Крылья ворона - Каннингем Элейн (читать книги полностью без сокращений txt) 📗

Каннингем Элейн

Крылья ворона

Вступление

ТУПОЙ МЕЧ

Останки древнего дерева стерегли западную границу Иммил Вейл. Могучий ствол, почерневший от давних пожарищ, был необъятным, точно башня волшебника. Перекрученные бурями сучья, лишенные листвы и острые как копья, торчали во все стороны, будто ветвистые рога горного лося, собравшегося отбиваться от стаи волков.

Теплый туман клубился у подножия, а высоко в кроне слабый свет струился из портала в виде арки, полускрытого среди иззубренных сучьев мертвого дерева. Три одетые в черное фигуры стояли под этой аркой: Колдуньи Рашемена, стражи осажденной врагами страны.

Они озирали невероятной красоты место – глубокую узкую долину, что расположилась к северу от горного хребта, именуемого Текучие Скалы. Зимы в Рашемене долгие и суровые, но здесь царила вечная весна. Горячие источники клокотали и курились паром среди камней. В долине росла густая мягкая трава и теплый воздух был напоен сладкими медовыми ароматами цветов. Неумолчно журчали хлопотливые быстрые ручейки, хвалясь своими приключениями во время странствий среди суровых скал. Колдуньи – хранительницы этой цитадели – обычно приступали к своим занятиям под звуки птичьих голосов. Сегодня же мимо не пролетела ни одна птица, не прозвучала ни одна песня. Даже шум бурных потоков, казалось, был сегодня как-то странно глух. Как и Колдуньи, долина в молчании ожидала Смерть.

В центре троицы стояла Зофия, полная пожилая женщина, которую в какой-нибудь другой стране могли бы принять за неунывающую деревенскую старуху. Здесь, в Рашемене, отлор– старшие среди Колдуний – черпали магию из самой земли. Весна – это, конечно, всегда обещание, но ни один рашеми не стал бы отрицать, что и зима наделена своей силой и красотой. Зофия держалась царственно, как и две сопровождающие ее хатран: искусные Колдуньи, обе уже в летах. Эти трое составляли могущественный союз и были готовы соединить свои магии в единое целое. Другие такие же группы стояли наготове на скалах, их одеяния темнели на фоне снега.

Острые, живые синие глаза Зофии разглядывали людей, готовящихся к битве там, внизу. Все шло как должно. Боевые дружины подошли из многих поселений, и каждая из них – под собственным ярким знаменем. Берсерки, как и обычно, выдвинулись вперед, но сегодня все они сидели на свирепых косматых рашемаарских лошадях. Яростные пешие атаки пронзительно кричащих берсерков, перед которыми столь быстро таяли мужество и решимость врагов, оказались не слишком эффективны против всадников Туйгана. Сегодня воины Рашемена будут сражаться с верховыми – верхом.

Всеми этими силами командовал сам хуронг. Взгляд Зофии задержался на нем, и она с болью отметила, что Железный Господин уже совсем старик и его некогда могучие плечи согнулись под тяжестью лет. Она представила его широкое обветренное лицо, испещренное морщинами – следами прожитых лет – и шрамами, знаками боев и побед.

Колдунья внезапно запустила руку в суму, висящую у нее на поясе, и нащупала древние кости с вырезанными на них рунами, в надежде провидеть, сможет ли старый воин одержать еще одну победу.

Нет. Хотя Хайармон Хассильтар и возглавляет воинов, отлор здесь она. И это ее битва – закончится ли она победой или поражением, а любая Колдунья, вздумавшая узнать свое будущее, накличет лишь несчастье.

Зофия поспешно убрала руку из сумы и легонько поплевала на пальцы, потом трижды, сжимая кулак, резко отряхнула руку. Другие Колдуньи никак не отреагировали на этот небольшой ритуал. Для рашеми такие вещи были столь же привычными, как детский смех или зимняя простуда.

Однако совершенный обряд не смог рассеять неясных опасений Зофии. Глаза ее обратились туда, где собирались берсерки Черного Медведя верхом на выносливых угольно-черных лошадках. Возглавлял их Марион, фирра селения Дерновия, сам похожий на медведя, такой же черный, косматый и свирепый, как и его полудикий боевой конь.

Сердце старой Колдуньи согрела волна гордости. Хоть она и была отлор среди Колдуний рашемена, всякий раз, когда она думала о том, чем послужила этой земле, мысли ее обращались к Мариону, ее единственному сыну. Как быстро вращается колесо судьбы, как скоро мальчики становятся воинами! Ее ребенок – уже седеющий ветеран, и рядом с ним едет его собственный сын, Фиодор, который, хоть ему нет еще и двадцати, уже четыре зимы сражается среди берсерков Рашемена.

Томительное предчувствие беды еще усилилось. Зофии за последние годы не раз доводилось слышать о Фиодоре. Сначала о подвигах юного берсерка рассказывали с удовольствием, к которому вскоре стало примешиваться нечто вроде благоговения. В последних же нескольких историях, дошедших до ушей Зофии, звучала некая опасливость, чувство, которое рашеми испытывают крайне редко, и уж тем более не спешат в немпризнаваться.

Глаза ее не отрываясь смотрели на внука, когда начал нарастать далекий гул, похожий на рокот боевых барабанов. Берсерки запели свою песнь, призывая боевую ярость. Песнь эта обретала силу и мощь, а вместе с ней – и люди, которые пели ее. Лица их налились кровью, темные волосы встали дыбом над свирепыми лицами, словно взлохмаченные внезапным ветром. Иллюзия, создаваемая магической боевой яростью, коснулась даже лошадей, которые вдруг обрели размеры и крепость рыцарских коней в бронированных доспехах.

Хуронг высоко вскинул руку, сдерживая рвущуюся в бой волну. Зофия знала его стратегию: когда начнется атака, Колдуньи своими волшебными кнутами должны будут отсечь передние отряды врага от следующих сзади, отрезать им путь к отступлению, ссадить их с коней и вынудить биться на земле Рашемена пешими.

Губы Зофии скривились в угрюмой усмешке. Скоро захватчики узнают, что эта земля – сама лучшая своя защитница.

Вот показался враг, и Колдунья перестала улыбаться. Впереди, перед конниками Тушана, катился большой отряд пеших воинов.

Странно, что их так много. Туйганцы и их кони почти так же неразделимы, как две половинки кентавра. И хотя выросшим в тундре лошадкам недоставало ярости рашемаарских скакунов, это были смышленые и преданные существа, остающиеся со своими седоками до самой смерти.

И внезапно Зофии открылась правда.

– Дирнецкиты,– тихо произнесла она, взглянув на стоящих рядом Колдуний. – Туйган ведет против нас лишенных души.

Две женщины побледнели. На этой земле зомби встречались редко, и их очень боялись. Колдуньи торопливо начали соответствующее песнопение. Зофия присоединилась к ним, обращаясь к духам, что обитали в ручьях, и деревьях, и скалах этой зачарованной долины. Слив свои голоса в один, они просили духов покинуть ненадолго свои дома, вселиться в тела мертвых врагов и сделать их послушными воле Колдуний. Их магия достигла долины, сплелась с клубящимся туманом, рябью побежала по весенним лугам.

Но духи, в последние два года становившиеся все более и более капризными, не ответили вовсе.

Орда неумерших мертвецов, шаркая ногами, тащилась вперед. Всадники держались позади, оставаясь в пределах большого пятна по-зимнему жухлой травы, казавшегося синяком на теле земли.