Дети Эдгара По - Страуб Питер (электронную книгу бесплатно без регистрации txt) 📗

В день открытия кинотеатр заполнен так же, как в день премьеры «Титаника». Корреспонденты местного телевидения снимают поток зрителей, исчезающий в дверях кинозала. Разумеется, здесь Стивен, потому и столько шума… Хотя Алек не сомневается, что аншлаг был бы и без Стивена — люди пришли бы посмотреть на результаты ремонта. Алек и Стивен позируют для фотографов: вот они стоят рядом перед главным входом, оба во фраках, жмут друг другу руки. Фрак Стивена — от Армани, специально купленный для церемонии открытия. Алек надел фрак, в котором был на собственной свадьбе.

Стивен наклоняется к нему, прижимается плечом к его груди:

— Что будешь делать?

Без денег Стивена Алек сидел бы в окошке кассы и продавал билеты, а потом поднялся бы в проекционную, чтобы поставить ленту. Но теперь Стивен нанял для этого специальных людей. Алек говорит:

— Наверное, пойду в зал, посмотрю кино.

— Займи мне место, — просит Стивен. — Правда, я освобожусь не раньше чем к началу «Птиц». Мне надо пообщаться с прессой.

Луиз Вайзель установила в зале камеру, направленную на зрителей и заряженную особой светочувствительной пленкой для съемок в темноте. Она снимает публику в разные моменты, отрывками, чтобы запечатлеть их реакцию на те или иные эпизоды «Волшебника страны Оз». Это станет заключительным эпизодом ее документального фильма — полный зал зрителей наслаждается классической кинокартиной двадцатого века в любовно отреставрированном кинотеатре. Но ее фильм закончится не так, как она планировала.

В первом фрагменте съемки видно, что Алек сидит в одном из задних рядов, его лицо повернуто к экрану, очки поблескивают в темноте синими сполохами. Кресло слева от него свободно — единственное пустое место в зале. Он жует попкорн или просто сидит и смотрит, слегка приоткрыв рот, почти с благоговением.

На следующих кадрах он повернулся к креслу слева от него. К нему подсела девушка в синем. Он наклоняется к ней. Нет сомнений в том, что они целуются. Никто не обращает на них внимания. «Волшебник страны Оз» заканчивается. Мы знаем это, потому что слышим, как Джуди Гарланд снова и снова повторяет одни и те же слова тихим, полным чувства голосом. Она говорит, что…

Но все мы и так знаем, что она говорит [121]. Это самые милые слова во всем фильме.

А в последнем фрагменте, снятом в тот день, мы видим: свет зажжен, и вокруг тела Алека, наполовину съехавшего с кресла, собралась толпа. Стивен Гринберг стоит в проходе и отчаянно требует позвать врача. Плачет ребенок. Остальные возбужденно переговариваются, создавая ровный жужжащий шум. Но оставим этот фрагмент. Тот, что предшествует ему, представляет куда больший интерес.

Они длятся всего несколько секунд. Эти кадры запечатлели Алека и его неизвестную соседку. Их не больше ста, но именно они сотворят карьеру Луиз Вайзель — не говоря о том, сколько денег они принесут. Их будут показывать в телепередачах о необъяснимых явлениях, их будут пересматривать люди, увлеченные сверхъестественными явлениями. Их будут изучать, о них будут писать, их назовут подделкой, потом докажут их подлинность, и они станут знаменитыми. Давайте взглянем на них еще раз.

Алек склоняется над ней. Она поворачивает к нему лицо, закрывает глаза. Она очень молода, и она полностью отдается ему. Алек снял очки. Он нежно обнимает ее за талию. Люди мечтают о таком поцелуе: это поцелуй кинозвезд. Глядя на него, зрители хотят, чтобы он длился вечно. И на протяжении всего эпизода темноту кинозала заполняет высокий и смелый голосок Дороти. Она говорит что-то о доме. Она говорит то, что знают все.

