Космические волки: Омнибус - Кинг Уильям (список книг .TXT) 📗
— Пасть его была безвольно раззявлена. Великан бесцельно дрейфовал в пустоте, так что я приказал ударному крейсеру развернуться и выпустить ракеты и торпеды в растерзанную глотку чудовища. Его нутро пробило насквозь, и гигантская тварь выблевала мощный поток изодранной чужацкой плоти и дохлых тиранидов. Не понимаю, как подобное зрелище могло быть столь мерзким и при этом таким грандиозным? Вот так сгинул корабль-улей, и так великая рота Аларика Бегущего-в-ночи заполучила свой приз Великой охоты!
Волчий лорд отдал низкий поклон, и Безмолвно Воющие принялись скандировать его имя. Аларик встретил такое одобрение с преувеличенной скромностью и даже положил копье на пол перед воинами, пока они радостно кричали и хлопали.
— Погодите! — заорал кто-то. Это оказался Драконий Взор, с лицом, раскрасневшимся от выпивки, и, несомненно, гнева. Кром досадовал, что ему не суждено было принести такую сагу с Великой охоты. — Ты рассказал хорошую историю, лорд Бегущий-в-ночи. Но каждый, кто ведет воинов на Великую охоту, должен вернуться в Клык с добытым трофеем. Я не вижу на тебе новых побрякушек. Где же твой приз?
— Лорд Драконий Взор, — ответил Аларик с улыбкой, — тебе достаточно повернуться.
С этим он указал на громадные окна в одном из концов Большого зала. Они выходили на балкон, с которого открывался вид на заснеженные земли, окружающие Клык.
Ульрик посмотрел туда, как и все остальные Космические Волки. За окнами он увидел пару «Грозовых волков», низко летящих над вершиной одной из сестринских гор Клыка, а между ударными кораблями был подвешен какой-то огромный груз. Когда реактивные струи смели туман, стало ясно, что это титанический обломок изогнутой кости, усыпанный тысячами зубов. В длину он имел несколько сотен метров, и выглядел как часть намного, намного более громадного черепа.
Летательные аппараты опустили кость на вершину пика, где она и упокоилась среди присыпанных снегом скальных выступов.
— Челюсть корабля-улья, — объявил Бегущий-в-ночи. — Дар моим братьям в Клыке!
За несколько праздничных часов, прошедших после истории Аларика, в крепость вернулись великие роты Эрика Моркаи и Эгиля Железного Волка, которых, как и всех остальных, встретили с фанфарами и пиршеством. Ульрик снова остался в стороне от торжеств, наблюдая с балкона, как флот транспортников Энгира Погибели Кракена спускается в «гнезда» среди неприступных скал. К волчьему жрецу присоединился Ньяль Призывающий Бурю, на свирепом и обветренном лице которого не было следов застолья. Ещё до этого Убийца заметил, что рунический жрец воздерживается от фенрисийского эля.
— Насколько точен был рассказ лорда Бегущего-в-ночи? — спросил Ульрик. — Я не ожидаю от Аларика лжи, но истории его многое теряют и многое приобретают, слетая с языка.
— Достаточно точен, — ответил Ньяль. Разнообразные рунические камни и костяные брелки, свисающие с его одеяний, стучали на ледяном ветру, пока Призывающий Бурю смотрел на садящиеся корабли лорда Энгира. — Всё, что случилось по его словам, случилось на деле. Но Аларик не сказал, что брошенные мною руны привели Безмолвно Воющих к Вурдалачьим Звездам, где не было и следа нашей истинной цели. Он не упомянул об огромном разочаровании, которое испытал, осознав, что должен сразить врага хитростью и издалека, а не убить в бою один на один чемпиона варпа или какого-то вредоносного ксеноса, смерть которого принесет свободу человеческому миру — а я ощутил в нем это чувство. Но, в общем, рассказ был достаточно точен.
— Погибель Кракена почти так же многоречив, как лорд Аларик, — заметил Убийца. — Мне думается, он следующим потребует для себя место сказителя саг.
— И он не стесняется в выражениях, говоря о воинах, чьи деяния уступают его собственным. Возможно, уже скоро ты понадобишься в зале.
— Несомненно, — согласился Ульрик. — Я разнимал их с Драконьим Взором, когда оба были ещё «кровавыми когтями».
