Правило двух (ЛП) - Карпишин Дрю (книги без сокращений .TXT) 📗
По его реакции она поняла, что все же успешно посеяла в его разум сомнение. Пытаться манипулировать учителем значило играть в опасную игру, но результат стоил риска. Если орбалиски в очередной раз сведут его с ума, он запросто может убить и ее. Убедив Бейна отыскать способ избавиться от паразитов можно немало обезопасить собственное будущее.
— Расчисти лагерь, — приказал Бейн. — После вернешься на Серенно. Нам нужны еще припасы.
Девушка неохотно кивнула и принялась собирать мусор, тогда как Бейн возобновил медитацию. Мало–помалу приводя лагерь в некое подобие порядка, Занна начала понимать, что сомнения Бейна могут иметь еще одну немаловажную, далеко идущую особенность.
Само собой, однажды она вызовет его на поединок за право обладания титулом мастера–сита, но Бейн необычайно силен — как физически, так и в обращении с Силой. Пока он закован в «костюм» из живой брони, преумножающей его способности и защищающей практически от всех известных видов оружия, он почти неуязвим.
Занна ясно поняла, что заставить Бейна избавиться от орбалисков — значит получить единственно реальную возможность одолеть его и взять то, что по праву принадлежит только ей.
Глава 12
Джоан ерзал на сидении, стараясь усесться поудобнее и размышляя о том, насколько проще было переносить тяжесть межзвездных путешествий в юности. Но он давно уже не подросток, стоящий на пороге возмужания. Взять хотя бы теперешний его рост — добрых метр и восемьдесят пять сантиметров. А его некогда худощавое тело теперь могло похвастаться великолепной мускулатурой. Единственным, что осталось от прежнего юноши, была копна светлых волос, все так же спадавшая ему на плечи. Волосы резко оттеняла неряшливая черная бородка, покрывавшая всю линию скул и подбородка.
Джоан вновь сменил позу и бросил многозначительный взгляд на Тарсуса Валорума, комфортно устроившегося на соседнем сидении. Хотя канцлеру стукнуло уже шестьдесят, выглядел он, если не принимать во внимание легкую седину на висках, во многом так же, как при первой их встрече. Тарсус с улыбкой встретил свирепый джедайский взгляд и пожал плечами… что было самым большим извинением, когда–либо полученным Джоаном за невыносимо долгие перелеты на борту второсортного судна.
«Новый рассвет», принадлежавший к челнокам типа «Эмиссар», был кораблем практичным, но весьма далеким от понятия «роскошь». Как просто было бы Тарсусу Валоруму, бывшему Верховному канцлеру Галактической Республики, запросить себе в пользование более экстравагантный корабль: один из новых челноков типа «Сигнус–Тета», или, например, великолепный звездный крейсер «Консул», столь популярный в узких кругах дипломатов. Принимая во внимание прежнюю должность Валорума, не оставалось и малейшего сомнения, что Сенат не откажет. Но канцлер продолжал решительно настаивать, доказывая, что крохотный «Новый рассвет» с его экипажем из двух человек, шестью пассажирскими местами и гиперприводом класса шесть более чем подходит под его теперешние нужды — особенно после официальной отставки.
То был малый жест скромности и практицизма, уже многое говоривший о человеке. Долгие годы Джоан наблюдал за канцлером, как на публике, так и наедине, и чем больше он узнавал о нем, тем больше росло его уважение. Но это вовсе не значило, что тот не мог быть временами упрям (иногда непроходимо), — как в том случае, когда отверг предложение Сената о назначении к нему почетного караула для сопровождения его в дипломатических полетах.
«Отставной политик, по сути, безвреден», — возразил тогда Валорум. — «Не такая уж я важная птица, чтобы кто–то из–за меня страдал».
Джоан все так же путешествовал вместе с канцлером, но уже по собственному желанию, не по прихоти Валорума. Он знал, как важен тот для Республики. Знал он также и то, что кругом враги, которые немедля причинят канцлеру вред, допусти он промах. Несколько раз он пытался убедить Тарсуса брать в полет больше охраны, и всякий раз безуспешно. И потому, пока его упрямый друг не примет предложение о личном карауле, Джоан был обречен сопровождать его на все без исключения миссии.
