Песнь Ухуры - Каган Джанет (читать книги без регистрации txt) 📗
Скотти последовал за ним.
– А кто такой этот Вызывающий Бурю? И зачем ему нужно было порезать нашу девочку? – Стремительный Свет завил свой хвост. Скотти, довольно быстро освоивший значения жестов, поинтересовался:
– Что тут смешного?
– Вызывающий Бурю – это молодой искатель неприятностей, который допустил ошибку, предположив, что тот, у кого нет когтей и зубов, может стать легкой добычей. Так что он испытал Эван Вилсон и получил трепку, о которой стоит спеть.
– Да, теперь понимаю. У нее был посох?
– Посох? Нет… она укусила его за ухо, хвост свернулся еще туже.
– Наша крошка полна сюрпризов, – хмыкнул Скотти. Он надеялся, что его слова окажутся правдой и в отношении способностей Вилсон переносить трудности Похода.
– Поспите, Ухура, – мягко сказал Джеймс Кирк. – Эван и я постоим первую смену, – он кивнул на Чехова, давая понять, что за ним будут присматривать. – Завтра у нас большой трудный переход. Яркое Пятно, Несчастье,…
Но Несчастье возразила:
– Он мой пациент.
Кирк бросил взгляд на Эван Вилсон, и та кивнула, соглашаясь:
– Пусть останется, капитан. Она права, – не снимая руки с запястья лейтенанта, Эван подняла голову Чехова с колен Ухуры и мягко переложила на свои собственные.
Ухура поднялась и расправила затекшие мускулы, затем попросила;
– Ты разбудишь меня, Эван?
– Разбужу, если будут какие-либо перемены.
– Вы тоже, мистер Спок, – сказал Кирк. – Это приказ.
Впервые Спок не стал спорить.
Кирк подбросил еще дров в огонь. Теперь, когда все остальные отошли ко сну, ему ничего больше не оставалось, как следить за костром и прислушиваться к звукам – вдруг появится cпинорез. Из того, что рассказал Спок, следовало, что нос Несчастья является лучшим индикатором, чем любые из его органов чувств, но не хотелось полагаться только на это, и все равно следовало заняться чем-то полезным.
– Эван, – наконец сказал он мягко, так, чтобы не побеспокоить кого-нибудь из спящих. – Тебе тоже необходимо поспать. Может быть вы с Несчастьем будете по очереди следить за пульсом?
Вилсон покачала головой.
– Не можем, капитан, только мы обе, – сказала она.
Кирк понимал. Он продолжал медленно расхаживать по лагерю, обходя его по периметру. Это по крайней мере было лучше, чем каждые пять минут спрашивать о состоянии Чехова, тем более он знал, что все равно не поможет. Минуты тянулись как часы. Наконец Эван Вилсон махнула ему рукой.
– Пульс улучшается, – спокойно сказала она. Кирк кивнул в сторону палатки, где спали остальные.
– Разбудить?
– Пока не нужно. Я хочу дождаться существенного улучшения, – и как только она сказала это, Чехов шевельнулся.
Несчастье вся затряслась, с надеждой навострив усы и уши. Поговорите с ним, капитан, – сказала Вилсон.
– Мистер Чехов… лейтенант… вы меня слышите? Это капитан Кирк, Джеймс схватил запястье Чехова с прижатыми к нему пальцами Вилсон и неистово сжал. – Павел?
Глаза Чехова раскрылись.
– Капитан? Где… я, сэр?
Кирк облегченно вздохнул.
– В самом завидном положении, мистер Чехов, – ответил он. – Вы лежите головой на коленях доктора Вилсон.
Эван возбужденно засмеялась.
– Не давайте ему дернуть себя за хвост, Павел, – сказала она, и когда мичман попытался приподняться на локте, добавила – Не двигайтесь, вам нужен отдых. Как вы думаете, вы смогли бы поесть?
– Боже мой, – по-русски воскликнул он, на его изможденном лице было написано настоящее удивление. – Я могу съесть лошадь!
Несчастье побежала за куском мяса спинореза, который они отложили для него, а Кирк сказал:
– Лошади нет, мистер Чехов, но надеюсь, что вы найдете спинореза таким же вкусным.
– Я не против, капитан, – ответил Павел, и в подтверждение своих слов принялся жадно есть мясо. Однако, через несколько минут усталость взяла свое.
– Сохраните остальное, капитан. Вы еще поедите позже, Павел, сказала Вилсон. – Теперь я хочу, чтобы вы поспали.
Чехов с усилием кивнул.
