Мара из Троеречья (СИ) - Gradiva Gala (читать книги онлайн полностью без сокращений txt) 📗
Лис уже чувствовал себя уставшим, как после длительного забега, но волкодавы топтались по ногам и бодали его под колени широкими лбами, требуя продолжать игру. Из пастей шумно вырывался воздух, розовые языки свисали набок, а сама палка наполовину раскрошилась от усердной работы мощных челюстей и разлохматилась по краям. Лис дошел до крыльца — собаки не отставали, держась на расстоянии не меньше локтя, и, когда уже поднялся на верхнюю ступень, из последних сил взмахнул рукой и бросил палку. Пузан и Рушай, рыча и толкаясь, скрылись в темноте, а Лис прошмыгнул в дом. Прислонившись к стене в сенях, он глубоко вдохнул, размял пальцы и, прислушиваясь к шорохам мышей под полом да раскатистому хозяйскому храпу, направился прямиком к каморе.
Лучину зажигать не стал — по узкому темному коридору шел осторожно, по памяти обходя скрипучие доски. Ставни окна у каморы, выглядывавшего на плешивую рощицу, запирали на ночь, и Лис аккуратно поддел крючок, впуская вечернюю прохладу в душный коридор. Тучи на небе так и не растаяли, и он надеялся услышать цоканье копыт лошадки до того, как учуют ее волкодавы.
На двери каморы его встретил тяжелый амбарный замок, чему Лис несказанно удивился, — пока он теснился в коридоре с хозяйскими отпрысками, замка еще не навесили. «Не доверяет сторожу?» — Лис хмыкнул и снял с пояса мешавший меч, а затем присел, разглядывая дверь. Во внутреннем кармане куртки дожидался своего часа прихваченный на всякий случай жестяной трилистник. С амбарным замком удалось расправиться в два счета, а вот со вторым пришлось попотеть. Лис дергал плечами и отвлекался, прислушиваясь, не прервется ли храп купца, не приспичит ли кому из домочадцев посреди ночи прогуляться в уборную. Тревожные мысли: не фыркает ли за забором лошадка, не бьет ли копытом о серые камни дороги, и подгадают ли подельники удачный момент для появления, если Северной звезды не видать, мешали сосредоточиться. Тихий щелчок раздался, когда пальцы уже мелко подрагивали — простая и привычная работа стопорилась из-за открывавшихся горизонтов, и Лис нервничал, будто вышел на дело в первый раз.
В каморе пахло теплым деревом и пылью. Двигаться пришлось наощупь. На втором же шагу наткнувшись коленом на угол ящика, Лис вышел и вернулся уже с лучиной. Со стен разбегались потревоженные мокрицы, семеня короткими ножками. Лис поморщился, водрузив лучину на один из ящиков у входа, и дождался, пока живность суматошно расползется по дырам меж досок и щелям в полу.
Теплый свет залил комнату, только тени на противоположной стене вытянулись, расчертив камору кривоватой решеткой. Лис осмотрелся и замер в замешательстве — коробы, ящики и мешки заняли все пространство, теснясь под стенами и напирая друг на друга. В чем хранятся самые дорогие товары, знал наверняка только Ерема, и Лис никак не мог решить, откуда начинать. Мешки выглядели одинаково и, скорее всего, таили в себе дорогие ткани и одежду. В этом Лис скоро уверился, вытянув краешек льняного полотна из распоротого углом ящика мешка. «Тряпки тоже сгодятся, — решил он, — но сначала надо перетряхнуть остальное, чтоб достать камни и побрякушки».
К крепко сколоченным ящикам он подходить не спешил — придется ломать, а треск досок не только хозяев разбудит, но и еще половину округи. Противно засосало под ложечкой, но Лис отмахнулся от предчувствия, усердно потроша мешки. Из широкого полотна он скрутил подобие котомки, куда скидывал все мало-мальски ценное, что точно получится продать, и то, что ему приглянулось. Слабый свет лучины пролился на паволоку в его руке, и Лис нерешительно застыл — измятая полупрозрачная ткань, окрашенная бурыми разводами, оказалась ему знакома. Он собрался было положить ее к остальным облюбованным вещицам, но тряхнул головой, и сунул обратно в мешок. Зато натолкнувшись на короб, заполненный бусами и каменными, глиняными и стеклянными бусинами разного размера и цвета, оживился и соорудил отдельную котомку, чтоб вместить решительно всё.
