Как песок сквозь пальцы (СИ) - "полевка" (читаем книги онлайн бесплатно TXT, FB2) 📗
Помимо этого вовсю шла подготовка к празднику. Люди шили себе праздничные одежды, на каждой кухне готовились специальные сахарные угощения: различные по величине сахарные фигурки «арусат ан-наби» — «невесты Пророка» — с бумажным пестрым веером за спиной и фигурки всадника с саблей в руке. Дети крутились рядом в надежде заполучить фигурку до праздника.
У Марка неожиданно появилось множество добровольных помощников. В каждой мечети каждый день его ждали помощники. Марку стоило только сказать, что и в какой последовательности надо сделать, как все срывались с места в желании помочь. Марк в каждой мечети оставлял своего ученика, который руководил помощниками, а сам только присматривал за исполнением и качеством работы. Поэтому работы по освещению мечетей шла очень быстро на радость всей общине. По мере готовности в мечетях загорался свет Ошая на гордость всем прихожанам. Вскоре по ночам не только внутренние помещения, но и каждый минарет, и каждый купол мечети был празднично освещен. По ночам город был освещен и, как маяк, был виден в пустыне издалека, даря надежду на отдых всем усталым путникам. Теперь уже в эмират приезжали соседи полюбоваться красиво освещенными мечетями и улицами. И с недавних пор даже по ночам было многолюдно, гуляли гости из других городов, любуясь диковинным светом на улицах и останавливаясь то в одном, то в другом ночном кафе, на радость торговцам. Гости пробовали диковинные замороженные щербеты и ясминчики, покрытые всевозможными глазурями.
Салах выделил Рону в сопровождение трех его ровесников-альф. И хотя они и выглядели намного старше, но это не мешало им вместе бегать по улицам, помогая Рону снимать самое интересное для Ошая. Рон с удовольствием снимал, и как украшают мечети, и как делают сахарные фигурки. Он вместе с новыми знакомыми заходил в дома к жителям, в лавки к ремесленникам и купцам, где их угощали вкусными финиковыми лепешками и разрешали снимать «для Ошая», как они живут и работают. А еще он снимал, как Вилен ведет занятия с детьми и взрослыми. И полные лавки торговцев, которые с удовольствием показывали свой товар и рассказывали, как хорошо стало жить, когда пропали злодеи из северного города. Рон снимал караваны, которые заходили в город и растворялись в людской толпе. И шумные базары, на которых продавали и меняли все на свете.
Салах старался успеть везде. Он озадачил новый совет Дивана, начав рассказывать о перспективах развития города, дополнительных возможностях пополнения казны и создания рабочих мест для жителей. Алан посоветовал начать разговор с новыми советниками именно с вопросов их собственного обогащения. Если они сами будут кровно заинтересованы в нововведениях, то не станут чинить препятствия при принятии новых законов. А, значит, и дело пойдет с самого начала быстрее, это потом можно будет подкорректировать амбиции и укоротить жадные ручки, чтобы не хватали больше, чем могут проглотить.
Очень кстати пришлась работа Макиавелли «Государь». У Дэйчи как раз была копия этой работы, сохраненная с одного факультатива по прикладной философии. Омега с удовольствием ее распечатал и отдал Салаху. Прочитав до половины, альфа сцепился с Аланом, споря об этичности такой власти и правильности подобных советов. Дэйчи смотрел на него с мягкой улыбкой. Какой тигренок, оказывается, идеалист! Жада, придя на звук возмущенного порыкивания внука, потребовал объяснений и выслушав тезисы Макиавелли, как ни странно, сразу же поддержал их, чем вызвал бурю негодования у внука. «А как же честь? Свое слово надо держать!» - кричал возмущенный наследник. И все повторялось заново.
Дэйчи посоветовал хотя бы дочитать книгу до конца. Жада потребовал себе копию книги. Дэйчи дал ему требуемое, и помимо этого еще пару работ Конфуция и трактат Томаса Гоббса «Левиафан». Дэйчи пожалел, что не сохранял все материалы, но, к сожалению, старый ноутбук обладал не самой большой памятью, и Дэйчи сохранял, как правило, не сами работы, а ссылки на них, чтобы было при необходимости проще их найти. А сейчас в отсутствии сети они были полностью бесполезны. Те несколько работ сохранились у него чудом, потому что он готовился к семинару и собирался их перечитать дома, чтобы найти наиболее подходящие для лекции цитаты.
