Дорога яви (СИ) - Громова Полина (мир книг TXT) 📗

Дорога яви

Полина Громова

Часть 1. Неудачницы, или Чего на дороге только не валяется

Горы... Место, где земля вышла из себя, пытаясь преодолеть навязанную ей мирозданием форму. Горы, вздымающие свои хребты к самым облакам и даже выше них, царапающие небосвод острыми, как гребень на спине дракона, вершинами. По ночам полная луна перекатывается по их склонам, замирая над пропастями, покачиваясь на краях обрывов, заливая все вокруг золотисто-зеленым сиянием. А днем крошечное и ослепительно-яркое солнце прорезает в их отвесных стенах линии тоньше человеческого волоса. Ни зверя, ни птицы здесь нет, лишь облака проплывают над ними, огибая вершины. Это горы! Горы - огромные, непреступные, вызывающие щемящее ощущение своей ничтожности перед величием Бога, положившего ладонь на землю и сжавшего пальцы... Горы.

Девушка пела о горах. Невысокая и черноволосая, как все жители Равнинных земель, она была миловидной, обаятельной. На округлом личике выделялись крупные насыщенно-синие глаза с пушистыми ресницами и курносый носик. Одета девушка была в белую блузку и простой синий сарафан с широким поясом, шею кокетливо прикрывала косынка. Прохаживаясь между простых, грубо сбитых столов придорожной харчевни, девушка пела, подыгрывая себе на старенькой лютне.

Девушка пела не очень умело, но старательно. И все же простая песня про горы вряд ли могла бы дать ей хоть какой-то заработок этим вечером. Поэтому менестрелька, обрисовав жителям плоской, как блин, равнины невероятную красоту далеких краев, принялась распевать о темных пещерах, уходящих к самому центру земли, - о дырах, просверленных взглядом разгневанного демона, заточенного в самой ее сердцевине. В тех пещерах живет чудесный народец - гномы. Целыми днями они только и делают, что добывают руду и куют прекрасное оружие. Гномы почти не выходят на поверхность, но им и не нужно солнце: в их подземельях хранятся несметные сокровища, которые сияют ярче солнца, опаляя лица гномов так же сильно, как огонь в горнилах кузней. А иногда разные гномьи кланы сходятся под сводами огромных пещер - нет, не для того чтобы проложить новые границы между подземными владениями, а чтобы потешиться. Но бьются всерьез, не жалея ни себя, ни своего великолепного оружия, и от этих битв вздрагивает земля...

Заметив, что слушатели заскучали, девушка взяла другой ритм на лютне и запела о хитром и отважном Роске Рыжем, пробравшимся в гномьи подземелья, чтобы выкрасть сокровища, и попутно не упустившим возможность поразвлечься с гостеприимными гномихами. Слушатели, большинство которых не выбиралось дальше околицы своей деревни, но порой изменяло своим женушкам, одобрительно улыбались и притопывали ногами в такт песни. Девушка тоже улыбалась - песня была беспроигрышная, нравилась всем, и ее берет, забранный за пояс так, чтобы в него можно было кидать монеты, после нее обычно заметно тяжелел. А если не только петь, но и покачивать бедрами...

Девушка неторопливо прогуливалась между столами, одаривая улыбкой посетителей харчевни во время недлинных проигрышей. Пальцы знали свое дело, слова песни она помнила так хорошо, что могла бы повторить их и посреди ночи, причем будить ее для этого было бы совсем не обязательно. Поэтому, старательно выводя голосом красивый пассаж, девушка размышляла о том, хватит ли набранной мелочи на ужин и комнату на эту ночь или придется еще поработать. Впрочем, ужин можно стребовать и с харчевника - ведь у него сегодня прибыль будет больше, чем в обычный вечер. Надо только быть понастойчивее. А комнату...

В этот момент песня кончилась - пришлось эффектно взмахнуть грифом и тряхнуть челкой. Раздались аплодисменты, кто-то заулюлюкал, требуя продолжения, в берет просочилось несколько медных монеток. Менестрелька решила, что на сегодня достаточно, и поклонилась, намереваясь на этом окончить свое выступление. Но не тут-то было.