В Большом зале уже начиналась суматоха: первые из Морских Волков, бойцов великой роты Энгира, отвоевывали себе места среди пирующих.
— Давай послушаем, о чем он расскажет, — добавил волчий жрец.
— Вообразите себе наипоганейшее место, — начал Энгир Погибель Кракена. — Представьте самую зловонную дыру, самую вонючую выгребную яму из всех планет, где вы когда-то бывали. И мысленно сделайте её вдвое мерзостнее, втрое отвратнее, вчетверо насыщеннее опарышами! Теперь вы знаете, что такое Сориксин IX. На этот мир привела нас Великая охота, и, пусть его терзала война и душил мрак, Морские Волки нырнули прямо в море мерзости! Ведь там сражались солдаты Империума и находились враги, которых требовалось сокрушить.
Великая рота Энгира славилась яростью в корабельных боях, и эта репутация отражалась на их доспехах в виде памятных меток об убийствах и былых сражениях. Теперь многие космодесантники носили черепа рептильных вредителей, заполонявших джунгли Сориксина IX. Также немало воинов вернулось из последних боев с трофеями в виде голов или костяшек пальцев зеленокожих. Морские Волки вели себя шумно, как и всегда, обменивались тумаками и боролись друг с другом, пока говорил их командир.
— Хотя имперские гвардейцы на Сориксине были ветеранами кампаний в мирах смерти, эта планета губила их, будто изнеженных новобранцев! А врагами их оказались орки, самые живучие из паразитов, которые свободно бродили в густых зарослях, равно охотясь на людей и зверей. Воистину, если существовал когда-то мир, в голос молящий о нежном касании сынов Фенриса, то это был Сориксин IX.
— Морские Волки обрушились на чужаков там, где шли самые свирепые бои, и многие полки Имперской Гвардии назвали себя пожизненно обязанными нашему ордену в благодарность за избавление! У Мерзкогнойного перевала и реки Чернолистной остались груды дохлых орков, противостоявших нам. Наши «Грозовые волки» бомбили убогие аэродромы ксеносов, наши стаи громили их скопления техники и перерезали маршруты снабжения! Но был там один враг, против которого не годилась тактика атак из десантных капсул и шквалов болтерных очередей. Нет, это легендарное создание оказалось столь же опасным, как целое воинство зеленокожих, и само его существование подтачивало волю гвардейцев сильнее, чем жестокость джунглей или свирепость других орков. Люди звали его «Тысячеруким».
— Пока мои братья вместе с Имперской Гвардией отражали атаки ксеносов, я поставил себе задачу выследить Тысячерукого. Разве не по велению судьбы такая добыча оказалась на моем пути в час Великой охоты? Именно для поимки такого врага я был рожден. Почему, спросите вы? Всё дело в моем нюхе!
— Этот нюх, братья, столь же остер, как и любой клинок в оружейных Клыка. Этот нюх сразил больше врагов человечества, чем орудия иного боевого корабля. Не нашлось бы на Сориксине и уголка, в котором Тысячерукий сумел бы укрыться от моего носа. Запах твари я уловил возле груды тел гвардейцев, и что это была за вонь! Кому из вас не знаком орочий смрад?
В ответ на это Космические Волки застонали в отвращении и гневно заворчали. Особенность их геносемени, унаследованная от самого примарха Лемана Русса, состояла в исключительно развитом обонянии. Поистине, невозможно было скрыться от воина Фенриса, учуявшего запах добычи; он мог закрыть глаза и воспринимать мир в различных ароматах вместо цветов. Энгир Погибель Кракена гордился нюхом, благодаря которому выследил фенрисийского веркракена, проделав долгий путь через ледники и фьорды. Многие Космические Волки прославляли мастерство, с которым братья использовали дары собственных носов.
А орки действительно воняли. Сам Ульрик помнил, как впервые учуял зеленокожего — такое никогда не стиралось из памяти воинов Фенриса.
— Да, вы хорошо его знаете, — продолжал Погибель Кракена. — Этот оттенок протухшей требухи, жгучее зловоние падали, застрявшей между клыков! Гнилостный смрад из ран на теле твари! Когда придет Час Волка, когда я встану рядом с Императором и лордом Руссом, чтобы сразиться в последней битве, то возрадуюсь, зная, что больше никогда мне не придется чуять запах орков!
