Путь эльдар: Омнибус (ЛП) - Кинг Уильям (е книги TXT) 📗
— Достаточно! — прорычал Караэис. — Где инкуб? Говори сейчас же, не то…
Угроза, подразумеваемая Караэисом, была прервана громоподобным ревом из глубин святилища. Каменные стены содрогнулись, с них начали сходить пласты льда и разбиваться на куски, а рев все длился и длился. Это был непрекращающийся шипящий вопль гнева, который сотрясал храм и заставлял камни дрожать, подобно живым существам. Пестрый маниакально ухмыльнулся и закричал, перекрывая шум.
— Там! Это он там, в самом сердце храма! — арлекин выл диким голосом. — И я думаю, что он теперь готов вас встретить!
Без слов Караэис нырнул в глубины Мирового Храма, сжав в руке колдовской клинок. Помедлив долю секунды, аспектные воины последовали за ним, Аиоса наградила Пестрого долгим и жестким взглядом, пробегая мимо. Сардон в ужасе заломила руки.
— Ты позволишь им уйти? Они же все погибнут!
— Нет. Остановитесь. Не ходите туда. Вы все погибнете, — сардонически пробормотал Пестрый, когда последний из аспектных воинов исчез в содрогающемся святилище. Губы арлекина скривились в безрадостной гримасе, самом воплощении печали и подавленности, но глаза за его маской сверкали темным и неописуемым весельем.
Ксагор и Беллатонис видели, как приближается машина убийства, чье осиное тело поблескивало в полумраке путеводного тоннеля, плавно опускаясь к ним с потолка. Машина не спешила, уверенная, что загнала свою добычу в угол, и снижалась достаточно медленно, чтобы дать им достаточно времени на осознание безнадежности собственного положения. Будучи преданными поклонниками искусств плоти, Ксагор и Беллатонис сразу же распознали ее тип: механический паразит «Кронос», похититель времени. Беллатонис узнал и нечто иное — характерный почерк изготовителя, который он уже успел увидеть в своей потайной лаборатории, на миниатюрном «Талосе», который атаковал его там. Он обнаружил, что готов признать в паре подобных карликов-близнецов определенную артистическую целостность, которой, по его ощущениям, недоставало каждой машине в отдельности. И все же Беллатонис продолжал считать, что это немного попахивало игрушечностью.
Ксагор замер на середине рывка в тщетной попытке защитить хозяина собственным телом, когда возникла петля негативной обратной связи. Темные энергии окутали их обоих, совершенно безразличные к отчаянному акту самопожертвования развалины. Плоть Харбира, теперь принадлежащая Беллатонису, начала усыхать вокруг костей, лицо стало напоминать череп, обернутый в папирус, с горящими на нем темными запавшими глазами. Жизненная сила утекала из него. Гемункул никогда даже не думал, что закончит подобным образом. Даже самые низшие из ему подобных были невероятными долгожителями, почти бессмертными, и его свежее, украденное тело было молодым и здоровым. И все же безжалостный вихрь, исходящий из выкачивателя душ, за считанные мгновения отнимал сотни лет от срока жизни Беллатониса. Еще несколько секунд, и от него не останется ничего, кроме праха и истлевших костей.
Петля энергии внезапно исчезла, оставив Беллатониса и Ксагора слабо стонущими, совершенно одряхлевшими стариками. Гемункул заморгал помутневшими глазами, пытаясь сфокусироваться на парящем «Кроносе» и понять, почему тот остановился. Он подумал, что, возможно, машина хотела потянуть время перед самым концом, немного насладиться пыткой, прежде чем завершить убийство. Какая-то его часть это одобряла.
Как ни странно, но, похоже, напоминающее осу устройство неожиданно выпустило снизу пару весьма гуманоидных ног. Беллатонис запоздало осознал, что над ними имелось еще и туловище, а на нем — пара рук, которые пронзили брюхо «Кроноса» большим мечом причудливой формы. Эти руки, покрытые характерными шрамами, были ему смутно знакомы — какой-то мелкий архонт, с которым он имел дело в Метзухе? Беллатонис уже не помнил, все казалось таким расплывчатым и полузабытым. Он снова поднял взгляд, не в силах избавиться от ощущения, что происходит что-то важное.
