Дюна - Герберт Фрэнк Патрик (читать полностью бесплатно хорошие книги txt) 📗
— Госпожа! — взмолилась Мэйпс. Казалось, она упадет сейчас перед Джессикой на колени. — Госпожа, это оружие было послано вам в дар — если будет свидетельство, что вы — это Она, Та, — кого мы ждем…
— Или же как орудие убийства — если окажется, что это не так, — утвердительно сказала Джессика. Она сидела в той обманчивой внешней расслабленности, которая делала обученных Бене Гессерит столь опасными противниками в бою.
Сейчас станет ясно, что она решила.
Мэйпс медленно сунула руку за ворот своего платья и извлекла оттуда темные ножны, Из которых торчала черная рукоять с глубокими вырезами для пальцев. Она взяла ножны одной рукой, рукоять — другой, обнажила молочно-белый клинок и повернула его острием вверх. Казалось, клинок светится внутренним светом. Он был слегка изогнутым, обоюдоострым, как кинжал, сантиметров двадцати длиной.
— Знаете ли вы, что это такое, миледи? — спросила Мэйпс.
Джессика поняла, что это может быть лишь одна вещь — легендарный арракийский крис, который никогда не покидал планету и был известен лишь по самым фантастическим слухам и россказням.
— Это крис, — сказала она.
— Не говорите об этом так просто, — сказала Мэйпс. — Известно ли вам его значение?
Похоже, вопрос с двойным дном, пронеслось в голове Джессики. Вот зачем гордая фрименка пошла ко мне в услужение: чтобы задать его. Мой ответ вызовет нападение или… что? Она хочет, чтобы я сказала о значении ножа. Она назвалась Шэдаут — на чакобса; Нож на чакобса будет «податель смерти»… Она теряет терпение, я должна отвечать. Задержка так же опасна, как и неправильный ответ…
— Это — Податель…
— Эйи-и-ии! — воскликнула Мэйпс. Крик одновременно горя, восторга и преклонения. Она так дрожала, что лезвие ножа бросало по комнате белые блики.
Джессика ждала, призвав на помощь все своё самообладание. Она хотела сказать, что нож — это «податель смерти», и добавить затем древнее слово на чакобса, но теперь все чувства, все ее сверхразвитое внимание к мельчайшим движениям тела — все останавливало ее.
Ключевым было слово… Податель.
Податель? Податель.
Но Мэйпс все еще держала нож так, словно готова была пустить его в ход.
— Ты полагала, — промолвила Джессика, — что я, посвященная в тайны Великой Матери, не узнаю Подателя?
Мэйпс опустила нож.
— Миледи… госпожа моя, когда так долго живешь с пророчеством, момент его исполнения становится потрясением.
Джессика подумала об этом пророчестве. Даже кости сестер Бене Гессерит, принадлежавших к Миссионарии Протектива, которые занесли сюда семена Шари-а и Паноплиа Профетикус, давно истлели, но цель их достигнута: необходимые легенды пустили корни в сознании этих людей в предвидении дня, когда они смогут послужить Бене Гессерит.
И вот этот день настал.
Мэйпс вернула крис в ножны и тихо сказала:
— Госпожа, это нефиксированный клинок. Храни его всегда возле себя. Неделя вдали от тела — и он начнет разлагаться. Он твой, этот зуб Шаи-Хулуда, твой… до твоей смерти.
Джессика протянула руку и рискнула пойти ва-банк:
— Мэйпс, ты убрала в ножны клинок, не вкусивший крови! -
Вздрогнув, Мэйпс уронила клинок в руку Джессики и, рывком распахнув на груди свое бурое одеяние, воскликнула:
— Возьми воду моей жизни!
Джессика вытянула клинок из ножен. Как он сверкает! Она повернула его острием к Мэйпс и увидела, что той овладел страх больший, чем страх смерти.
«Острие отравлено?» — подумала Джессика. Она подняла нож, провела им над левой грудью Мэйпс небольшую царапинку. Порез сразу и обильно набух кровью, но красная струйка остановилась почти сразу.
«Сверхбыстрая коагуляция, — отметила Джессика. — Видимо, влагосберегающая мутация…»
Она вложила клинок в ножны, приказала:
— Застегнись, Мэйпс.
Мэйпс подчинилась, дрожа. Ее лишенные белого цвета — сплошь синева — глаза не мигая смотрели на Джессику.
