Не наша сказка (СИ) - Аредова Дарья Владимировна (бесплатные серии книг .TXT) 📗
— Держись, княжна, – сказал на прощание Патрик. – Ты сильная.
Я удивленно поглядела на него, и только тут поняла, что уже с минуту напряженно пялюсь в окно. Представляя при этом, конечно же, дальнейшую свою судьбу.
— Откуда вы знаете…
— Знаю. – Шут хлопнул меня по плечу и ушел. Высунувшись в окно, я с трудом подавила желание перевалиться через подоконник.
И почему мне все еще упорно казалось, будто я умею летать…
А в назначенный день на меня надели такое количество тряпок, с которым я бы и на дирижабле от земли не оторвалась. Окончательно утвердив мое сходство со складом текстильной промышленности, посадили в конный экипаж, долго куда-то везли, затем вывели на воздух, подхватили под руки с двух сторон – а вот это очень кстати, а то бы я непременно упала, задохнувшись под этими тряпками – и повели к… алтарю?.. Нет, насколько я разглядела сквозь фату, здесь у них красовалось нечто языческое.
Впереди раскинулась абсолютно круглая поляна, по периметру которой росли мощные вековые дубы, отчего вытоптанная земля была усыпана желудями. Посередине красовался большущий гранитный валун в качестве святилища, а на ветвях дубов полоскались на ветру цветные ленты и мелодично звенели колокольчики. И цветы. На камне, под ногами – везде, все капище было усыпано цветами. Красиво. Я подумала, что было бы здорово здесь обвенчаться с любимым… но это мне не светит.
Ладно, двум смертям не бывать, утешила себя я и сделала шаг вперед. Увидела Дольгара и отметила, что мой возлюбленный жених даже не удосужился переодеться. А почему меня непременно надо было превращать в катушку?!
Не вижу нужды описывать церемонию, скажу только, что это было, все же, красиво. Красиво – а у меня руки немели, колени подгибались и слезы наворачивались. Мало того, что тюрьма – так теперь еще и тюрьма с интимными обязанностями. Ощущать себя невинной жертвой средневекового произвола мешали почти искренние улыбки слуг – те, похоже, надеялись, что после женитьбы Дольгар подобреет. Оно и ясно – гормональная разрядка всегда заставляет людей добреть. Особенно женщин. Дольгар, конечно, мужик, но тоже человек, как ни крути.
Цветы, колокольчики, фигурный хлеб, танцы и сладкая медовуха… свадьба как свадьба, ничего необычного. Да еще, пожалуй, стоит упомянуть серебряные венчальные браслеты, которые заковывались прямо на руке в единое кольцо, и вместо голубей здесь были жаворонки. Почему жаворонки – я, если честно, так и не поняла, да никто и не объяснил. Я сидела рядом с женихом и активно старалась напиться, чтобы ничего не чувствовать, но то ли от обильного количества еды, которой меня пичкали, то ли от нервов, крепкая медовуха не брала сознание, хоть убей. Я будто пила простую газировку. Кружками.
Торжество так бы и сливалось в единую шумную бестолковость, но Патрик и тут отличился. Я вздрогнула, когда в наступившей тишине он затянул обещанную грустную балладу.
Ласточка вольная, крылышки черные,
Скор и бесстрашен полет твой стремительный
Ветер игривый, да выси просторные –
Что еще надобно, все ли ты видела?
Птица весенняя, юная странница,
К жесткой ладони прильнула доверчиво.
Ласточка-ласточка, что мне останется?
Видеть, как тенью становится женщина.
Крылья раскинула, взмыла отчаянно –
Только в решетку, да перья подрезаны
Поздно пустые давать обещания.
Поздно спасать. И жалеть.
Поздно…
Если бы…
…Если бы ты мог что-нибудь для меня сделать, дорогой товарищ. Хоть что-нибудь кроме песни. Но ты и себе-то не можешь помочь, куда уж о других. Я чуть улыбнулась Патрику в благодарность, очень надеясь, что он заметит мой жест. Заметил. И улыбнулся в ответ.
В тот момент мне сделалось так тепло, что на глаза навернулись слезы. На одно мгновение я почувствовала, что не одна.
Всего на одно мгновение. Но и его было достаточно, чтобы не сломаться.