Машина-убийца висела под углом, отчаянно размахивая клешнями, и ее многочисленные сенсорные щупы и лопасти быстро трепетали, как птица в ловушке. Там, где меч пронзил жизненно важные места, сыпались искры. Она, похоже, не могла сдвинуться с места и только покачивалась в воздухе. Меч вырвался наружу, и из выпотрошенной машины хлынул поток деталей. Поблескивающее устройство медленно осело, как будто держалось только на клинке, и безжизненно закатилось набок, выпуская затухающие искры. И тогда произошло темное чудо, или, по крайней мере, так показалось Беллатонису.
Сознание Чо, контролирующее шлюзы конденсаторов, угасло, они раскрылись, и вся жизненная сила, которую она украла, разом излилась сквозь лопасти-резонаторы. Густая темная драгоценность забранной ею духовной эссенции, все это яство, которое она должна была триумфально передать своему создателю, вместо этого выплеснулось на ее добычу и ее убийцу. Для Беллатониса, Ксагора и Безиет это стало макабрическим пиром, омовением в похищенной энергии жизни, которая снова наполнила их молодостью и силой в полном согласии с темными и ужасными ритуалами вечного города.
В считанные мгновения плоть наполнилась и вновь стала упругой, морщинистая кожа разгладилась и приобрела цвет юности, руки и ноги восстановили силу. Таков был дар, которым, не желая того, наделила их машина боли. Прошло немало времени, прежде чем они нарушили тишину.
— Безиет! — наконец воскликнул Беллатонис, все еще царственно купаясь в угасающем излучении. — Теперь я вспомнил — я не так давно помогал тебе против Алой Грани!
Безиет недоверчиво прищурилась.
— Это мастер Беллатонис! Это мо… — гордо объявил Ксагор, но Безиет подняла руку, заставив его замолчать.
— Что ты говоришь? Это Харбир, я помню Беллатониса, и ты — не он.
— Все возможно при помощи магии искусства, моя дорогая леди-архонт, — сказал Беллатонис с невыносимым самодовольством. — Простите, что я не стану объяснять все это снова. В конце концов, каждый из нас хранит собственные маленькие секреты ремесла. Прежде всего прочего, я должен поблагодарить вас за помощь против паразита-«Кроноса», я ваш должник и отношусь к долгам серьезно. Должен спросить, как вам удалось застать его врасплох?
— Ты определенно говоришь как Беллатонис — используешь слишком много слов, совсем как он, — сказала Безиет и безразлично пожала плечами. В Комморре случались и более странные вещи, и особенно часто — связанные с гемункулами. — У этого твоего прислужника появилась идея. Мы знали, что за нами следует нечто, слишком осторожное, чтобы атаковать всех троих одновременно. После крушения мы решили попытаться воспользоваться случаем, чтобы заманить преследователя в ловушку. Ксагор дал мне что-то, что поместило меня в нечто вроде транса, так что я выглядела мертвой, пока он лечил Харбира. Это, конечно, потребовало доверия с моей стороны, но Ксагор оказался прав: эта штука была так занята вами, что совершенно не обратила на меня внимания. Я подошла к ней сзади вплотную и выпотрошила ее.
— Браво, Ксагор, очень хорошая мысль, — снисходительно улыбнулся Беллатонис. — И браво, Безиет, это был нелегкий подвиг.
— Да, да, — нетерпеливо перебила Безиет, — но это нам ничего не дает. Я предвижу, что в любой момент сюда может явиться тьма ур-гулей и начнет разнюхивать обломки «Рейдера», а мы все еще не прошли и полпути к Сек Магере. К несчастью, предыдущий хозяин твоего тела уничтожил наше единственное средство передвижения, и я все еще размышляю, не стоит ли выместить это на твоей шкуре.
— Хм, мне на ум приходят три мысли, — сказал Беллатонис, очевидно, нисколько не встревоженный угрозой Безиет. — Во-первых, ур-гули? Это не говорит ничего хорошего о состоянии портала в Шаа-дом. Во-вторых, идти в Сек Магеру — скверная идея, я могу отвести вас в место, которое гораздо безопаснее и ближе. В-третьих, Харбир, скорее всего, разбил корабль не без чьей-то помощи — он для этого слишком хороший пилот, то есть, скорее, был хорошим пилотом.
Безиет нахмурилась.
