Курьер. Книга 1 (СИ) - Покровский Владислав Евгеньевич (книги онлайн бесплатно txt) 📗
— Не поджимай хвост, — добродушно отозвался он, — мне даже понравились твои гневные вопли в защиту человечества, если бы ты ещё и сплясал на столе, я бы тебе даже монетку кинул.
— Ага, — отмахнулся я, — знаю я ваши монетки. В этот раз не пройдёт, даже и не думай!
Элечка улыбнулась чему-то своему, не отрывая от меня взгляда, и от её улыбки у меня сладко заныло сердце, я взял её за руку и позволил её нежным пальчикам скользить между моих, она потупила взгляд и опустила голову.
— Ладно, горе моё, — проворчал Грэй, поднимая с пола листы с фрагментами некролога, — не хочешь читать, сам расскажу. Слушай сюда, истинная версия гласит: "… причина смерти — многочисленные пулевые ранения…" и всё, потому как сочинять дальше нет смысла! В фальшивке же чёрным по белому написано: "… причина смерти — многочисленные проникающие ранения, нанесённые оружием неизвестного типа, а также вызванная этим обширная кровопотеря…". В конце некролога добавлена ещё одна строчка: "Ситуацию, во время которой произошла гибель курьера Шамрина Владимира Витальевича, следует классифицировать как внештатную, надлежит расследовать её и причины, приведшие к её возникновению, всеми имеющимися способами, задействовав особые аналитические службы ЦеЗИТеК…", — Грэй швырнул обе бумажки на свой стол и брезгливо вытер руки о подлокотники кресла. — Вот так, Андрюха, дёшево и сердито.
— А?.. — отозвался я, заворожённый красотой Элечки и тем, насколько близко от моих губ были её губы.
— Ты что ничего не слышал?! — возмущённо всплеснул он руками и тут заметил моё состояние. — Чтоб тебе в чёрную дыру угодить, ты когда с бабами перестанешь флиртовать?!
Элечка укоризненно посмотрела на него, и я срочно вмешался:
— Бабы, Грэй, на базаре генномодифицированной квашеной капустой торгуют. Вот там истинные бабы!.. А здесь… Изящество, красота, нежность, ум, привлекательность — все те качества, которые я так надеялся найти хотя бы в одной женщине.
— Да, друг, заговариваться ты стал, — вздохнул Грэй. — Ладно, закругляемся на сегодня.
— Что уже всё? — вяло удивился я, полностью поглощённый прекрасным лицом Элечки.
— Шела, — вдруг ни с того ни с сего произнёс он.
— А?.. — встрепенулся я. — Что?.. Денег нет, и не проси! Что?.. — и тут я пришёл в себя окончательно, посмотрел на его довольное лицо и обиделся. — Иди ты знаешь куда с такими шуточками! И хорош ржать как невоспитанный слон — у меня в последнее время имя Шела ассоциируется либо с "Милый, купи мне это замечательное платье…", либо с "Дорогой, а когда мы с тобой пойдём в ресторан?..". Ну, разумеется, с вариациями.
— Бедный ты бедный, — притворно пожалел меня Грэй. — Ну как, уяснил нюансы?
— Честно говоря не все, — признался я, — слишком много всего навалилось. Грэй, я и без всех этих фактов верю, что ни ты, ни кто-либо из твоего отдела не занимается подлогами, и попробую это доказать Капитошкину.
— Не стоит, — поднял он ладонь. — Ты меня слушал, но не слышал. Продолжай верить в "идеализьм", "романтизьм" и в сказки о хороших людях и недорогих красавицах, только запомни, Андрюха, когда на кону большие деньги, любой человек даже самый чистый, светлый и безупречный засомневается в своей непорочности, а грант от Центра — это действительно большие деньги. По стандартной процедуре общая сумма составляет порядка двадцати тысяч кредитов, в отдельных случаях она увеличивается вдвое. А теперь иди сюда, держи вирр, — он протянул мне коробочку с диском. — Ступай и победи всех… Veni, vidi, vici!
— Грэй, — промямлил я нерешительно.
— Иди, иди — махнул он рукой. — Потом как-нибудь поболтаем, посплетничаем…
Я растерянно посмотрел на Элечку, однако та спешно отвернулась и принялась рассматривать свои ногти с новеньким маникюром. Я встал и подошёл к его столу, забрал вирр, и направился к двери. Потоптавшись немного у входа, я произнёс:
— Я поговорю с Капитошкиным, постараюсь его убедить, чтобы он не принимал всерьёз домыслы аналитиков Центра, заодно выясню у него насчёт деталей гибели Шамрина…
— Не советую, — резко оборвал меня Грэй.
