Космические волки: Омнибус - Кинг Уильям (список книг .TXT) 📗
Тень удовлетворения скользнула по морщинистому лицу Рамона, намекая на мудрость прожитых лет, на исполнение тщательно продуманных планов и медленное созревание новых. Прядильщик Судеб поправил рукав одеяния, так, что бледная ткань на миг блеснула, словно утреннее небо над Тизкой.
— А это, — ответил он, — останется моей тайной.
Дождь со снегом обрушивался с небес, каскадом спадая с неровного карниза над входом в пещеру, превращаясь в клубы водяной пыли там, где капли разбивались о камень. Беспокойная ночь, как и любая из ночей Фенриса.
Съежившись в утробе пещеры, Никья покрепче прижала к себе малыша. Ребенок родился болезненным, боги явно отмерили ему короткую жизнь, и рёв бури заставлял младенца плакать и кричать. Истомившаяся мать осталась совсем одна, все сородичи из её племени ушли на долгую охоту и должны были вернуться только через пару дней. Жалкий огонёк поблескивал в костровой яме перед Никьей, едва согревая воздух вокруг.
Внезапно кто-то отдернул полог из шкур у входа, впуская в пещеру новый порыв ледяного ветра, напитанного дождем. Женщина вскочила на ноги, её сердце бешено застучало в груди, к которой Никья по-прежнему прижимала ребенка. В руке фенрисийки мгновенно оказался нож, затупившийся от долгого использования, но все ещё способный резать плоть.
Внутрь, счищая на ходу с подошв слякотную грязь, вошел грузно ступавший мужчина. Широкие плечи незнакомца скрывались под тяжелыми мехами, но Никья все равно поняла, что он очень высок и тяжел, даже крупнее Эрека, отца малыша и вожака племени. На самом деле, в какой-то момент женщина даже подумала, что именно он вернулся в пещеру, но тут отблески пламени костра осветили лицо вошедшего. Кожа незнакомца оказалась необычной — загорелой, морщинистой, а в глазах его сияло закатное небо.
Никья смотрела на него, сжимая нож в руке. Отпустив полог из шкур, вновь закрывший вход, мужчина взглянул в ответ. От вида его странного лица фенрисийку начинало тошнить, хотя она и не понимала, почему.
— Кто ты такой? — спросила женщина, не отходя от огня.
— Я прошел долгий путь, — ответил незнакомец, по-фенрисийски, но с тяжелым акцентом, из-за которого его голос казался одновременно усталым и осторожным. — Можно посмотреть на малыша?
Ей следовало отказать пришельцу. Но, хотя Никья не знала его, и ни одна живая душа не отправлялась в странствие, когда снаружи бесновалась буря, по какой-то неясной причине женщина не смогла воспротивиться просьбе. Нож выпал из пальцев матери, но она едва услышала звон металла о скалу. Затем, подняв ребенка повыше, Никья поднесла его к лицу незнакомца, который долго и тщательно рассматривал младенца, глядя ему прямо в глаза, словно различая за ними маленький разум, охваченный лихорадкой.
— Какое имя ты ему дала?
— Торскир, — ответила мать, испуганная поведением пришельца.
Незнакомец кивнул, словно она просто подтвердила нечто давно ему известное. Затем, запустив руку под меха, пришелец достал золотой амулет и отдал украшение Никье, которая поднесла его поближе к свету костра. Сработанный в форме слезы талисман поблескивал, медленно поворачиваясь на цепочке. Женщина никогда не видела ничего столь прекрасного — рядом с амулетом те костяные безделушки, что дарил ей Эрек, выглядели как-то совсем неизысканно. Даже Торскир, вдруг переставший дрожать, потянулся к золоту, не отрывая глазёнок от чудесной слезы.
— Подарок, — объяснил мужчина. — Держи амулет над ребенком, каждую ночь, когда напеваешь колыбельные. Он сделает мальчика сильным — ты ведь хочешь, чтобы твой сын вырос сильным, верно? И однажды, если ты послушаешь меня, Владыки Гор обязательно придут за ним.
Вдруг испугавшись, Никья взглянула на незнакомца.
— Я не могу принять такой подарок.
