Птичка по имени Авелин (СИ) - Красовская Марианна (читать книги онлайн без регистрации txt, fb2) 📗

Птичка по имени Авелин

1. Граница

Часть 1. Сброшенные маски

Пассажирскую карету немилосердно трясло. Я пыталась глубоко дышать, опускала голову к коленям, нажимала на всякие точки ладоней и запястий – но тщетно. Все равно тошнило. К счастью, не меня одну. Поэтому кучер время от времени останавливался и позволял жалким людишкам высвободить свои нежные желудки от бренной пищи. Сам он, конечно, тоже был человеком – только сидел не в тесной душной внутренности деревянной коробки, а снаружи, да еще, наверное, привык. А я не привыкла.

Я никогда не передвигалась таким способом. Я и представить себе не могла, что это настолько отвратительно. Что ж, одно бесспорное преимущество у этой кареты было – в голове не осталось места для унылых мыслей. Ах да, и ещё она передвигалась, с каждым оборотом колеса отдаляя меня от Люциуса III и его потных рук.

Выйдя в очередной раз подышать – живот был пуст, словно королевская казна Ранолевса, уже даже не тошнило – я огляделась и вскрикнула от радости, увидев темно-зеленый куст мирилии узколистной.

- Мы спасены! – объявила я своим случайным спутникам. – Эти волшебные листики спасут нас от расстройства желудка!

И первая засунула острый зелёный листочек в рот и принялась жевать.

- Госпожа – травница? – с любопытством и недоверием спросил толстячок Ранье, который хуже всех переносил тряску. Он страдал от всего, чего можно, но в первую очередь, от голода.

- Не то, чтобы травница, но из семьи аптекарей. Кое-что знаю.

Чистая правда, между прочим. Мой любимый супруг, да успокоится его душа в посмертии, когда-то забрал меня прямо из аптечной лавки. Я, помню, даже сопротивлялась. Слабо улыбнулась воспоминаниям, вздохнула... и полезла обратно в карету.

Через час листья жевали все, даже сверхнедоверчивая мадам Базьен. Поглядела, что я бодра, весела и даже румяна, и попросила листочек. Не то, чтобы вкусно, да и зубы зелёные становятся, но это явно лучше, чем состояние вязкой липкой тошноты.

Зато теперь мы могли слушать про ленивую невестку Базьен, про покойную супругу Ранье и смеяться над шутками братьев Петрес. Причём смешно было не столько от их историй, сколько от зелёных улыбок.

- Мы похожи на гулей, – заметила Петронида Базьен, и все грохнули хохотом.

Ну да, у сырых листьев лёгкий наркотический эффект. Ничего страшного. Пройдёт.

На границе Эльзании и Ранолевса наши подорожные изучали так тщательно, словно подозревали, что мы увозим с собой несуществующий золотой запас королевства. Причём женщин проверяли гораздо скрупулезнее. Ну, пусть. Ищут-то аристократически-бледную шатенку, а я сегодня – смуглая брюнетка, к тому же с короткими, едва достающими до плеч волосами. К тому же давайте честно – графиня Волорье да в общественной карете! Это моветон, господа.

- С какой целью въезжаете в Эльзанию, госпожа Ферн?

- Вступить в наследство, тут же написано. Домой возвращаюсь. Документы на наследство прилагаются.

- Тут написано, что ваша тётка умерла больше года назад. Почему тянули?

- Почта очень медленная, господин. Пока письмо пришло, пока подтверждала свою личность, пока имущество продала... не быстро это всё.

- Зачем же продавали здесь, а не эту самую аптечную лавку?

- Что значит "зачем"? – искренне удивилась я. – Затем, что теткина лавка большая и в центре города, а моя была маленькая и в пригороде, да и сами поглядите, что происходит в Ранолевсе! Мятежи, заговоры, государственный переворот! Страшно жить стало, господин! А Эльзания – страна богатая, спокойная, к тому же родина моя.

- Ясно все с вами, как крысы разбегаетесь, – презрительно сплюнул на землю пограничный страж. – Что везете? Торбу свою открывайте.

- Вещи приличные, сапоги вот, – перечисляла я. – Деньги в разрешенном количестве. Украшения.

