Фальшивый наследник (СИ) - Шилов Игорь Александрович (мир бесплатных книг .TXT) 📗
Выяснять, как я собираюсь справляться с внеплановыми трудностями, Риктур посчитал излишним, а вот предложение поужинать вместе, сделал.
- Лучше бы корзины, на своём корабле, ещё повозил - подумал я и сразу же отказался от совместного поедания, стандартного набора продуктов.
На самом деле, никакой обиды на этого человека у меня нет. А мысли? Так что ж, их к делу не пришьёшь. Отказ мой вызван совсем другими соображениями, более прагматичными. Как известно, со вчерашнего дня на меня возложены новые обязанности, соответствующие моему высокому положению и в первую очередь я должен думать о них, а уж только потом о перспективных знакомствах. Независимо от того, что в течении всех прошедших суток, мои юные солдаты легко доказывали свою самостоятельность и запросто обходились без присмотра старших, но всё равно, проверить, чем их кормят и, как они устроились на берегу, необходимо, причём в первую очередь для меня самого. Пускай они и служат, наравне со взрослыми, но их возраст ещё вполне способствует совершению детских поступков, не свойственных опытным бойцам. Возможно, мне и предстоит убедиться в своей неправоте, но произойдёт это ни сегодня и не завтра. Достоверно узнать, на сколько самостоятельны пятнадцатилетние парни, получится лишь после того, как познакомлюсь с ними по ближе, а пока же придётся опекать молодёжь круглосуточно, без перерывов на завтрак, обед и ужин.
Ровно одиннадцать дней мы двигались вдоль береговой линии. Семь из них, я полностью посвятил работе с личным составом, а четыре - изучению работы рулевых и поведению гребцов, при смене скоростных режимов. Недели мне хватило, чтобы побеседовать почти с каждым из подрастающих мужчин и убедиться в том, на сколько был несправедлив к ним, до этого. Мои телохранители уже и рассуждали, как взрослые, и поступки совершали, словно прожили лет двадцать пять и, никак не меньше. Прав был Ниртолиртак, эти парни ещё себя проявят и покажут всем вокруг, чего они стоят, на самом деле.
Получив мощную моральную поддержку оттуда, откуда её и не ожидал, переключился на морскую составляющую, нашего коллектива. Для начала, в течении всего светового дня, безвылазно сидел на корме и наблюдал за рулевыми, людьми, по своей сути, заменяющими на здешних кораблях штурмана и первого помощника капитана. Затем, два дня подряд, на несколько часов в сутки, менял одного из них и ворочал тяжеленое весло, неукоснительно следуя указаниям, отдыхающего от вахты моряка. Когда же мне стало казаться, что какие то понятия, об этой морской профессии, в моей голове прижились, спустился в трюм и работал там, вместе с гребцами. Неповоротливым веслом крутил наравне с остальными, стараясь не сбиться с ритма, задаваемого одним из матросов, при помощи толстых барабанных палочек и обыкновенной, но издающей специфический гул, доски.
Ученье, как известно, приносит свет в затуманенные, собственным величием, мозги. Я бы так и продолжал учиться дальше, тяжёлому ремеслу, если бы головной корабль не вывел наш караван в открытое море и в течении семи дней не тащил за собой моё тихоходное судёнышко, требующее, в сложной обстановке, концентрации абсолютно всех имеющихся в его распоряжении сил. Да, можно было бы попрактиковаться в работе с веслом и после новой встречи с землёй, но в те три с половиной дня, что мы добирались непосредственно до места засады, вдоль крутого и обрывистого берега, желания на это, у меня, почему то так и не появилось. Удовлетворился тем, чему уже научился и продолжил, с ещё большим усердием, исполнять обязанности старшего по команде, среди подрастающего поколения.
Что сказать, так долго добираться до работы, мне, человеку знакомому с более скоростным транспортом, показалось, чем то сродни садомазохистским забавам. Но достигнутое нами место, является самым близким, из всех, предоставляемых руководством для грабежа. До остальных надо идти раза в два, а то и в три дольше, так что жаловаться на судьбу тут же перехотел, вспомнив об одолжении, сделанном Атриусом своему племяннику.
