Путь эльдар: Омнибус (ЛП) - Кинг Уильям (е книги TXT) 📗
— Да, арахнир. Я понимаю, — ответил Силти, поднимая свой взгляд на Адсулату.
Она имела в виду, что пора ему дать личные броню и оружие? Она упомянула варп-генератор, смертоносное веретено и силовые клинки. Этот день уже наступил? Его глаза вспыхнули с вновь пробудившимся вожделением.
— Пошли, — сказала она, поворачиваясь и следуя вперёд к серповидным дверям. — Нам надо ещё многое сделать, чтобы подготовить тебя к Ритуалам Вейном.
Эла увидела, как озарилось лицо Силти, когда он осознал, что, в конечном счёте, достиг желаемого. Наконец он доказал, что готов присоединиться к рядам Воинов Аспекта Пауков Варпа. Она смотрела, как её кузен устремился вперёд позади арахнира, когда украшенные паутиной серповидные ворота беззвучно отворились, чтобы дать им проход, и она заметила с заполняющим душу страхом, что никто из них не остановился, чтобы обратить внимание на Найса.
После того, как двери снова закрылись, тишина на арене стала плотной и тяжёлой, как лёд. Всё ещё сидя со скрещенными ногами на подушке маленькая Эла внимательно смотрела на своего брата. Он по-прежнему стоял к ней спиной, и его голова оставалась склонённой к земле. Она видела, что его голова слегка двигается, словно он говорил с самим собой, но не было слышно ни звука. Казалось, его плечи вздрагивают, как если бы его тело совершало энергичные движения, если присмотреться чуть ближе.
Это не справедливо. Его мысли были глупыми и почти вздорными.
Внезапно Найс повернулся. Его серебристые глаза были дикими от ярости, и маленькие голубые искры, казалось, мерцали в их жемчужной матовой глубине. Его ярость выплеснулась на арену, как удар силы, вызвавший потрескивание тонкого слоя песка и разрушающий песчинки. На мгновения поймав взгляд Элы, он раскрутил и подбросил свой прочный посох из умбалы в воздух. Потом одним великолепным движением он поймал его обеими руками в горизонтальном положении и ударил об поднятое колено. Он закричал от боли и усилия, когда его колено переломило посох, расколов жёсткое дерево на две части. После того как в каждой его руке оказалось по обломку, он рухнул на колени и вонзил обе палки в землю, с криком вогнав их до половины длины в твёрдый пол арены.
Эла содрогнулась от этого приступа ярости и подумала, что испытала в тот момент что-то вроде страха, который сёстры Ютран чувствовали в её собственном присутствии.
МЫСЛИ АЙДЕНА вращались вокруг последствий недавних событий. Церемония Перехода не прошла так гладко, как он наделся, и конечно не так спокойно, как это было надо. Было очень мало возможностей продемонстрировать свою приверженность рафинированным традициям и обычаям Круглого Двора, что, безусловно, имело самое большое значение. Айони любили и Нэвир, и Тейрту. Она была символом единства, и её уход из жизни должен был стать шансом, чтоб объединить их. Общая скорбь по умершей Владычице должна была объединить эльдар Каэлора.
Но, так или иначе, события сговорились против него. Словно сами боги были настроены против его побед, как если бы они в тайне тихо трудились, чтобы привести его к гибели. Он с почтением посмотрел на великолепную статую Каина, Кроваворукого Бога, которую привёз с собой с родины предков. За долгие годы до этого Айден выбрал Каина в качестве своего покровителя, ещё до того, как он прошёл цикл обучения в Храме Яростных Мстителей. Уже тогда он знал, что бог войны был переменчивым господином, но славы победы и жажды боя было достаточно, чтобы не обращать внимания на эти мелочи. Только когда он победоносно вошёл в Сентриум, Айден действительно понял значимость своих клятв и обязательств.
Мысленно возвращаясь к Мифическим Циклам, Айден знал, что Каэла Менша Каин был противоречивым богом. Он расколол небеса и взирал на крах и трагедию своих родичей. Он отобрал у Иши её детей и приковал Ваула к его наковальне. Он противостоял Сынам Азуриана до последнего, и был разорван на куски, когда отважно и дерзко встал на их защиту против Великого Врага.