При слове "украшения" страж было оживился, но сразу посмурнел, увидев несколько грубых серебряных колец и пару золотых сережек с каменьями. Не то. Не фамильные камни Волорье, разумеется. Я ж не совсем дура! Камни в банковской ячейке остались. Да и не принадлежат они мне, это – наследство сестры Ральфа. Пусть её дочери потом щеголяют в ожерельях и диадемах.

- Пошлина за переход границы восемь золотых.

- Сколько? – придушенно спросила я. – Вы шутите? Всегда две монеты было!

- Его величество Люциус III поднял на днях. Чтобы золото оставалось на родине.

Я смотрела в кошель и едва не плакала. Я не могла позволить себе такую пошлину. То есть могла, конечно, но не вскрывать же подкладку торбы прям немедленно!

- Сколько есть? – с притворным сочувствием спросил страж, вытягивая шею, чтобы заглянуть ко мне в кошелёк.

- Шесть, – с несчастным видом ответила я.

- Ну... могу предложить выход... пойдем со мной в кусты и проходи бесплатно.

Я молча смотрела на стража и понимала, что меня сейчас оценили высоко, очень высоко. Гораздо дороже, чем элитную шлюху в столичном борделе. Но в груди все равно зарождались боль и гнев. Почему я не воспользовалась своей второй ипостасью, чтобы пересечь границу? В Ранолевсе все равно никто не знает о моей сущности, меня явно ловить никто не стал бы. Ах да, лететь далеко. Я б потом слегла на неделю.

- Вот так годится? – я добавила к шести монетам массивные золотые серьги. Идти в кусты я не испытывала ни малейшего желания.

- Годится, – разочаровано вздохнул страж. – Проходи.

Я закинула торбу на плечо и прошла в уже ждущую карету. Села, уронила голову на руки и расплакалась, как ребёнок. Я не плакала, когда узнала, что мой супруг в тюрьме. Не плакала, когда ему отрубили голову на дворцовой площади. Не плакала, когда потеряла ребёнка. Не плакала, когда меня саму приволокли к новому королю, который пожелал сделать меня своей любовницей. Я всегда боролась до конца, считала себя бойцом. А сейчас, видимо, чаша переполнилась, и то, что я лишилась даже не последних денег, стало для меня концом света.

- Лина, ну чего ты? – пытались меня гладить по плечам братья Петрес. – Что случилось-то?

Я, всхлипывая, показала им пустой кошель.

- Ты не знала про повышение пошлины? – догадалась мадам Базьен. – И у тебя больше нет денег?

Кивнула, пытаясь успокоиться. Это ведь ничего, правда? До столицы путь оплачен, ехать ещё десять часов. А в столиценайду какую-нибудь подработку или попрошусь в какой-нибудь обоз. Мне главное до Фулбина добраться, а уж уже до лавки дойду пешком, ну и пусть, что через пол города. За десять часов как-нибудь не умру с голода, да и кольца остались. Уж на булку с молоком выменяю. Но слезы все текли, и даже дружеская поддержка не помогала, а делала только хуже.

И тут я поняла, в чем дело. Эти чёртовы листочки, которые я жевала! Я истерически захихикала сквозь слезы. Какое коварное растение оказалось! Что ж, зато не тошнило. С горем пополам, продолжая одновременно смеяться и плакать, я объяснила ситуацию попутчикам. Они молча отодвинулись, явно ожидая, когда их накроет истерика, но ничего не происходило.

Конечно, я по природе своей не совсем человек, на меня все травки и зелья действуют чуть иначе.

Наплакавшись, уснула так крепко, как не спала ни одной ночи за последний год. Попутчикам пришлось приложить немало усилий, чтобы растолкать меня на постоялом дворе. Господин Ранье купил мне миску жаркого, братья Петрес налили вина из своего кувшина, а Петронида Базьен, которую я считала скрягой, практически насильно сунула мне в торбу хлеб и сыр, завернутые в льняную салфетку. Я чуть опять не разревелась от такой заботы. Пришлось пригласить всех в свою аптеку и пообещать скидку – это меньшее, что я могла сделать для этих замечательных людей. А кучер, послушав мои слезы, заявил, что мое горе и вовсе не беда, ну сделает он небольшой крюк и высадит меня в этом самом Фулбине, почти по дороге же, подумаешь, на час длиннее дорога, никто ж не против? Против никто не был.