И во дворе, и в доме стояла гробовая тишина, прерываемая только трелями купеческого храпа. Лис не терял времени даром и собрал четыре тяжелых свертка, размером едва ли не в половину собственного роста. Он завязал уже исхудавшие мешки, когда, прикрывая плетеный короб, заметил на самом дне тусклый отблеск. Лис выудил коралловую нитку и покрутил в пальцах. Она оказалась тройной, собранной из мелких окатанных камешков, напоминавших ягоды бересклета. Лис подбросил бусы на ладони, скомкал и сунул в карман.
«Мухе подарю, девки любят цацки, — улыбнулся он, перекатывая между пальцами гладкие холодные бусины и не к месту вспоминая Роланда: — такие блестяшки выйдут ценнее сапог».
Закончив с мешками, Лис переместился к окну и теперь маялся, высматривая подельников. Дверь за собой он прикрыл, оставив амбарный замок неподалеку — на случай, если придется быстро заметать следы. По тем же причинам и не перетащил свертки с добром, сгрузив их внутри каморы, у самой двери.
Собаки, изредка подергивая лапами, спали на земле вповалку. Лис был доволен собой — у забора проходил нищий, горланя кабацкие частушки, а измученные бегом псы даже ухом не повели, только тихо зарычали, и то, больше сонно, чем тревожно.
Лис уже подумывал вынести краденое на собственном горбу и прикидывал, станет ли скупщик разговаривать с ним без рекомендации, когда вдалеке послышался стук копыт. Сначала пришлось напрягать слух, чтоб понять, не почудилось ли. Но вскоре раздалось нервное фырканье, а затем кто-то тихо попытался убедить кобылку идти потише, обещая принести ей сушку — самую лучшую и очень вкусную. Лис приподнял бровь и изумленно прыснул — он и представить себе не мог, что колчеухий Крысюк умеет болтать с такой заискивающей интонацией.
Лис перетаскивал сверток за свертком к самому окну, отчаянно бранясь шепотом — лучина давно погасла, и он снова врезался коленом в ящик.
Темные фигуры слабо выделялись у забора. Лошадка крутила головой и била копытом о мощеную дорогу. Лис покосился на спящих собак, а затем махнул рукой подельникам. Он подумал, что правильнее было бы вынести свертки во двор и передать их через забор, — как справляться с глупыми псами Лис разобрался, — но сиплый шепот Крысюка, тщетно пытавшегося успокоить молодую кобылицу, разнесся по округе:
— Чего телишься, щенок?
Лис вспыхнул, перевесился через оконный проем и швырнул завернутую в полотно одежду: расшитые бисером и золотыми нитями сарафаны, кафтаны, украшенные теплым мехом и шелковые ленты всех цветов, целясь преимущественно в колчеухого. Сверток неуклюже приземлился по ту сторону забора. «Хоть бы не в лужу», — опомнился Лис, заслышав копошение подельников.
Пузан сонно повел головой, навострив уши, и по привычке забрехал хриплым, надрывным лаем. К нему тут же подключился Рушай. Лис оглянулся в конец коридора, где располагалась спальня и, не услышав храпа купца, тихонько засвистел, едва выдувая воздух. Псы подскочили, оборачиваясь по сторонам, пока не обнаружили источника звука. Завидев рыжего в окне, закрутили хвостами, а рябой кобель приветственно гавкнул, приглашая к игре.
— Тихо, тихо, — Лис свесился наполовину, размахивая пятерней перед мордой волкодава и, пытаясь повторить интонации Крысюка, говорившего с кобылицей, елейно пропел, — ты же хороший кабыздох, ты же хочешь еще погонять за палкой? Сиди тогда, сядь! — рявкнул он, теряя терпение.
Пузан едва ли понял хоть слово, но сел и уставился взглядом, полным преданности и предвкушения на окно. Из дальнего угла коридора донесся скрип — кто-то из домочадцев ворочался на кровати.
Лис спешно подхватил второй сверток — тяжелый, заполненный золоченой посудой и бабскими приблудами — гребнями из дерева и кости, ожерельями, перстнями, гривнами из медного дрота, серьгами да зарукавьями, отделанными эмалью и жемчугом. Пришлось сначала перекинуть его себе на плечо, а потом уже бросать в окно. Вслед за туго спеленатым добром, принимая новые правила игры, бросился к забору Пузан.
Лис понял, что переборщил, нахапав тяжелого товара, когда, затаив дыхание, с отчаянием гадал, перелетит сверток через забор или шлепнется в мутную жижу во дворе. Сверток скрылся в темноте и, размотавшись от удара оземь, оглушительно звякнул по брусчатке. Грохнула золоченая посуда, отскочил в сторону бронзовый кубок с изумрудной инкрустацией, блестящей россыпью раскатились перстни и серьги, оседая в вязкой грязи по кромкам луж. Лошадка шарахнулась в сторону, протащив за собою державшего ее под узду Крысюка, и громко заржала.