Было не удивительно, что изнеженные Нэвир смотрели на благословение Каина как на проклятие, и на тех, кто получил его — как на порочных и второсортных существ, но Айден до конца не осознавал глубины их недовольства, пока так много придворных отказалось даже стоять с ним рядом на Прощании с Айони, несмотря на их любовь к самой Владычице.
Потом был этот проклятый Паук Варпа. Айден не мог поверить в её дерзость. Для неё вообще появляться в Сентриуме после участия в Династических Войнах было довольно безнравственно, а появиться в пределах Святыни Флюир-герна в день Перехода Айони — просто бессовестно.
Нэвир даже не соизволили выйти из Дворца Ясновидца, а экзарх Каина, Эйнгил, рисковала жизнью, чтобы присутствовать в святыне. Это было точной противоположностью тому, чего он желал. Это была инверсия того, в чём он нуждался. Прощание с Айони не привело к признанию его двором, но возвратило в Сентриум Пауков Варпа в первый раз с тех пор, как был казнён Бедвир и его вероломные воины Ансгара. Вместо того чтобы отдалить его от дел Каина, события отбросили его назад в те же самые кровавые руки.
И каково было значение того символа? Небольшой серебристо-чёрный диск, который Эйнгил положила на Четырёхгранный Алтарь; он был затейливо украшен запутанной паутиной, в центре которой располагался ядовитый паук. Что бы это значило? Как предполагалось, это было подношение Айони? Или это был знак, оставленный в святыне для сообщника, увидев который он будет действовать?
Важнейшие инстинкты сказали Айдену подозревать самую худшую из всех возможностей. Он бы не стал военным главой Каэлора, если бы игнорировал такие знаки.
— Удвой охрану в башне ясновидца, Лир, — сказал он, не поворачиваясь лицом к Стражу, который терпеливо стоял на коленях позади него, пока его разум обдумывал все возможности.
— Как пожелаешь, — твёрдо ответил Лир, немедленно поднимаясь на ноги и склоняя голову в быстром поклоне. На мгновение он сделал паузу. — Ты подозреваешь, что ясновидец в союзе с Пауками Варпа, мой Жоган?
Айден отвернулся от ассиметричного, изогнутого окна, которое возвышалось на внешней стене его комнаты для приёмов. Он быстро привык, стоя у этого окна, обдумывать политику и превратности дворцовой жизни с тех пор, как поселился в Сентриуме. Вид на сектор не имел себе равного, и это давало ему чувство превосходства.
— Подозрение никогда не лишено смысла, — сказал он, добродушно улыбаясь Лиру. — Оправдано оно или нет, но лучше быть подготовленным.
Кроме того, подумал он, проклятый сын Ахирна, Кервин, когда-то думал, что будет правильным объединиться против него с Пауками Варпа, и Айден был бы недалёким болваном, если бы не рассмотрел такую возможность, что старый ясновидец, возможно, лелеет сентиментальные замыслы в том же направлении.
— Кроме того, ещё одно дело, Тейрту-ан, сообщи нашим силам в Пределах Гэрила, что в этом году от доменов Ансгара ожидается дополнительный налог. Скажи им, чтобы начали собирать его раньше. Скажи им собирать его сейчас.
Пауки Варпа должны знать, что их вмешательство будет иметь последствия.
— Как прикажешь. Я прослежу, чтоб это было сделано, — ответил Лир, кланяясь снова, прежде чем развернуться и важно выйти из комнаты.
Глядя ему вслед, Айден восхищался дисциплинированными манерами Стража. Он понимал, почему Нэвир не слишком раздражало его присутствие во дворце, и было решено назначить его командующим дворцовой стражей. В его манерах было нечто изящное, что импонировало многим. Словно бы его дисциплина была его естественной чертой. В некоторой степени он напоминал Айдену безупречную Йзульт, хотя был чуть меньше воином, чем его изысканная любимица, и чуть большим придворным.
Если б только было больше таких Тейрту, как Лир, думал Айден, когда молодой офицер исчез из вида. Он посмотрел в другой конец комнаты, где Морфрэн возлежал на одном из пышных диванов. Вокруг него выстроились трое слуг, один нарочито обмахивал его перьями давно вымершей огненной птицы фаэкс, в то время как двое других предлагали закуски и напитки. Заметив взгляд отца, Морфрэн осклабился с набитым ртом и указал жестом на свободный диван. Айден неодобрительно прищурил глаза.
