Лань в чаще. Книга 1: Оружие Скальда - Дворецкая Елизавета Алексеевна (книги полные версии бесплатно без регистрации txt) 📗

Эриннская брань, привычку к которой Торвард конунг приобрел в последние несколько лет, словно заклинание, разом оживила дружину, как будто и впрямь животворящая сила божества молнией разбила небесный свод. Вся дружина разом дрогнула и очнулась: раздались крики, все схватились за оружие. Кар исчез, но в море, там, где прятался под волнами Тролленхольм, играли столбы голубых, белых, красных, лиловых, остро и резко светящихся искр.

Из-за скалистой гряды с преувеличенной ясностью доносились звуки близости большого войска: слышался рев боевого рога, множество голосов, грохот мечей, бьющих о щиты. Дружина фьяллей мгновенно пришла в движение: каждый подхватывал из поклажи щит или копье, хирдманы натягивали шлемы и кожаные доспехи. Сам Торвард торопливо сбросил на землю плащ, вынул меч из ножен и просунул руку в петлю. Регне, побледневший (что, слава асам, скрывала темнота), подал ему щит и копье, длинное, из ясеневой древесины, со старыми кровавыми пятнами на древке возле стального наконечника, отделанного золотыми узорами на втулке и с рунами Тюр и Альгиз на основании клинка. Не дожидаясь приказов, дружина привычно строилась «свиньей». Всех переполняло тревожное возбуждение: Бергвид Черная Шкура был грозным противником, но жажда одолеть и наконец избавить от него Морской Путь пересиливала тревогу!

доносились из-за скалы слова древней воинской песни-клича.

– Так и мы знаем эту песню не хуже! – рычал Ормкель. – Конунг, пусти меня вперед!

Дружины фьяллей и слэттов сошлись на широкой каменистой площадке между скалой и берегом моря. Уже совсем стемнело, но огромная полная луна заливала землю таким ярким белым светом, что можно было разглядеть каждый камешек. Сбоку на край площадки падала тяжелая, непроглядно-черная тень от скалы Престол Закона, но сейчас поле тинга стало полем битвы.

Слэтты, спешно поднятые Асвардом и Гейром, вышли на битву все до одного: их насчитывалось вчетверо меньше. Видя перед собой воинственно настроенных фьяллей, с их косами по сторонам лица и изображениями молота на щитах, потрясающих оружием и поющих боевую песню, Скельвир хёвдинг мог испытывать какие угодно чувства, кроме удивления. Пять лет назад Торбранд, конунг фьяллей, был убит на поединке Хельги ярлом, сыном Хеймира, конунга слэттов. Искать мести за это не позволил бы обычай, но смерть отца всегда есть смерть отца, а слишком полагаться на благородство врага опасно – и слэтты втайне ожидали, что при случае сын Торбранда припомнит им эту смерть.

Но Торвард конунг сейчас о том вовсе не думал и был очень далек от намерения нападать на Скельвира хёвдинга из Льюнгвэлира. Он видел совсем другое. Не слэтты стояли перед его глазами, а квитты, и не вороны с распростертыми крыльями, а изображение отнятой руки [4] украшало их щиты. И во главе вражеской дружины он видел не светловолосого, плотного пятидесятилетнего Скельвира с опрятно подстриженной белокурой бородой, а темноволосого мужчину лет тридцати четырех, с дикими черными глазами, с черной бычьей шкурой, наброшенной на плечи вместо плаща. Непризнанный конунг квиттов, Бергвид сын Стюрмира, злейший враг Торварда и проклятье Морского Пути стоял сейчас перед ним!

пели фьялли, приближаясь, и на их щитах играли беловато-синие отблески. Кровь кипела в азартном предвкушении битвы, руки сжимали оружие, глаза выбирали ближайшую цель. Четыре синих огня играли каскадами искр над морем, но никто не смотрел на них.

– Один и Вороны! Слава Отцу Ратей! – кричали со стороны слэттов, но до ушей фьяллей доносился лишь невнятный многоголосый шум.

– Молот Рыжебородого! – раздавалось в войске фьяллей. – С нами Тор!

Скельвир хёвдинг прекрасно видел, что его дружина значительно уступает противнику и числом, и вооружением, но отступление обесчестило бы его. Он недоумевал, как могли, хотя бы и фьялли, против обычая напасть ночью, но удивляться было не время: если уж ему суждена смерть в битве, он встретит ее так же достойно, как и прожил свою богатую событиями жизнь.