— Ты — наша, — бормотала она, — ты — Она…
Со стороны вестибюля снова донесся грохот разгружаемых ящиков. Мэйпс быстро подхватила вложенный в ножны крис и спрятала его в одеянии Джессики.
— Кто увидит этот нож, тот должен быть очищен или убит! — прошептала она. — Ты знаешь это, госпожа!
Теперьзнаю, — подумала Джессика. Грузчики и их начальники ушли, не заглянув в большой зал.
Мэйпс овладела наконец собой и сказала:
— Тот, кто увидел крис и не был очищен, не должен живым покинуть Арракис. Никогда не забывай этого, госпожа. — Мэйпс глубоко вздохнула. — Теперь же дело должно идти своим путем. Ускорить события невозможно… — Она взглянула на штабеля ящиков и груды вещей вокруг. — Пока у нас найдется довольно работы и здесь.
Джессика колебалась. Дело должно идти своим путем? Но это же специфическое выражение из ритуальных формул Миссионарии Протектива, и означает оно «Приход Преподобной Матери, которая освободит вас».
«Но я же не Преподобная Мать! — Но тут Джессику поразило то, что вытекало из фразы Мэйпс. — Преподобная Мать! Они привили здесь эту легенду! Значит, Арракис — в самом деле страшное место!..»
А Мэйпс как ни в чем не бывало спросила:
— С чего прикажете начать, миледи?
Джессика инстинктивно поняла, что должна ответить так же спокойно, словно между ними не произошло ничего:
— Вот этот портрет Старого Герцога надо повесить в Обеденном зале. А голова быка должна быть повешена на противоположной от него стене.
Мэйпс подошла к бычьей голове.
— Какой же, должно быть, это был большой зверь — при такой-то голове, — сказала она и наклонилась поближе. — Только, наверное, сначала мне придется почистить ее, миледи.
— Не надо.
— Но тут на рогах грязь, прямо комками.
— Это не грязь, Мэйпс. Это кровь отца нашего герцога. Рога покрыты прозрачным фиксатором через несколько часов после того, как этот зверь убил Старого Герцога.
Мэйпс выпрямилась.
— Ах, вот как.
— Это просто кровь, — пояснила Джессика. — Да еще и старая кровь— Возьми кого-нибудь себе в помощь: эти ужасные вещи довольно тяжелы.
— Вы полагаете, кровь может меня обеспокоить? — еле заметно усмехнулась Мэйпс. — Я из Пустыни, и крови видела предостаточно.
— Да… могу поверить, — пробормотала Джессика.
— Притом часть этой крови была моей собственной, — продолжила Мэйпс. — И ее было куда больше, чем выпустили вы из этой маленькой царапинки!
— Ты бы хотела, чтобы я резанула поглубже?
— Ах, нет! К чему расточать зря воду тела? Всё вы сделали правильно.
И Джессика, уловив ее интонацию, отметила глубокое значение слов «вода тела». Снова огромное значение воды на Арракисе вызвало в ней чувство подавленности.
— На какие именно стены повесить каждое из этих украшений, миледи? — спросила Мэйпс.
Какая она педантичная, эта Мэйпс, подумала Джессика и махнула рукой:
— На твое усмотрение, Мэйпс. Особого значение это не имеет.
— Как скажете, миледи. — Мэйпс нагнулась и принялась снимать с бычьей головы остатки обертки и бечевку. — Убил, значит, старого-то герцога, малыш? — почти пропела она, обращаясь к голове.
— Позвать тебе на помощь грузчика? — спросила Джессика.
— Я справлюсь сама, миледи.
Да, она справится. Этого у нее не отнимешь: стремление справиться с чем угодно.
Крис в ножнах холодил кожу на груди, и Джессика представила себе длинную цепь планов Бене Гессерит, выковавшей здесь еще одно звено. Благодаря этим планам ей удалось пережить сейчас смертельный кризис. «Ускорить события нельзя», — сказала Мэйпс. Но уже сама поспешность, с какой они устремились в это место, наполняла Джессику дурными предчувствиями. И ни подготовка Миссионарии Протектива, ни, дотошная проверка, которой Хават подверг это логово, не могли рассеять эти предчувствия.
— Когда повесишь их, начинай распаковывать ящики, — сказала Джессика. — У одного из грузчиков в вестибюле есть все ключи, и он знает, куда что нести. Возьми у него ключи и опись вещей. Если будут какие-нибудь вопросы — я в южном крыле.