— Почему? — спросил я, чувствуя, что задаю глупый вопрос.
— Потому что вскоре после этого тебя не станет, — отрывисто произнёс он.
— То есть?
— Случится то же самое, что и с Побережным, с той лишь разницей, что у тебя нет богатенького папаши, который всегда может прикрыть тебе спину. Я почти успел тогда переслать информацию о махинациях Старика отцу нашего богатенького карасика, но… Ущучин отреагировал быстрее, и послал тебя спасать его, зная откуда-то, что ты изменишь временно?й пласт, и Побережный забудет детали того, что он смог чисто случайно подслушать, и в душе надеясь, что ты не вернёшься…
Я стоял как громом поражённый. Такого унижения я не испытывал уже давно, волна всепоглощающей ярости захватывала меня с головой, и я едва сдерживался, чтобы не утонуть в ней и не пойти вразнос.
— Доказательства? — произнёс я хрипло.
— А доказательств уже нет, — развёл руками Грэй. — Изменение темпорального пласта затрагивает всех, кто хоть как-то связан с объектом, так что доказательства, увы… тю-тю…
— Интересно, — пробормотал я, раздираемый на части противоречиями.
— Интересно другое, но тебе оно пока не важно, к сожалению… Вот когда научишься слышать, что тебе говорят, тогда милости просим к нашему шалашу. А пока иди, попробуй воспитать в Капитошкине дух любви не только к деньгам, но и к человечеству.
— Грэй, — виновато позвал я и обернулся, переступив через порог.
Он лишь развёл руками, дескать, что я могу поделать, и перед моим носом захлопнулась дверь…
Как-то всё пошло уж слишком неправильно…
Я стоял перед парадным входом в "Эмпайр Тауэр" — вторым по величине небоскрёбом в мире в это время — засунув руки в карманы плаща, раздобытого неподалёку отсюда у местного бомжа за двадцать долларов, и любовался невероятно искусным сочетанием различных стилей в лепнине, украшавшей арку портала, — барокко, рококо, изящный ионийский стиль, элементы коринфского — а сверху меня поливал дождь. Несильный, он не рвал в клочья порывами ветра плащи и пальто снующих туда-сюда людей, не полосовал их тугими струями, не бичевал и не избивал беспощадно, напротив, он был спокоен и нетороплив, неумолим и непреклонен, и его скрытая напористость и сила грозили этому миру очередным потопом.
У самого входа в небоскрёб стоял швейцар и бдительно-подозрительно на меня косился, спрятав руки в карманах широкого и длинного похожего на сюртук пиджака и укрыв голову под кепкой-безкозыркой, время от времени он откашливался, прочищая горло, переступал с ноги на ногу, скорбным взглядом обводя практически пустую стоянку, на которой под многочисленными навесами стояла жалкая парочка автомобилей.
Не обращая на него внимания я ещё раз окинул взглядом узоры лепнины над входом и на двух колоннах, обрамлявших его, и понял, что они меня одновременно и притягивают, и отталкивают — мастерское сочетание разных стилей поражало и восхищало, однако некоторые несуразицы всё же портили общее впечатление. Я посмотрел вверх, прикинул примерную высоту, на которую мне предстояло подняться, скорбно вздохнул, по моему лицу побежали ручейки слёз неба, и быстрым шагом направился к дверям. Швейцар засуетился и занервничал, я его прекрасно понимал — "Эмпайр Тауэр" во все времена был и оставался весьма респектабельной и дорогой конурой, гранд-отелем для нуворишей и "золотых кошельков", в котором не было места для всякого не обеспеченного золотом сброда, поэтому всем служащим наверняка были даны указания на километр не подпускать неопрятно одетых, неряшливо выглядящих прохожих, даже если среди них окажется переодетый президент США, а сразу же отправлять их к конкурентам для поднятия у тех боевого духа. Я его очень хорошо понимал и будь моя воля, я бы, возможно, развернулся и ушёл, или нашёл какой другой способ попасть внутрь, но… уйти нельзя — пять тысяч кредитов на деревьях не растут, а я так хотел подарить Шеле бриллиантовое колье; а искать обходные пути мне было лень.
