И Петерфикс постно ответил:

— Не знаю. Но, говорят, там нечисто. Вы же понимаете, сам я туда не ходил. На реке с удочкой, вот и вся моя охота. А проводника я постараюсь найти. Отчаянные люди есть везде. Но учтите: за тех, кто ходит за Увалы, я поручиться не могу. Подобным людям не жаль ни себя, ни других.

— За себя мы как-нибудь постоим…

— Тогда советую подождать. В городе объявился Радим, это один из таких бродяг. Обычно он заходит в мое заведение, но если он не появится в течение часа, я пошлю мальчишку поискать его. А пока не желаете ли еще пива? Или, быть может, обед?

Петерфикс знал свою клиентуру, Радим появился в «Карловом венце» через полчаса. Невысокий, но сутулый, очень худой, он напоминал случайно выжившего ученика трубочиста. Бледное лицо с длинным носом было бы совершенно неприметным, если бы не навечно застывший трагический изгиб бровей, какой встречается у нарисованных клоунских масок. Но то была единственная яркая черта. Безвольный подбородок, впалые щеки, глаза, глядящие с полным безразличием. Костюм из доброго сукна, чистые руки — этот человек никак не походил на бродягу. Скорее уж, помощник архивариуса или местечковый писарь.

Хозяин перехватил Радима на пороге, что-то произнес и кивнул на дальний угол. Радим молча прошел туда и сел рядом с гостями. Немедля туда же подбежал мальчишка-половой и поставил на стол пуншевую чашу, полную горячей воды. Наверное, герцога здесь не обслужили бы так расторопно.

Радим, не морщась, отхлебнул крутого кипятка, затем произнес:

— Петер сказал, что у вас ко мне дело.

— Нам нужен проводник по ущельям и горным долинам, что расположены за Увалами, — без обиняков произнес один из нанимателей.

— Там небезопасно.

— Знаем. Но мы хорошо заплатим. Если, конечно, ты нас доведешь.

Радим пожал угловатыми плечами.

— Я все равно собирался туда завтра с утра. Если угодно, можете идти со мной.

— Сколько возьмешь за работу?

— Нисколько. Я туда иду по своим делам, и захватить вас мне не трудно, если, конечно, вы не станете задерживаться. Завтра на восходе зайду за вами сюда. Так что, если хотите завтракать, вставайте до света.

Радим выложил на стол медяк в уплату за выпитый кипяток и, не прощаясь, вышел. Маги, от внимания которых не укрылось, что половому, притащившему чашку, была неприметно сунута серебряная монета, переглянулись. Если такое происходит каждый раз, ясно, почему мальчишка с кипятком примчал стремглав. А вот все остальное оставалось загадкой.

— Парень не чужд колдовства, — не разжимая губ, произнес один из гостей.

— Собственной силы в нем нет, — возразил второй, — хотя он неплохо ловит магические потоки. Подобное нередко встречается среди деревенских дурачков, но он слишком хорошо одет для дурачка.

— Дети помещиков тоже бывают деревенскими дурачками. Но в любом случае, смотреть за нашим другом придется в оба.

— Зато, если я хоть что-то понимаю, он приведет нас сразу в нужное место.

— Откуда он может знать?

— А он и не знает. Он просто ловит магические потоки, подобно тому, как мотылек летит на пламя.

— И сгорит как мотылек.

— Тебе его жалко?

— Представь себе, да.

— Потом его можно будет прогнать. Развернуть и дать пинка в зад. Он успеет уйти. А навредить нам не успеет. В одиночку там сгорит даже опытный маг.

— Как ты думаешь, он темный или светлый?

— Он еще никакой.

— Я тоже так полагаю. Именно поэтому мне его и жалко.

— Ладно, об этом мы поговорим по дороге. А покуда напомню, что завтра рано вставать. Не знаю, как ты, а я привык завтракать по утрам.

Радим, как и обещал, появился на рассвете. Теперь и у него были серый дорожный плащ, тощая котомка за плечами, а в руке небрежно ошкуренная рябиновая палка. Судя по всему, с палкой этой было исхожено немало троп: конец разлохматился, рогулька обломлена. Оглядев готовых попутчиков, Радим кивнул не то своим мыслям, не то соглашаясь с их внешним видом, будто произнес: «Идти будем быстро», и вышел на еще не проснувшуюся дорогу. Двое магов последовали за ним.