Первую же ночь, проведённую нами на незнакомом мне берегу, наш командир посвятил разбору плана дальнейших действий. Он, с мельчайшими подробностями, пошагово, изложил его, наверняка лишь для того, чтобы я проникся ответственностью к предстоящему делу, второму слушателю красочной речи, такие тонкости давно уже ни к чему. Затем, заставил меня повторить всё услышанное, где посчитал нужным, сделал замечания и только после этого, когда уже наступила глубокая ночи, и весь личный состав видел третий сон, предложил:
- Ну что, теперь и перекусить можно.
План мне не показался сложным и многоходовым, но отсутствие связи, во время его исполнения, заставляет быть предельно внимательным к мелочам. Никто тебе не скажет, когда нужно идти на перехват, никто за тебя не примет решения, какой из кораблей предстоит атаковать именно тебе, а их, у потенциальной жертвы, может оказаться и два, и три, и даже четыре. А уж, когда всё завертится, тогда и подавно, никто внимания на тебя обращать не будет, каждый начнёт заниматься своим делом и думать станет только о враге, и о своих людях. Поэтому то Риктур, так подробно и излагал линию моего поведения, во время предстоящей работы, от которой я не могу, по его словам, ни на шаг отойти. Скорее всего он прав, импровизация, с моей стороны, в первом же бою, может дорого обойтись не только мне, но и моему сопливому воинству, для которого предстоящая схватка также будет первой в жизни.
- Мы, как управимся, сразу подойдём к тебе, на помощь - успокаивал меня Риктур, напоследок. - А до тех пор, бейся самостоятельно. Делай, что хочешь, хоть зубами их рви, но слабины не давай. А то затопчут и оглянуться не успеешь, как сам станешь дичью.
- Постараюсь - только и смог я, ему ответить.
А чего тут ещё скажешь? Хорошо, что, хотя бы зубы не болят и на горшок не тянет, как это иногда бывает перед боем, у самых ответственных из солдат.
Добравшись до "дома" ощутил потребность ещё раз осмыслить сказанное старшим нашей группы, а за одно и, как бы это странно не казалось часа в три ночи, снова немного перекусить. Мой верный помощник, ожидая своего, куда то ушедшего на ночь глядя, господина, спать так и не ложился, и чтобы отдать ему мелкие распоряжения, будить его не пришлось.
Запас продуктов у нас был не безразмерный, но и по истечении двадцати дней мы не голодали. Наш завхоз, точно также, как и его коллеги с других судов, во время ночных стоянок умудрялся со своими подручными наловить такое количество рыбы, что завтракать ей можно было дня два, а с водой так и вовсе проблем не было никаких. Маршрут всем хорошо известен и, где на нём можно запастись свежей, родниковой водой, ветераны боевых походов знали. Правда сейчас улов ещё не поступил на нашу кухню и мне приходится обходиться концентратами, зато вода вкусна на загляденье, и пить её можно вместо молока или даже, свежевыжатого сока. Запивая этим даром божьим, сладкие сухофрукты, отлично способствующие работе головного мозга, я прокручиваю в нём свой, будущий бой, хотя прекрасно осознаю, что, как бы тщательно к нему не готовился, чего то всё равно пойдёт не так. Не бывает в жизни по другому.
Жертву Риктур выбирал очень долго, а всё потому, что помнил о том, кто у него стоит третьим номером. Ещё во время ночного разговора он предупредил нас с напарником, знакомство с которым так и оставалось у меня поверхностным, что группы кораблей, насчитывающие в своём составе больше четырёх плав средств, он атаковать не будет. А мимо нас, как назло проплывало то пять, пускай и малотоннажных корабликов, то семь или восемь. Лишь третьи сутки сидения в засаде принесли желаемый результат. На горизонте появилось три судна, правда при их приближении, одно мне показалось таким громадным, что я бы его посчитал за два, а может быть и за все три. Но Риктура, точно также, как и меня, ещё один день бездействия, наверняка, довёл бы до сумасшествия. Сколько можно сидеть в полной боевой готовности и ждать у моря погоды? Тем более, никто не даст гарантии, что она действительно не изменится, в худшую сторону, а тогда, наша засада, легко превратится в настоящую осаду, ближайших морских миль.