— Надеюсь, лететь осталось недолго, — пробурчал Джоан, намекая на терзавший его дискомфорт.
— Можешь войти в один из своих медитативных трансов, чтобы скоротать время, — пошутил канцлер. — Ты все равно не любитель пустых бесед.
Тарсус позволял Джоану сопровождать его лишь по причине давней дружбы. Джедай состоял в охране канцлера большую часть первого четырехлетнего срока Валорума, а также весь второй срок. Теперь его официальная должность именовалась «джедай–советник», хотя Джоан никогда не позволял себе давать канцлеру хоть какие–то «советы».
Тарсус Валорум был известен всей Галактике как человек, сохранивший Республику. Проведя в Сенат закон о «Руусанской реформации», он возвестил о новой эре мира, процветания и общественного подъема. Но не достижения канцлера возвеличивали его в глазах Джоана; дело было в том, как он их достиг.
Находясь при канцлере, джедай не раз становился свидетелем подлинной силы слов и идей. Тарсус Валорум был человеком глубоких убеждений — принадлежал к той редкой породе политиков, что по–настоящему верили в собственные слова. Вооружившись твердым намерением сделать первые шаги на пути к Золотому веку Галактики, он с неустанной энергией взялся за претворение в явь мечты о заново рожденной и единой Республике. За время правления Валорума сотни миров, что откололись в минувшие века войн и беспорядков, вернулись в лоно Республики. А когда срок его подошел к концу, и настало время передать бразды правления собственной преемнице, канцлер со всем возможным тщанием позаботился о том, чтобы дать ей все необходимое для продолжения работы.
Что еще удивительнее, великое воссоединение было достигнуто с минимум кровопролития и затяжных сражений. Возложив основные надежды на послов и мирные переговоры, Валорум добился таких результатов, на какие не способны были армия и война. «Чтобы добиться мира, нужно добиться признания в сердцах и разумах народа», — однажды объяснил канцлер, вскоре после того, как Джоана назначили в его караул. Теперь, после десятилетнего наблюдения за всеми достижениями Валорума, он понимал, что слов правдивее еще не слышал.
— Приблизительное время прибытия: пять минут, — прохрипел в бортовом интеркоме голос пилота. — Приготовьтесь к посадке.
Джоан облегченно вздохнул (утрированно громко), канцлер еле слышно хихикнул. Обоим мужчинам такая рутина уже порядком приелась. Даже уйдя в отставку, Тарсус по–прежнему не мог расстаться с политикой. Он оставался ярым сторонником Республики. За те два года, что прошли после его ухода, Джоан сопровождал Валорума на пятидесяти дипломатических миссиях… Как две капли воды похожих на ту, на которой они были сейчас.
Планета Серенно была важна для Республики. Правящие на ней знатные семьи входили в число самых богатых граждан Галактики. Они не только снабжали крупными суммами денег широко известные благотворительные и политические организации, но и обладали достаточным финансовым капиталом, чтобы способствовать поддержке крупных правительственных инфраструктурных проектов.
Что еще важнее, почти неисчерпаемые ресурсы позволяли семьям финансировать и группировки, которые по их желанию могли подняться против самой Республики. Сепаратистские клики часто находили благодетелей в Караннии, Саффии и Фиярро — трех крупнейших городах Серенно.
Валорум намеревался переговорить с главами шести самых могущественных семей планеты. Он надеялся убедить их воспользоваться своим влиянием, чтобы заставить остальные семьи пресечь поток денежных вливаний в анти–республиканские группировки. Задача была не из легких, учитывая, что графское сословье Серенно не славилось особым дружелюбием к чужакам.
Чтобы упростить переговоры, визит канцлера был согласован по неофициальным каналам. Валорум однажды объяснил Джоану, что поведение многих руководителей и политиков разительно меняется, когда их действия выставляют на всеобщее обозрение. В большинстве случаев, те проявляли лишь видимость желания прислушаться к чужим словам, что Тарсус, в частности, крайне презирал. На публике, власть имущие зачастую давали обещания, в которые сами не верили, и лишь для того, чтобы поменять свое мнение, когда к означенному вопросу угаснет общественный интерес.