— Можешь, — ответил пришелец. — И не бойся, я вернусь за амулетом — когда задует буря, пойдет дождь со снегом, и мальчик станет мужчиной. А до тех пор наслаждайся украшением.
Странный гость отвел в сторону полог из шкур, впуская внутрь новый порыв холодного завывающего ветра. Уже собираясь уходить, он вдруг помедлил.
— Торскир — это ведь не его имя, верно?
— Его, — возразила мать малыша.
— Но есть и ещё одно. То, которым зовешь мальчика только ты.
И снова она не нашла в себе сил сопротивляться. Каждый вопрос, каждое мягко произнесенное слово заставляли Никью открыться незнакомцу. Хотя женщина понимала, насколько неправильно поступает, и как разозлится Эрек, если проведает о случившемся, от одного взгляда на кружащуюся золотую слезу её губы раскрылись, словно сами собой.
— Верно, — произнесла Никья.
— Скажи мне.
Фенрисийка ощутила, как ускорилось её сердцебиение. К горлу вновь подступила рвота, а лоб покрылся каплями пота.
— В своем сердце я зову его Ваша.
Пробормотав эти слова, женщина внезапно испытала приступ омерзения к самой себе, словно только что выдала какой-то ужасный секрет. Пришелец со странными глазами взглянул на неё.
— Ваша. Хорошее имя.
— Почему ты хотел его узнать?
— Потому что имя — весьма могущественная вещь, — ответил мужчина. — Оно возвышает слабейших и принижает сильнейших. Храни его в секрете и не говори никому.
— Подожди! — теперь Никье почему-то не хотелось, чтобы незнакомец уходил. Она представила, как остается наедине с холодом, тишиной и долгим ожиданием у неверного пламени очага. — Ты не побудешь со мной?
Сухо улыбнувшись, мужчина покачал головой.
— Здесь мне оставаться опасно.
— Тогда зачем ты приходил? И… кто ты такой?
Незнакомец призадумался над ответом.
— Инструмент. Просто заботься о своем малыше, — морщинистое лицо гостя чуть погрустнело. — Я одарил его великой долей. Таков мой удел — изменять судьбы, управлять тем, как прошлое сплетается с будущим в тяжкое полотно эпох, словно на ткацком станке прядильщика. Поверь мне, в конце концов, когда нить, свернутая в клубок, закончится, вся Галактика услышит имя твоего сына. Скажу тебе честно, сестра — все будут произносить его со страхом.
А потом он ушел, и лишь шкуры качались у входа, да ледяной дождь, гонимый штормовыми ветрами, стучал по камням.
Никья опустила глаза, глядя на малыша. Неестественное спокойствие объяло женщину, тошнота прошла. Торскир, которого она баюкала на согнутой руке, по-прежнему зачарованно смотрел на золотой амулет.
Мать погладила мальчика по голове, убирая со лба потные волосёнки.
— Какой добрый человек, — прошептала Никья, глядя на изящное украшение и прикидывая, сколько оно может стоить. На беспокойном, переменчивом Фенрисе золотая слеза была почти бесценной, так что женщине стоило хранить вещицу со всей осторожностью и не показывать никому.
— Хвала Всеотцу, что не все мужики — лживые скоты, — она поцеловала сына в лоб, впервые за несколько недель чувствуя приятное тепло.
— Может, судьба и правда нам улыбнулась, — затем сказала Никья малышу, ласково покачивая его. — Ты станешь могучим владыкой воинов, как я всегда и просила в молитвах.
Огонь вспыхивал в очаге. Студёный ветер неистовствовал за меховым пологом.
— Возможно, — на изможденном лице матери проступила усталая улыбка, — удача наконец-то повернулась к нам лицом.
Крис Райт
Когда расходятся пути
Не переведено.
Крис Райт
Зовущий Бурю
Не переведено.
Бен Каунтер
Танец жертвы
Стая впервые заметила добычу только около полуразрушенного дискуссионного зала Фалаканской академии. Чужаки были облачены в одежду диковинных цветов, которые быстро сменяли друг друга и сливались воедино, не давая взгляду сосредоточиться на самих пришельцах. Чужаки передвигались легкими прыжками и пируэтами, не прекращая танцевать даже тогда, когда им приходилось лавировать между глубокими воронками во внутреннем дворе или под крышей почти развалившегося зала.