С тех пор практически каждый вечер у них велись жаркие споры на тему «что такое хорошо, и что такое плохо»! Причем самое большое удовольствие от всего получал, как ни странно, жада. Он терял всю свою насмешливость и невозмутимость и, сверкая глазами, бросался в спор. Дэйчи старался не участвовать в спорах, он просто наслаждался, наблюдая за самим процессом и подкидывая время от времени цитаты, которые порой сами всплывали в голове. Он никогда не увлекался ни экономикой, ни политикой, его больше интересовала сравнительная культурология, которая, хоть и была связана с политическими течениями и вероисповеданиями, но касалась непосредственно литературы.
Когда Дэйчи начинал интересовать какой-либо поэт, то он изучал не только его биографию, но и эпоху, в которой тот жил, религию, которую он исповедовал, знаменитых людей, которые жили в одно время с ним. Это позволяло взглянуть на работы поэта не как на листы испачканные чернилами, а как на его слезы и боль души, запечатлённые на бумаге.
Однажды вместе с жада пришел Амин, но, не поняв сути спора, тихонечко ушел к себе смотреть с остальным гаремом сериал. Сашши только после этого перевел дух и опять заулыбался, включившись в разговор. Вилен в любом споре все сводил к ущемлению прав и свобод. И на поверку оказался сущим анархистом! Его тезисы добавляли огоньку в споры, а любой его язвительный выпад в сторону Сабаха, сводились к шутке ехидными комментариями Ясмина. Рон, открыв рот, слушал подобные перепалки, время от времени показывая Вилену, насколько прогрессивным Сабах становился с каждым днем.
В такие вечера сердце Ясмина пело от счастья, он совершенно забывал, что пройдет совсем немного времени, и любимый уедет, увозя с собой сына. А позже и ему самому придется покинуть эту планету. От таких мыслей сердце сжималось от боли, а Салах терял слова, внезапно оглядываясь на супруга с тревожным взглядом. Теперь каждую ночь они любили друг друга так жарко, будто в последний раз, словно утром они расстанутся навсегда. Неизвестно, откуда потом Салах брал силу работать целыми днями, но сам Ясмин, наплевав на все свои обязанности, самым бессовестным образом спал до обеда.
***
Накануне праздника вечером в гостиную пришел Марк с довольной улыбкой на лице. Он заявил, что сделал все, что мог и тем счастлив. Настроение у всех было благодушное и расслабленное. Неожиданно Алан достал карты и предложил «расписать пульку», как в старые добрые времена. Дейчи сбегал за конфетами, которые всегда были у Салаха для детей. Азиз поставил удобный столик.
Айдан отказался играть в карты, потому что это нехорошо, на конфеты или нет, но карты это нехорошо. И, поняв, что поспорить и покричать сегодня не получится, с недовольным видом ушел к Амину. Вилен и Салах сели вначале играть, но быстро сдались. Вилен ушел писать письмо родителям, а Салах улегся рядом с книгой, так чтобы смотреть на супруга. Его забавляло, как всегда спокойный и сдержанный Ясмин с горящими глазами пытается удерживать покер-фейс.
И все было бы хорошо, не достань Алан из кармана горсть шоколадных конфет. Омеги только судорожно вздохнули, сглотнув голодную слюну, и вот тогда началась серьезная игра, без всяких поддавков и шуточек.
***
Айюб возвращался в город уже в сумерках. Он очень удивился, увидев над городом мягкое сияние. Это было очень необычно и волнующе. Он, вообще, чувствовал себя счастливым, как ребенок. Поездка сложилась на удивление удачно. В самом начале у него был неприятный разговор в Совете Преданности, который, как ни странно, прошел легче, чем он ожидал. Проблема с заброшенным городом была давно известна, и количество расплодившихся в нем банд доставляло неприятности не только эмирату ад-Дин, но и другим соседям. Но в отличие от Айюба они не занимались борьбой с самими бандами, предпочитая охранять только свои границы. Они ругали и Айюба, по чьей вине город оказался обезглавлен, и Совет, что так и не смог найти преемника умершего эмира.