Эллен Клейгс

Море зеленого стекла

Летом 1945 года доктора Гордона не было дома в первую половину июля. Дьюи Керриган заметила, что в лос-аламосской столовой отсутствовали многие знакомые лица, и все казались напряжёнными, даже больше, чем обычно.

Дьюи с отцом приехала на Гору двумя годами раньше, когда ей было восемь. Когда его послали в Вашингтон, она стала жить с Гордонами. Они были учёными, как папа, а их дочка Сьюз была почти ровесницей Дьюи. Мамы у Дьюи не было уже давно, с самого раннего детства.

Однажды в воскресенье миссис Гордон пораньше уложила девочек спать, а утром подняла засветло, и они вместе с другими жёнами, многие из которых сами были учёными и звались не просто «миссис», отправились на пикник. Они принесли свои одеяла, сандвичи и термосы с кофе на площадку на краю Столовой горы, откуда был хорошо виден южный горизонт, и, устроившись в темноте, стали курить и ждать.

Прямо перед рассветом что-то ярко полыхнуло. Дьюи подумала, что это, наверное, солнце, только вставало оно почему-то не с той стороны. Вспышка на мгновение осветила всё небо и погасла, как те фейерверки, которые запускали в мае, когда в Европе кончилась война. Сначала все молчали, а потом миссис Гордон и другие женщины начали обнимать друг друга, улыбаться и говорить. Обнимали они и девочек, хотя Дьюи не могла понять почему.

Она решила, что это, наверное, как-то связано с той штукой. На Горе всё с ней как-то связано. Жалко, она не знает, что это за штука.

Вечером того дня, незадолго до ужина, на Гору вернулся караван машин с мужчинами. Они были пыльные, усталые и разгорячённые, и все кричали им «ура». Доктор Гордон вошёл в квартиру около половины восьмого. Под глазами у него были тёмные круги, на лице — щетина.

— Ну, вот мы и сделали это, — сказал он и обнял миссис Гордон. Потом обнял Сьюз и взъерошил кудряшки Дьюи. Он не сказал, что «это». Просто съел сандвич со свининой, выпил две порции виски и проспал до полудня.

Четвёртого августа доктор Гордон вошёл в квартиру к концу дня. Сдвинув шляпу на затылок, он насвистывал какой-то мотив, а в руках держал розовую коробку из пекарни в Санта-Фе.

Он поставил коробку на стол и открыл бутылку пива.

— Это тебе сюрприз ко дню рождения, — сказал он Сьюз.

Она перестала раскрашивать синим карандашом платьице Дороти [122] и подняла голову.

— Можно мне его открыть, пап?

— He-а. День рождения у тебя шестого. И потом, это не открывается. Это поездка, небольшое приключение. Я достал специальные пропуска.

— А куда мы едем?

— Вот это как раз и есть сюрприз.

— Дальше, чем Санта-Фе?

Он улыбнулся.

— Немного. — И отхлебнул пива. — Пойди-ка, собери вещички до ужина. Много брать не надо. Кое-что из одежды и зубную щётку. Мама приготовила тебе для них бумажный пакет.

Сьюз со стуком бросила раскраску на стол и, громко топоча туфлями по линолеуму, побежала в спальню.

Дьюи сидела на диване и читала книгу про Фарадея. Спрятавшись за страницей, она помалкивала. Она привыкла к тому, что люди уезжают. Без них даже лучше, спокойнее. Поправив на носу очки, она сосредоточилась на ровных рядах чёрных букв.

— А ты не пойдёшь собираться? — спросил доктор Гордон. Он поднял газету и глядел в неё, не читая.

Дьюи вздрогнула.

— Разве я еду с вами?

Он усмехнулся.

— Конечно. А ты как думала? Вся семья едет.

Из спальни донёсся громкий вздох, а потом хлопок — это Сьюз разворачивала бумажный пакет.