Едва лишь дружины сошлись на расстояние броска, как оба вождя разом метнули копья друг в друга, блестящими наконечниками вспарывая тьму. Обе дружины, повинуясь данному знаку, с криком устремились навстречу, щит столкнулся со щитом, клинок со звоном ударился о клинок. Схватка вспыхнула мгновенно и ожесточенно закипела по всей площадке между скалой и морем. Над ночным берегом, озаренным тревожным светом луны, бушевал звон оружия, крики ярости и крики боли, тупые удары о щиты, треск ломаемых копий.

Асвард рубил мечом, держа щит перед собой, и все время оглядывался назад. Даже в пылу битвы он не мог забыть о том, что где-то здесь его племянник. Опасаясь, как бы не сбылось его нечаянное пророчество о первом и последнем походе, он строго приказал Гейру сидеть возле корабля и близко не подходить к месту битвы. А если что – бежать, как заяц, и помнить о матери. «Помни, ты у них один! – внушал он, думая в это время не столько о самом племяннике, сколько о сестре, которую очень любил и жалел. – Если нам не повезет, то ты едва ли сумеешь что-то изменить». Но не очень-то Асварду верилось, что Гейр его послушает. В первом походе очень хочется отличиться.

За правый бок Асвард не боялся – там бился Оттар. Оттара прозвали в дружине Три Меча – когда он рубил своим Языком Дракона, клинок вращался так быстро, что казалось, будто в воздухе не один, а три меча.

Но фьяллей было слишком много! Спереди на Асварда вдруг наскочил плотный фьялль, одетый в бурый доспех из бычьей кожи, с множеством мелких бляшек на груди, на плечах и на животе, из-за чего казался похожим на карася в чешуе. Он кинулся на Асварда, словно хотел смести его клинком, как метлой; ловко увернувшись, Асвард рубанул его по плечу, но клинок скользнул по одной из бляшек и врубился в руку возле локтя. «Карась» взвыл и выронил меч. Асвард хотел его добить, но тут же из темноты выскочило фьялльское копье с широким наконечником, и ему пришлось спешно подставлять щит. Наконечник с силой ударил в щит, пробил его насквозь, поранил Асварду левую руку и застрял. Толкнув щитом вперед, Асвард сбил противника с ног и тем же обезоружил, потому что освободить застрявший наконечник не так-то просто. В руках у фьялля сверкнуло лезвие секиры, но поднять ее он не успел. Меч Асварда сильным ударом врубился ему в бок, и фьялль упал даже без вскрика. Не замечая, что по левой руке быстрой горячей струйкой бежит кровь, Асвард отдернул меч и мгновенно обернулся, готовый встретить нового противника.

Сам Скельвир хёвдинг сражался впереди своих людей. Надежды выстоять уже не осталось, их быстро теснили, слэтты падали один за другим. Не верилось, что сейчас все кончится – и этот поход, не в добрый час затеянный в ответ на приглашение Рамвальда конунга, и сама жизнь. Скельвир хёвдинг немало прожил, немало походил по морям, выполнял поручения конунгов, сражался с ними плечом к плечу, собирал дань, слагал песни, разбирал на тинге судебные дела и считался лучшим знатоком законов – и должен умереть так внезапно, так нелепо, не понимая, кто хочет его уничтожить и почему… Ему даже некогда было об этом думать, потому что его дружина, так быстро сминаемая противником, казалась частью его самого, и он на себе ощущал каждый удар, наносимый Асварду, Бьярни, Оттару, Аудуну, Гьяллю, Сэмунду…

Навстречу ему выскочил рослый, плечистый фьялль. С правой стороны волосы у него были распущены и мешали увидеть лицо, но его мощная, крупная и ловкая фигура выделялась из толпы, и Скельвир понял, что битва свела его с вражеским вожаком. И вожак этот, более молодой и сильный, но не менее опытный, так же превосходил его, как дружина фьяллей в четыре раза превосходила Скельвирову. В руках фьялль сжимал длинное, тяжелое копье, щит был заброшен за спину. Двумя руками вскинув копье над головой, фьялль с силой ударил им в подставленный щит Скельвира. Щит оказался пробит, но Скельвир быстро дернул его вниз, и копье с треском переломилось возле самой втулки наконечника.