Разгуливая по харчевне, девушка давно заметила нескольких мужчин, судя по одежде, заезжих и при деньгах. Заметила она и то, что они ее подманивали, особенно один из них - грузный, лет сорока, с густой черной бородой: то достанет и покрутит в пальцах монетку, да не медяк, а серебряник, то похлопает в свои огромные ладошки так, что воздух вокруг сотрясается. Не менестрелями так хлопают - девок харчевных так подзывают, чтобы те пива принесли. Или еще как уважили гостя.

Девушка знала, что близко к этой компании подходить нельзя. Но не хотелось и упустить возможность подцепить беретом заветную монетку - дела-то шли неважно. Ну, вот и оказалась она слишком, слишком близко.

 - А ну-ка, дай! - молодчик в ладно сшитом камзоле, сидевший по правую руку от бородатого, вскочил и сноровисто выхватил из рук девушки лютню. - Теперь я сыграю. А ты, красавица, попляши!

Парень с размаху ударил по струнам, одну под общий хохот порвал сразу, остальные взвизгнули, но выдержали.

 - Попляши, попляши! - захлопал в ладоши доброй шутке бородач. - Ну, давай, не стесняйся!

Парень снова ударил по струнам, в харчевне задребезжала простенькая танцевальная мелодия. Девушка стояла растерянная. Оглянулась, посмотрела на харчевника - нет, ему не было до происходящего никакого дела. Ровным счетом никакого.

Гостям тем временем надоело ждать, пока девушка на что-то решиться. Бородач выхватил лютню из рук молодчика, стиснул гриф - менестрелька была готова поклясться, что дерево хрустнуло под его пальцами, - и потребовал:

 - Пляши!

В харчевне вдруг стало очень тихо. Девушка в упор смотрела на бородача, и видела, что ухмылка еще не сошла с его губ, но глаза уже наливались кровью. Это значило, что она ошиблась: нет, как девушка она их не интересует. Поначалу, может, когда были потрезвее, - да. Но не сейчас. Сейчас хочется только посмеяться. Обидеть. Унизить. Что ж...

Сама виновата. Впредь будет умнее.

Выдавив из себя глуповатую улыбку, менестрелька робко вильнула бедрами. Тут же раздались нестройные хлопки в ладоши, одобрительные крики... и голос, перекрывший это все:

 - Прекратите!

Гомон не сразу, но замолк. Посетители харчевни уставились на того, кто осмелился прервать веселье. Менестрелька тоже поискала его глазами, нашла... И едва не закусила губы от досады.

О таком моменте она мечтала всю сознательную часть своей пока еще не длинной, семнадцатилетней жизни. Вот чтобы так, не важно где и при каких обстоятельствах, но именно так: ее обижают, а в самый последний момент появляется хорошенький благородный юноша и... Но нет же! За менестрельку вступилась единственная девушка среди посетителей харчевни.

Невысокая сухопарая блондинка (стрижка короткая, неровная, волосы выгоревшие) стояла у дальней стены и потягивала пиво из глиняной кружки. Одета девушка была как наемница: в тунику неопределенно-линялого цвета, удлиненный приталенный кожаный жилет со шнуровкой, коричневые узкие штаны и выношенные замшевые полусапожки. Лицо у девушки было узкое, невыразительное, с острым носом и длинным ртом. Серые, немного раскосые глаза уже давно и внимательно наблюдали за менестрелькой с каким-то странным выражением. Должного боевого впечатления, несмотря на притороченные к поясу ножны с мечом, девушка не производила.

 - Да ты, видимо, танцуешь лучше! - грянул бородач. - Ну, иди сюда! Станцуете вместе, красавицы!

И гнусно так захохотал. Наемница насупилась.

 - Верни ей лютню, - потребовала она.

 - А ты забери!

Девушка оставила кружку на ближайшем столе, неторопливо прошла через зал, положила ладонь на гриф... и хорошим, сильным движением вывернула лютню из руки бородача. Тот помрачнел, качнулся, поднимаясь... Наемница, не глядя, сунула лютню в руки менестрельки, та схватила инструмент и обеими руками прижала его к себе. Струны испуганно цвеньнули. Затем в харчевне повисла напряженная тишина.

 - Что, танцевать не будете? - с наигранным, еще шутливым тоном спросил бородач.

 - Не будем.

 - Не будете... - бородач с шумом выдохнул, затем медленно набрал воздуха в грудь и рявкнул, словно пытаясь одним только голосом обрушить потолок: - Ну так пошли отсюда, курвы драные!