– Доктор Вилсон? Это… у меня синдром АДФ, доктор Вилсон?
– Нет, мистер Чехов, – ответила Вилсон. – Все, что у вас есть, так это тяжелая форма «Шумного Ребенка», которую вы подцепили от Ногохвата.
Беспокоиться не о чем, – она улыбнулась больному.
Чехов успокоенно улыбнулся ей в ответ, и все еще улыбаясь, закрыл глаза и моментально заснул.
– Несчастье, – спокойно сказала Вилсон, – разбуди Ухуру и остальных, чтобы рассказать им… – Ей не нужно было заканчивать предложение, Несчастье метнулась прочь, возбужденно щелкнув своим длинным серым хвостом.
Джеймс Кирк посмотрел вниз и увидел, что все еще прижимает пальцы Вилсон к запястью Чехова. Он разжал ладонь и отвел руку. Когда он снова посмотрел ей в глаза, то увидел, что они полны слез.
– Это лекарство, Эван? – спросил он, и его собственный голос звучал хрипло – Спросите меня снова завтра, капитан, или на следующей неделе, своей свободной рукой она схватила край пледа, чтобы вытереть слезы на щеках. Ее другая рука бережно обняла Чехова. Она закончила:
– Но он вернулся из второй стадии комы… и все еще жив.
Затем Вилсон недовольно что-то пробормотала. Как она сама говорила днем раньше, сиваоанская материя не впитывает воду, слезы в том числе.
Действуя чисто импульсивно, Джеймс Кирк потянулся вперед, взял одной рукой ее подбородок и ладонью другой вытер слезы с ее щек. «Похоже на вольность», – подумал он, когда было уже поздно, но на ее лице появилась тень улыбки.
– Спасибо, Джеймс, – сказала она.
– Спасибо и тебе, Эван.
Эван Вилсон проснулась от легкого прикосновения Несчастья к ее плечу.
Она потянулась, приветственно помахала Яркому Пятну, и склонилась, чтобы осмотреть Чехова.
– Пульс в порядке, – сообщила она. – И нарывы высохли! Несчастье, они заживают! Ему нужна еще порция твоего лекарства?
– Если это действительно «Шумный Ребенок», тогда нет… одной дозы достаточно Но мы не знаем точно, Эван, и к тому же люди реагируют по-другому…
– Мы пойдем стандартным курсом лечения, – сказала Вилсон и поймала ее хвост, когда тот изогнулся в ее сторону. – Несчастье, это сработало!
Почему ты злишься?
– Это от мысли, что так много людей и йауанцев могли умереть от детской болезни! Как это возможно?
– Болезни и виды адаптируются друг к другу. Когда болезнь поражает группу людей, которые не знали ее до этого много веков, последствия очень тяжелы. На Земле, где вырос Чехов, было два больших континента, и на обоих жили люди. Тысячи лет они не контактировали друг с другом. Когда они, наконец, встретились, то, что одна часть населения считала детской болезнью, стало смертельным для другой, – Эван положила ладонь на лоб Чехова. – В действительности, – продолжила она, – ты почти обязательно столкнешься с той же проблемой, когда твой народ снова воссоединится с йауанцами. Возвращение болезни в старой, незнакомой форме – это то, к чему ты и любой другой доктор должны быть готовы.
– Так и будет, – заверила ее Несчастье. Я скажу Цепкому Когтю, – ее уши неожиданно дернулись назад. – Ты считаешь меня доктором?
Яркое Пятно тоже дернула назад ушами, глядя на Эван. Их совместное удивление поразило Вилсон.
– Ты… – она начала и развела руками над Чеховым, чтобы закончить мысль.
– Эван, я была с Цепким Когтем годами. Я знаю всю ее технику. Но я не могу быть доктором, пока не стану взрослой.
– Чепуха, – ответила Вилсон. – Ты знаешь, что тебе нужно делать, и ты делаешь это. Ты в большей степени взрослая, чем Жесткий Хвост. Прошу прощения, Яркое Пятно. Поправь меня, если я не права… но Жесткий Хвост объявила нас детьми только затем, чтобы ей не пришлось думать о йауанцах, не так ли?
Яркое Пятно чихнула, кивнула, чихнула снова и жалко посмотрела на нее, то ли из-за простуды, то ли из-за замечаний Эван по поводу ее матери.
Этого Вилсон не могла сказать.
– Так кто же тогда более взрослый: тот, кто прилагает массу усилий, чтобы обойти проблему, или тот, кто работает как одержимый, чтобы решить ее?