Дольгар, в отличие от меня, накидался моментально. Может, потому что был худой, или печень посадил неправильным питанием, но жениху уже пару часов спустя сделалось хорошо. И тут как чертик из табакерки нарисовался… нет, зря я его чертиком назвала. Это ж целый чертище. Только что не рогатый, да без копыт. Вместо копыт на ногах гостя красовались сапоги со шпорами. Сам он был толст, бородат и слегка поддат. Красно-землистая харя лоснилась, будто он давно не умывался, а под ногтями залегла жирная траурная кайма. От запаха кавалера даже Дольгар поморщился. Ладно, признаю, мой новоиспеченный муж не так уж и плох. Он, хотя бы, моется. И пивного пуза, сделавшего бы честь любой беременной, у него нет…
— Брат… – начал пузатый – и вот тут я обалдела. Брат?! Этот ходячий кошмар Мойдодыра – брат брезгливого Дольгара?! Впрочем, как выяснилось впоследствии, он приходился зарлицкому господину кем-то вроде очень дальнего родственника, седьмая вода и даже не на киселе. Но тогда я, признаться, удивилась. – Брат, наконец-то ты нашел себе жену! Теперь хозяйство не развалится, а?.. – Тут Бочонок расхохотался так, что из-под стола шарахнулась собака, а я с трудом подавила желание отереть брызги слюны с лица.
— Хозяйство в надежных руках, – тонко улыбнулся Дольгар, после чего «братья» отошли в сторонку поговорить. Знай я, о чем именно они там договаривались – сделала бы себе харакири ритуальным кортиком, но я не знала, а потому осталась сидеть.
И зря…
Вначале Дольгар великодушно уступил меня Бочонку. Он так и сказал: «ты все равно не девица». И запер нас в спальне.
Бочонок пьяно икнул и принялся стаскивать верхнюю рубаху, а я автоматически метнулась к окну. Обнаружила на нем решетку и решила пустить в ход дипломатию.
— А может, спать, а?.. – улыбнувшись кавалеру в лучших традициях голодной гиены, предложила я. Кавалер, не впечатлившись, принялся за штаны. Я бодренько протянула ему кувшин с вином. – Выпьем?
— Не, – проявил чудеса выдержки Бочонок, решительно отодвигая кувшин ручищей. – Чай, на свадьбе твоей напились.
По-моему, ты-то уж точно и целым ликеро-водочным заводом не налакаешься вдоволь, едва не выдала я, вовремя прикусив язык. Было совсем не до шуток. Если интимную близость с Дольгаром, путем длительного и старательного самоубеждения, я уже не воспринимала, как событие страшнее ядерной войны, то Большой Брат просто-напросто вызывал брезгливость. Аж до трясучки.
— Ну, тогда я выпью! – просипела я, нырнув за широкую кровать и стратегически ухватив кувшин. Пей-до-дна, Аретейни, пей-до-дна. Вот, напьюсь – хоть не запомню этот кошмар…
— Слабак, – презрительно и очень тихо резюмировал кто-то рядом. Я аж подпрыгнула.
В углу, там, куда почти не доставал слабенький свечной свет, на мягкой пухлой скамье, сложив руки на коленях, восседала… Растмилла. У ее ног потерянным щенком жалась Ниллияна, смотрела испуганными глазами, выламывала тонкие пальцы. Вначале мне показалось, будто обе женщины – мои пьяные галлюцинации, но после моргания служанки и не подумали исчезнуть. По-прежнему сидели там, где сидели.
— А… – потерянно пробормотала я, позабыв про кувшин, который едва не выпустила от неожиданности, – а вы тут откуда?..
— Так, оттуда и пришли, где на свадьбе сидели, – отозвалась Растмилла. Взгляд ее уперся в одной ей ведомую точку между нами, и серо-голубые ее глаза как-то влажно, болезненно поблескивали. – Вы уж простите нас, госпожа княжна, а только нам велено проследить за вами, приодеть, если что, умыть да причесать.
— Да все одно – изнасилуют, – только и выговорила я. Надежда, вспыхнувшая несколько секунд назад, обернулась полнейшим пьяным отчаянием. Я готова была грызть зубами каменную стену – лишь бы не тронули. Бочонок радостно попер на таран, кувшин треснулся об пол и разлетелся на множество осколков, вино липкой темной кровью поползло по коврам, метнулся грязно-желтый тусклый свет, а обе свидетельницы моего унижения сидели, не шевелясь, будто куклы. В дерганом хороводе пляшущих теней женщины казались застывшими восковыми фигурами.
